Бывший «комитетский», оказавшийся безработным после развала конторы, подвернулся коллекционеру вовремя и оказался весьма кстати. Он быстро нашел всем талантам Максима Олейника подходящее применение. Бывший контрразведчик был хорош во всех отношениях, и как консультант-аналитик, и как «оперативник». Альперович решил ему довериться, тем паче что Максим был в курсе «вологодского» дела. Шеф сначала все подробно изложил на словах, а после дал посмотреть изобличающие его деятельность документы. Макс выслушал рассказ начальника, прочитал послание, посмотрел фотографии и пришел к тому же выводу, что и Витольд Самойлович:
— Здесь мы светануться не могли нигде. Ниточка из-за бугра тянется, иначе и быть не может, все прошло как по маслу. Стволы отдельно, а форма и медальоны вообще здесь ушли, в Питере, они в Европу не пошли.
— И я так думаю. Вот только как они на нас вышли, даже не на нас, а на меня? Мое то имя в этой сделке нигде даже не упоминалось. Что скажешь?
— Да уж, — хмыкнул Макс.
— Что ты, как Киса Воробьянинов? Я тебе не за многозначительное поддакивание деньги плачу. Кто это такие, черт их забодай? — коллекционер, наконец, сорвался.
— Знаете, Витольд Самойлович, на криминал они не похожи, — убежденно произнес бывший КГБ-шник.
— На ментов тоже. Может, ФСБ?
— Я бы сказал, какая-то «контора». Судя по их требованиям, скорее зарубежная, чем местная. Нашему ФСБ нет резона старые стволы здесь перепрятывать.
— Ну, что делать будем?
— Я думаю, пока будем играть по их правилам, Группу я соберу, на всякий случай зашлем туда верного хлопца.
— Не боишься? Не жалко? Угрохают парня!
— Этого не угрохают. Он сам кого хочешь угрохает! Кстати, этот гаврик один туда собирается или еще с кем?
— Я так понял, что один. Насчет кого-нибудь еще он ничего не говорил.
— А раз один — мы еще потягаемся. Нужно заполучить что-нибудь против них самих, иначе они с нас не слезут. Будут держать за дойную корову. Сегодня — одно, завтра — другое. Пока присмотримся, затаимся. Глядишь, выйдем и на тех, на кого ваш гость пашет. А там поглядим.
— Хорошо, работай. От меня какая помощь нужна?
— Кроме финансовой, — никакой, — ухмыльнулся Максим.
— И сколько на этот раз?
— Давайте его требования и инструкции, я сегодня вечерком обмозгую и прикину, что к чему.
— Он два дня дал.
— Уложимся, — уверенно ответил бывший сотрудник некогда грозного ведомства.
ГЛАВА 7.
«КОМПАНЬОНЫ».
Жил себе да жил водитель-профессионал Игорь Елкин и, как говорится в русских народных сказках, добра наживал. Сообразил себе вовремя загранпаспорт и гонял из Финляндии и Швеции импортные тачки под заказ. Благо, имелась у него необходимая для этого дела льгота, заработанная вполне законно при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Гнал Гоша Елкин очередную тачку, шведский «сааб», питерскому клиенту, которому невтерпеж как хотелось, чтобы у него был именно «швед». Машина новая, клиент серьезный и при деньгах, из тех, что золотыми цепями не бряцают и антенной сотового телефона в зубах не ковыряют. До места оставалось всего ничего, когда подрезала Гошу черная «бээмвуха, и не должна бы вроде, „сааб“ — не „копейка“, его подрезать рискованно, можно нарваться. Подрезала хорошо, обе тачки хоть и остались на ходу, но вид у них приключился непрезентабельный до безобразия. Игорь напрягся, приготовившись к разборке, и тут же обмяк, когда вместо бритоголовых братков из „БМВ“ вылезла „симпатишная“ девица модельной наружности и принялась причитать. Причитала она весьма натурально, с приличествующими подобному случаю соплями и слезами, Станиславский был бы ею доволен. Тараторила „модель“ без умолку: „Ах, как я виновата, вы только простите, только милицию не вызывайте, а то я без прав останусь, а я на них недавно сдала, вот вам все документы, вот визитка с номером телефона и адресом, все расходы, конечно же, за мой счет, то есть за счет папы — композитора, только сейчас — жутко спешу: решается дело всей жизни, подписывается контракт моей мечты, срочно нужно на телестудию, а то все пропадет, давайте завтра состыкуемся“. Как на эту удочку клюнул? Потом корил себя Игорь по-всякому, вроде бы не первый год за рулем… Назавтра состыковались, приехали два