На одной как раз и сидел толстый неумеха-пикадор. Несчастное животное так и не поняло, что его убивают. Лошадь ушла с арены сама. Деревянный борт, куда бык прижимал лошадь, и трава под ним были в темных пятнах свежей крови…
Кстати, длинноногую подругу Юлик забрал прямо с конкурса красоты, увел из-под носа у какого-то араба. И все потому, что у Юлика Ашкенази не было своей девушки, любимой женщины, герл-френд или там более или менее постоянной подружки. Несколько последних лет Юлик пользовался услугами только проституток. Он говорил, что на баб у него нет времени. Наверное, он догадывался, что сам себя обманывает. Юлик имел некоторые проблемы в общении с девушками. Нет, он не был физическим импотентом. Но только когда платил. Когда Юлик Ашкенази платил за секс, у него не было никаких проблем. Наоборот. Он даже раз подслушал, как барышни называли его энергичным и весьма мужественным любовником. Впрочем, слово «мужественный», возможно, он выдумал позже.
Юлик вернулся в реальность. Ужин. Каталонские цыгане. Страстно-ритмическое фламенко. Итальянский ресторан в революционном центре Москвы и море роскошных баб.
Тореадор предлагал еще выпить текилы:
– Ты что-то был печальным, амиго… давай, это помогает.
– Я просто подумал, – сказал Юлик, – что на корриде можно быть только тореадором или быком…
– Ты имеешь в виду, что нельзя быть публикой? – поинтересовался тореадор.
– Я имею в виду то, что я сказал… Твое здоровье, амиго!
Они выпили. Тореадор продолжал смотреть на Юлика. Его глаза захмелели, но не утратили загадочности.
– Я бы возразил: все великие мистерии не обходились без зрителей. Зритель необходим, он – третий участник. Только благодаря ему тореро становится тореро, а бык – быком. И каждый из трех участвует в своем личном поединке со смертью. И только тогда достоинство обретает смысл.
– Ты, амиго, просто псих… – улыбнулся Юлик.
– Возможно… Но сказано неплохо: на корриде стоит быть либо тореадором, либо быком! Пожалуй, лучшее, что я пока слышал о корриде.
– Ты все перепутал. Амиго… Наливай. Главное, чтобы не сгнили бананы…
Бухгалтер Бюстгальтер уже успел посадить к себе на колени весьма экзотическую особу – то ли бурятку, то ли филиппинку. Правда, говорила она с плохо скрываемым дальнеподмосковным акцентом. Но от нее и не требовалось, чтобы она говорила. Бухгалтер Бюстгальтер сейчас подмигнул своей даме и сказал:
– Не умеют люди расслабляться… Ашкенази хлебом не корми, дай языком почесать…
– Ты что имеешь в виду? – заинтересованно спросила бурято-филиппинка.
Егор Тропинин замедлил шаг: вслед за Лопоухим Толиком из темноты подъезда появились Логинов и еще пара их приятелей. Егор подумал: странно, так долго была оттепель, а сегодня подморозило и стояла такая чудная ясная ночь, и вот эти умники выбрали именно сегодняшний день для выяснения отношений. И еще он подумал, что знал, чувствовал, что так они этого не оставят. Рано или поздно Логинов решится на какую-нибудь гадость. Но почему именно сегодня? И почему Логинов опять не один? Ведь он намного крупнее и сильнее Егора, естественно, он его не боится… Наверное, все-таки Логинову необходимы зрители, иначе все его подвиги будут просто нелепы. Ну, что опять припасено у Коляши?
– Привет, Тропинин, – буркнул Логинов.
– Здорово вам всем.
– Хорошая погода…
– Да, красиво. Погода в кайф.
– Но не для всех… Видишь, как иногда получается? Значит, говоришь, в следующий раз будет пуля?
– Логинов, а я думал, что мы, как нормальные мужики, обо всем позабыли…
– Вот как у тебя, значит, получается… А как же – в следующий раз будет пуля?
– Я делал все от меня зависящее, чтобы следующего раза не было, – сказал Егор.
– Теперь уже от тебя ничего не зависит. – И Логинов хлопнул себя по куртке. – Пуля-то здесь… Вот как бывает.
– Да чего с ним цацкаться?! – начал Лопоухий Толик.
– Заткнись! – оборвал его Логинов. Потом он посмотрел в глаза Егору: – Ну чего, Тропинин, как решим? Казнить тебя или пойдешь домой? Вон, дверка-то рядом…
Егор вдруг увидел в глазах Логинова странную растерянность, словно все, что он сейчас делал, он делал не по своей воле. Словно он не сам своими ногами пришел сюда. И это вовсе не шутки, все гораздо серьезнее, чем можно было предположить. Логинов – актер, всегда играющий похабные пьесы перед самыми дерьмовыми зрителями, которых можно было отыскать во всем районе. Только сегодня пьеса вдруг опасно сменилась, и она вовсе не по душе актеру, но зрители требуют, их глаза горят от возбуждения… Сердце Егора бешено заколотилось в груди, он вдруг понял, что происходит что-то очень нехорошее. Что всего несколько шагов отделяют их всех от опасной грани, а потом уже ничего нельзя будет вернуть, где-то далеко за домами взвыла сирена «скорой помощи», а потом вдруг стало очень тихо. Егор слышал, как бьется его сердце.
