«Приговор строг», – подумал Дядя Витя. Но все же есть у него к Стержню пара вопросов. Конечно, в этой ситуации Стержень – в генеральской шубе, а Дядя Витя – так, в лаптях. Но пара вопросов есть. Во-первых, зачем ему, старому дуралею, огромная трехкомнатная квартира? Им с Королем хватит и поскромнее. А эти маклеры из «Норе. Операции с недвижимостью» предложили кругленькую сумму: «Распишись, получи задаток и балдей себе». Во-вторых, они на эти деньги подберут квартирку поменьше, приличную однокомнатную, да еще у Дяди Вити деньжата останутся! И это самое главное. Хоть на старости лет Дядя Витя поживет как король.
Да уж! Дядя Витя подумал, что он пахал всю жизнь, вкалывал как ишак и ничего хорошего в жизни не видел. Кроме пенсии, уж очень смешной пенсии. А соседские пацанята, мальчишки, выросшие на глазах, разъезжают на американских машинах в спальный вагон размером и настригли столько денег, что скупили полрайона. А может, и больше… И такие все чистенькие, в костюмах, как маклеры из «Норса»… А Дядя Витя сидел на полных бобах. Он уже продал из своей квартиры все, что можно продать, остались только старый телик да рухлядь-мебель. Но денег не хватало. Дядя Витя подрядился продавать газеты, но как-то пропил дневную выручку. Цикл прервался – началась нужда. Он собирал бутылки, пока было тепло. Но ведь всегда приходит осень– так уж жизнь устроена, екын его в тудын. Дядя Витя решил сдать две большие комнаты, перебравшись с Королем в маленькую. Вот тогда и появились маклеры из «Норса». Они предложили лучший вариант «Операции с недвижимостью». Да уж… Как они носились с Дядей Витей! Квартиру приватизировали, не отходя от кассы, – нотариуса притащили на дом. Обходительные ребята… Чего угодно – пожалуйста, клиент всегда прав. Они все такие чистенькие, а старый алкаш Дядя Витя всегда прав. Вот только нотариус Дяде Вите не понравился. Что-то неприятное в нем было; наверное, в его взгляде… холодные, неискренние, жесткие глаза. Маклеры – простые ребята: только подписали бумаги, достают пузырь «Смирновской» – что мы, не русские люди?.. Разлили по стаканам, а затем выложили перед ним пять пачек тысячерублевок, и по внезапно нахлынувшей теплой волне Дядя Витя понял, что у него началась новая жизнь. «Смирновскую» Дядя Витя пил впервые – она ему понравилась, он смог «почувствовать разницу». Дорого и качественно, а не шило какое-то. Столько денег у Дяди Вити тоже было впервые… Впервые! После этого он загулял с Андрюхой. Маклеры из «Норса» допивать не стали, только пригубили и откланялись – мол, работы по горло. Их дело молодое, екын их… А Дядя Витя впервые за свою долгую и бестолковую жизнь почувствовал себя всемогущим.
– Теперь мы возьмем все самое лучшее, Андрюха, – сказал он, глядя через окно на осеннее небо.
Они допили «Смирновскую» и направились в кафе у метро. Там Дядя Витя заказал настоящих немецких колбасок с соусом и бутылочку беленькой.
– Какая есть водка, дочка? – спросил он у пухленькой молоденькой официантки.
– Водка дорогая, «Столичная», «Кристалл». Берете?
– Какая водка самая дорогая?
– «Абсолют», – ухмыльнулась официантка.
Дядя Витя до сих пор помнит, как вытянулось ее лицо, как заблестели сонные до того глазки, когда он, вскрыв хрустящую пачку новеньких купюр, произнес:
– Дай «Абсолют», дочка… Да еще рыбки, пожалуй, горячего и холодного копчения, тяни… неси. И икорки– пару. Черной!
Андрюха, казалось, переживал в этот момент состояние шока:
– Как, чё… зачем?.. Ты чё? Рехнулся?
И тогда Дядя Витя затушил бычок «Примы» и тихо, но внятно произнес:
– Андрюха, ну-ка скажи мне, может рабочий человек позволить себе хоть раз в жизни самое лучшее?
Это звучало не как вопрос, это было утверждение.
Андрюха закивал головой, а Дядя Витя вытащил из пачки пару бумажек и сказал:
– Теперь мы позволим себе все самое лучшее.
Затем он протянул деньги Андрюхе.
– Пойди, у входа– палатки, купи сигарет, дорогих. «Мальборо» или чего еще… получше…
О, в тот день началась самая изумительная в Дяди-Витиной жизни осень. Это был восторг. Восторг от ощущения полностью восстановленного чувства собственного достоинства. Первые настоящие каникулы! И этот праздник мог бы продолжаться вечно. Но на четырнадцатый день Стержень остановил его.
– Что-то не так, старый алкаш, – говорил ему Стержень, когда Дядя Витя сидел в шесть утра и смотрел на спящего на полу Студента. – Что-то не то. Ну-ка покопайся в своей башке – может, чего вспомнишь? О чем ты так долго говорил ночью со Студентом? Что он тебе пытался объяснить?
– Опохмеляемся завтра на мои, – смеялся Студент, а Дяде Вите почему-то это не нравилось. – Хороший ты мужик, Дядя Витя, спасибо, что приютил нас с… Алкой.
.. Так, подругу Студента зовут Алкой. У них – любовь. И что? Что из этого? Вспоминай, старый алкаш, Стержень ждет. В чем тебе обещал помочь разобраться Студент?! Голова гудела. А Стержень взял Дядю Витю за горло – вспоминай, что-то случилось! Что-то ты натворил по пьянке. Ну, вспоминай!
Липкий туман воспоминаний, промелькнули какие-то фигуры, слишком смутно… И вдруг стало страшно– что-то сверкнуло, яркое, холодное… Жесткие глаза! Они насмехались над ним – глаза нотариуса!
Несколько дней назад, когда он гулял у себя на квартире, заявились маклеры из «Норса». Дядя Витя по пьяни подписал какие-то бумаги. Он предлагал им выпить. Они отказывались.
– Нет-нет, Дядя Витя, – смеялись маклеры, – гуляй пока без нас.
И они ушли. Но сначала нотариус заверил подписи. И вот именно тогда, в какое-то мгновение, пьяный и радостный Дядя Витя увидел, что жесткие, очень жесткие глаза нотариуса насмехались над ним.
2. Доре очень не нравится ее имя
«Какое дурацкое у меня имя, – думала девятилетняя девочка, примеряя новогоднее платье сестры. В платье она утонула, а кроссовки отца делали ее похожей на Маленького Мука. – Это они меня от злости так назвали. – Дора совсем расстроилась. – Хотели, чтоб у Катьки был братик, а появилась я! Аист принес, в капусте нашли… Как же! Да родилась я, как все приличные дети! Это они Катьке могут мозги пудрить. Когда мама с папой в своей комнате вздыхают, может еще кто-то родиться. У меня скоро будет братик. К следующему Новому году. Ну и у Катьки, конечно, тоже. Только они меня все равно не переименуют, что я – улица какая дореволюционная? Так что ходить мне всю жизнь в Дорах!»
Девочка достала губную помаду и принялась себя разрисовывать. Увидев в зеркале, что получилось, она сказала:
– Зато я – вундеркинд. Вот! Играю на рояле, пою, сочиняю стихи, рисую картинки (и призов – навалом!): а еще с первого раза поехала с папой на горных лыжах, и у меня память феноменаль… феноменальная! Единственное слово никак не могу научиться правильно говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131