хлопчика, один с эмвэдэшными корочками, и жизнерадостно поведали Игорю, что он, такой-сякой, скрылся с места автопроисшествия (что уже трактуется однозначно не в его пользу), отобрал у бедной девушки деньги и документы и что имеется тому аж целых три свидетеля, чего в суде хватает с запасом. Вот тут-то Игорек и понял, как красиво его сделали. По месту работы его тоже ждали далеко не лавры победителя, директор салона доходчиво объяснил, что неустойку гасить придется Гоше самому. Без всякого содействия собеса и профсоюза. И платить нужно быстро, поскольку клиент битую тачку брать не желает даже при условии, что выглядеть она после ремонта будет как новая. На неустойку ушли однокомнатная квартира, доставшаяся от родителей, и новенькая девятка, заработанная уже самостоятельно. А на „возмещение ущерба пострадавшей стороне“ — дача, оставшаяся по наследству от бабки, проживавшей в Волосово. Таким образом, к моменту благополучной развязки ситуации гражданин Елкин подошел в таком душевном и финансовом состоянии, в коем испанские идальго в конце шестнадцатого века снимали с крючков над камином фамильную шпагу, совали за широкий ремень два пистолета и отправлялись покорять Новый Свет. Времена изменились, и вместо борьбы с кугуарами и индейцами, несостоявшемуся представителю среднего класса светила „бомжеобразная“ жизнь дальнобойщика. Но подвернулся сосед и бывший одноклассник Витя Конев. Игорек сидел как раз на скамейке у подъезда с бутылкой пива и рюкзаком с пожитками в тяжком раздумье — к кому из знакомых податься. Кандидатуру бывшей супруги, хоть та и проживала одна с сыном, он отбросил сразу. После их непродолжительного, но яркого семейного эксперимента оба испытывали друг к другу стойкую неприязнь. К сестре ехать тоже не хотелось, у нее семья, детей полный дом, еще одного жильца поселить можно было только на шкаф в прихожей. Вот тут-то бывший сосед и оказался весьма кстати. Раньше они общались редко, хотя Конев тоже жил бобылем. Вполне респектабельного (до случая с неустойкой) Игоря настораживал ореол бесшабашности, витавший вокруг Виктора. Росли-то и учились они вместе, в одном доме жили и в одной школе учились. Да и в армию уходили примерно в одно время. В школьные годы Конева можно было найти там, где что-то взрывалось, горело, где шли побоища между дворами стенка на стенку. Потом, в спортивных секциях самбо и парашютного спорта. Елкин все это не любил, он любил технику, мопеды, мотоциклы, автомобили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Здесь мы светануться не могли нигде. Ниточка из-за бугра тянется, иначе и быть не может, все прошло как по маслу. Стволы отдельно, а форма и медальоны вообще здесь ушли, в Питере, они в Европу не пошли.
— И я так думаю. Вот только как они на нас вышли, даже не на нас, а на меня? Мое то имя в этой сделке нигде даже не упоминалось. Что скажешь?
— Да уж, — хмыкнул Макс.
— Что ты, как Киса Воробьянинов? Я тебе не за многозначительное поддакивание деньги плачу. Кто это такие, черт их забодай? — коллекционер, наконец, сорвался.
— Знаете, Витольд Самойлович, на криминал они не похожи, — убежденно произнес бывший КГБ-шник.
— На ментов тоже. Может, ФСБ?
— Я бы сказал, какая-то «контора». Судя по их требованиям, скорее зарубежная, чем местная. Нашему ФСБ нет резона старые стволы здесь перепрятывать.
— Ну, что делать будем?
— Я думаю, пока будем играть по их правилам, Группу я соберу, на всякий случай зашлем туда верного хлопца.
— Не боишься? Не жалко? Угрохают парня!
— Этого не угрохают. Он сам кого хочешь угрохает! Кстати, этот гаврик один туда собирается или еще с кем?
— Я так понял, что один. Насчет кого-нибудь еще он ничего не говорил.
— А раз один — мы еще потягаемся. Нужно заполучить что-нибудь против них самих, иначе они с нас не слезут. Будут держать за дойную корову. Сегодня — одно, завтра — другое. Пока присмотримся, затаимся. Глядишь, выйдем и на тех, на кого ваш гость пашет. А там поглядим.
— Хорошо, работай. От меня какая помощь нужна?
— Кроме финансовой, — никакой, — ухмыльнулся Максим.
— И сколько на этот раз?
— Давайте его требования и инструкции, я сегодня вечерком обмозгую и прикину, что к чему.
— Он два дня дал.