– Ну как решим, Тропинин? – спросил Логинов. Что-то скрипнуло в черной глубине двора. Какие-то шаги. И опять стало очень тихо.
– Логинов… – Егор почувствовал, как ком подкатил к горлу. – Мне кажется, нам было бы лучше все забыть. Нам всем.
– Забыть, как ты газом в морду пальнул?!
– Чтоб ты завтра по нам всем шмалять из пистолета начал, – быстро вставил Лопоухий Толик.
Логинов промолчал. Он только еще раз взглянул в глаза Егору. Он посмотрел на Егора агрессивно и беспомощно одновременно.
– Логинов… – Егор старался, чтобы его голос звучал как можно ровнее и спокойнее. – Ты же не глупый человек, ты прекрасно понимаешь, что я действовал в пределах необходимой самообороны.
– Ты мне тут Уголовный кодекс не читай!
– Но это действительно так… У меня не было выхода, пойми… Но теперь мы квиты.
– Нет, мальчик, не квиты, – проговорил Лопоухий Толик, – но сейчас станете… Очень скоро станете.
– Я же сказал – заткнись! Чего хочешь, чтоб я его тут пришил?! Тебя же первого заметут: ты заходил к нему домой час назад!
– А я тут при чем? Вы разбираетесь… У меня с ним личных счетов нету, – ухмыльнулся Лопоухий Толик, – не мне он в морду засадил…
– Ты, падла, я же сказал – заткнись!
Логинов схватил Лопоухого Толика за ухо и резко пригнул к земле. Тот согнулся пополам и заверещал:
– Ну конечно, бей своих, чтоб чужие боялись…
Снова заскрипели шаги в темноте двора, только уже громче.
Кто-то приближался к ним, может, кто-то из соседей, и тогда они не посмеют…
Логинов вытащил пистолет и передернул затвор.
– На колени, сука!
Егор стоял, у него вдруг онемели ноги. Он много раз видел такое в кино, но никогда не думал, что зрелище пистолета так парализует волю.
– Коля, Логинов, успокойся, убери это… Дело касается нас двоих, и нам, только нам двоим станет от этого хуже.
Егор прекрасно понимал, что сейчас происходит, он даже подумал, что, может быть, ему удастся помочь Логинову не переступить последнюю черту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Кстати, длинноногую подругу Юлик забрал прямо с конкурса красоты, увел из-под носа у какого-то араба. И все потому, что у Юлика Ашкенази не было своей девушки, любимой женщины, герл-френд или там более или менее постоянной подружки. Несколько последних лет Юлик пользовался услугами только проституток. Он говорил, что на баб у него нет времени. Наверное, он догадывался, что сам себя обманывает. Юлик имел некоторые проблемы в общении с девушками. Нет, он не был физическим импотентом. Но только когда платил. Когда Юлик Ашкенази платил за секс, у него не было никаких проблем. Наоборот. Он даже раз подслушал, как барышни называли его энергичным и весьма мужественным любовником. Впрочем, слово «мужественный», возможно, он выдумал позже.
Юлик вернулся в реальность. Ужин. Каталонские цыгане. Страстно-ритмическое фламенко. Итальянский ресторан в революционном центре Москвы и море роскошных баб.
Тореадор предлагал еще выпить текилы:
– Ты что-то был печальным, амиго… давай, это помогает.
– Я просто подумал, – сказал Юлик, – что на корриде можно быть только тореадором или быком…
– Ты имеешь в виду, что нельзя быть публикой? – поинтересовался тореадор.
– Я имею в виду то, что я сказал… Твое здоровье, амиго!
Они выпили. Тореадор продолжал смотреть на Юлика. Его глаза захмелели, но не утратили загадочности.
– Я бы возразил: все великие мистерии не обходились без зрителей. Зритель необходим, он – третий участник. Только благодаря ему тореро становится тореро, а бык – быком. И каждый из трех участвует в своем личном поединке со смертью. И только тогда достоинство обретает смысл.
– Ты, амиго, просто псих… – улыбнулся Юлик.
– Возможно… Но сказано неплохо: на корриде стоит быть либо тореадором, либо быком! Пожалуй, лучшее, что я пока слышал о корриде.
– Ты все перепутал. Амиго… Наливай. Главное, чтобы не сгнили бананы…
Бухгалтер Бюстгальтер уже успел посадить к себе на колени весьма экзотическую особу – то ли бурятку, то ли филиппинку. Правда, говорила она с плохо скрываемым дальнеподмосковным акцентом. Но от нее и не требовалось, чтобы она говорила. Бухгалтер Бюстгальтер сейчас подмигнул своей даме и сказал:
– Не умеют люди расслабляться… Ашкенази хлебом не корми, дай языком почесать…
– Ты что имеешь в виду? – заинтересованно спросила бурято-филиппинка.