— Уложимся, — уверенно ответил бывший сотрудник некогда грозного ведомства.
ГЛАВА 7.
«КОМПАНЬОНЫ».
Жил себе да жил водитель-профессионал Игорь Елкин и, как говорится в русских народных сказках, добра наживал. Сообразил себе вовремя загранпаспорт и гонял из Финляндии и Швеции импортные тачки под заказ. Благо, имелась у него необходимая для этого дела льгота, заработанная вполне законно при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Гнал Гоша Елкин очередную тачку, шведский «сааб», питерскому клиенту, которому невтерпеж как хотелось, чтобы у него был именно «швед». Машина новая, клиент серьезный и при деньгах, из тех, что золотыми цепями не бряцают и антенной сотового телефона в зубах не ковыряют. До места оставалось всего ничего, когда подрезала Гошу черная «бээмвуха, и не должна бы вроде, „сааб“ — не „копейка“, его подрезать рискованно, можно нарваться. Подрезала хорошо, обе тачки хоть и остались на ходу, но вид у них приключился непрезентабельный до безобразия. Игорь напрягся, приготовившись к разборке, и тут же обмяк, когда вместо бритоголовых братков из „БМВ“ вылезла „симпатишная“ девица модельной наружности и принялась причитать. Причитала она весьма натурально, с приличествующими подобному случаю соплями и слезами, Станиславский был бы ею доволен. Тараторила „модель“ без умолку: „Ах, как я виновата, вы только простите, только милицию не вызывайте, а то я без прав останусь, а я на них недавно сдала, вот вам все документы, вот визитка с номером телефона и адресом, все расходы, конечно же, за мой счет, то есть за счет папы — композитора, только сейчас — жутко спешу: решается дело всей жизни, подписывается контракт моей мечты, срочно нужно на телестудию, а то все пропадет, давайте завтра состыкуемся“. Как на эту удочку клюнул? Потом корил себя Игорь по-всякому, вроде бы не первый год за рулем… Назавтра состыковались, приехали два хлопчика, один с эмвэдэшными корочками, и жизнерадостно поведали Игорю, что он, такой-сякой, скрылся с места автопроисшествия (что уже трактуется однозначно не в его пользу), отобрал у бедной девушки деньги и документы и что имеется тому аж целых три свидетеля, чего в суде хватает с запасом. Вот тут-то Игорек и понял, как красиво его сделали. По месту работы его тоже ждали далеко не лавры победителя, директор салона доходчиво объяснил, что неустойку гасить придется Гоше самому. Без всякого содействия собеса и профсоюза. И платить нужно быстро, поскольку клиент битую тачку брать не желает даже при условии, что выглядеть она после ремонта будет как новая. На неустойку ушли однокомнатная квартира, доставшаяся от родителей, и новенькая девятка, заработанная уже самостоятельно. А на „возмещение ущерба пострадавшей стороне“ — дача, оставшаяся по наследству от бабки, проживавшей в Волосово. Таким образом, к моменту благополучной развязки ситуации гражданин Елкин подошел в таком душевном и финансовом состоянии, в коем испанские идальго в конце шестнадцатого века снимали с крючков над камином фамильную шпагу, совали за широкий ремень два пистолета и отправлялись покорять Новый Свет. Времена изменились, и вместо борьбы с кугуарами и индейцами, несостоявшемуся представителю среднего класса светила „бомжеобразная“ жизнь дальнобойщика. Но подвернулся сосед и бывший одноклассник Витя Конев. Игорек сидел как раз на скамейке у подъезда с бутылкой пива и рюкзаком с пожитками в тяжком раздумье — к кому из знакомых податься. Кандидатуру бывшей супруги, хоть та и проживала одна с сыном, он отбросил сразу. После их непродолжительного, но яркого семейного эксперимента оба испытывали друг к другу стойкую неприязнь. К сестре ехать тоже не хотелось, у нее семья, детей полный дом, еще одного жильца поселить можно было только на шкаф в прихожей. Вот тут-то бывший сосед и оказался весьма кстати. Раньше они общались редко, хотя Конев тоже жил бобылем. Вполне респектабельного (до случая с неустойкой) Игоря настораживал ореол бесшабашности, витавший вокруг Виктора. Росли-то и учились они вместе, в одном доме жили и в одной школе учились. Да и в армию уходили примерно в одно время. В школьные годы Конева можно было найти там, где что-то взрывалось, горело, где шли побоища между дворами стенка на стенку. Потом, в спортивных секциях самбо и парашютного спорта. Елкин все это не любил, он любил технику, мопеды, мотоциклы, автомобили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69