Егор Тропинин замедлил шаг: вслед за Лопоухим Толиком из темноты подъезда появились Логинов и еще пара их приятелей. Егор подумал: странно, так долго была оттепель, а сегодня подморозило и стояла такая чудная ясная ночь, и вот эти умники выбрали именно сегодняшний день для выяснения отношений. И еще он подумал, что знал, чувствовал, что так они этого не оставят. Рано или поздно Логинов решится на какую-нибудь гадость. Но почему именно сегодня? И почему Логинов опять не один? Ведь он намного крупнее и сильнее Егора, естественно, он его не боится… Наверное, все-таки Логинову необходимы зрители, иначе все его подвиги будут просто нелепы. Ну, что опять припасено у Коляши?
– Привет, Тропинин, – буркнул Логинов.
– Здорово вам всем.
– Хорошая погода…
– Да, красиво. Погода в кайф.
– Но не для всех… Видишь, как иногда получается? Значит, говоришь, в следующий раз будет пуля?
– Логинов, а я думал, что мы, как нормальные мужики, обо всем позабыли…
– Вот как у тебя, значит, получается… А как же – в следующий раз будет пуля?
– Я делал все от меня зависящее, чтобы следующего раза не было, – сказал Егор.
– Теперь уже от тебя ничего не зависит. – И Логинов хлопнул себя по куртке. – Пуля-то здесь… Вот как бывает.
– Да чего с ним цацкаться?! – начал Лопоухий Толик.
– Заткнись! – оборвал его Логинов. Потом он посмотрел в глаза Егору: – Ну чего, Тропинин, как решим? Казнить тебя или пойдешь домой? Вон, дверка-то рядом…
Егор вдруг увидел в глазах Логинова странную растерянность, словно все, что он сейчас делал, он делал не по своей воле. Словно он не сам своими ногами пришел сюда. И это вовсе не шутки, все гораздо серьезнее, чем можно было предположить. Логинов – актер, всегда играющий похабные пьесы перед самыми дерьмовыми зрителями, которых можно было отыскать во всем районе. Только сегодня пьеса вдруг опасно сменилась, и она вовсе не по душе актеру, но зрители требуют, их глаза горят от возбуждения… Сердце Егора бешено заколотилось в груди, он вдруг понял, что происходит что-то очень нехорошее. Что всего несколько шагов отделяют их всех от опасной грани, а потом уже ничего нельзя будет вернуть, где-то далеко за домами взвыла сирена «скорой помощи», а потом вдруг стало очень тихо. Егор слышал, как бьется его сердце.
– Ну как решим, Тропинин? – спросил Логинов. Что-то скрипнуло в черной глубине двора. Какие-то шаги. И опять стало очень тихо.
– Логинов… – Егор почувствовал, как ком подкатил к горлу. – Мне кажется, нам было бы лучше все забыть. Нам всем.
– Забыть, как ты газом в морду пальнул?!
– Чтоб ты завтра по нам всем шмалять из пистолета начал, – быстро вставил Лопоухий Толик.
Логинов промолчал. Он только еще раз взглянул в глаза Егору. Он посмотрел на Егора агрессивно и беспомощно одновременно.
– Логинов… – Егор старался, чтобы его голос звучал как можно ровнее и спокойнее. – Ты же не глупый человек, ты прекрасно понимаешь, что я действовал в пределах необходимой самообороны.
– Ты мне тут Уголовный кодекс не читай!
– Но это действительно так… У меня не было выхода, пойми… Но теперь мы квиты.
– Нет, мальчик, не квиты, – проговорил Лопоухий Толик, – но сейчас станете… Очень скоро станете.
– Я же сказал – заткнись! Чего хочешь, чтоб я его тут пришил?! Тебя же первого заметут: ты заходил к нему домой час назад!
– А я тут при чем? Вы разбираетесь… У меня с ним личных счетов нету, – ухмыльнулся Лопоухий Толик, – не мне он в морду засадил…
– Ты, падла, я же сказал – заткнись!
Логинов схватил Лопоухого Толика за ухо и резко пригнул к земле. Тот согнулся пополам и заверещал:
– Ну конечно, бей своих, чтоб чужие боялись…
Снова заскрипели шаги в темноте двора, только уже громче.
Кто-то приближался к ним, может, кто-то из соседей, и тогда они не посмеют…
Логинов вытащил пистолет и передернул затвор.
– На колени, сука!
Егор стоял, у него вдруг онемели ноги. Он много раз видел такое в кино, но никогда не думал, что зрелище пистолета так парализует волю.
– Коля, Логинов, успокойся, убери это… Дело касается нас двоих, и нам, только нам двоим станет от этого хуже.
Егор прекрасно понимал, что сейчас происходит, он даже подумал, что, может быть, ему удастся помочь Логинову не переступить последнюю черту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131