Через два часа шум поднялся адский: кто плясал, кто затягивал песню, кто доказывал что-то соседу и грозил набить морду. Когда стемнело зажгли керосиновые лампы. Олег сидел за столом вместе с Ромкой. Ромка привыкший к большим дозам спиртного сегодня не пьянел. Склонив кудрявую русую голову, он улыбался, глядя то на музыкантов, лихо игравших «Цыганочку», то на бригадира, который выйдя на круг, несуразно размахивал руками и выкидывал смешные коленца. Ромка рассказывал, что дед Антип и бабка Анисья переехали на Воробьевку. Живы, здоровы. Сам Ромка ушёл из колхоза после того как прижали шоферню с левыми рейсами. На выпивку в связи с дорожанием водки не стало хватать. А выпить хочется. Вот и психанул сдуру. Теперь жалеет. Намерен вернуться в колхоз к весне, сразу как закончится охотничий сезон. Ромка, как выяснилось, был заядлый охотник с детства. Пацаном ещё ходил с дедом Антипом на соболя и косулю. Он никогда не расставался с любимым занятием и теперь в основном один, несмотря на то, что в бараке были и кроме его охотники, обеспечивал всех мясом. Он получил лицензию на отстрел лося и под новый год свалил крупного самца. Олег попросился с ним на охоту.
— Пойдём в воскресенье, — сказал Ромка. — Я знаю место, где лиса живёт. Давно хочу её выследить.
— А у меня ружья нет, — ответил Олег.
— Ружье найдём, возьмём у кого-нибудь.
— Тогда с удовольствием.
— Ружье не так важно. У меня флажки есть. Ты не охотился на лису с флажками?
— Первый раз слышу.
— Самая заманчивая охота. Мне как раз напарник нужен.
— Значит, идём в воскресенье? — сказал Олег.
— Идём, — ответил Ромка, мигая многозначительно. — Будет богатый воротник.
Между тем веселье мало-помалу утихло, и хлопцы стали расползаться по нарам. Олег и Ромка, как были в рубахах, вышли на двор. Мороз свирепствовал. Они вернулись в барак, поёживаясь от холода. Пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись. Вскоре весь барак захрапел.
Рано утром, попив чаю, сучкорубы вышли на деляну. Тайга ожила. Завизжали пилы, застучали топоры, там, где с треском падали деревья, слышались крики людей. Олег легко отсекал толстые сучки. Хлопотнее было оттаскивать увесистые ветви в кучу, в которой их сжигали. Тут было тяжело. Ноги вязли, запинались о скрытые в снегу коряги. Пот прошибал от головы до пят. Когда сучкорубы устраивали перекур, Олег присаживался к работникам на очищенный от сучьев кряж и тоже пытался курить махорку. Он все о чём-то думал и лишь изредка вступал в разговор.
Наработавшись за день, Олег с непривычки устал и, придя в барак, лёг отдохнуть. Его разбудили к ужину. Напившись чаю, составил компанию в карты.
Игроки с сосредоточенно-плутоватыми выражениями на лицах и с сигаретами в зубах сидели вокруг стола, посреди которого, рассеивая тусклый свет, стояла керосиновая лампа. Тишину в бараке нарушали азартные шлёпки карт и болтовня, сдабриваемая шутками и прибаутками. Олег чувствовал себя хорошо, уютно. На душе было легко. Ничто, казалось, не могло бы ему доставить такое удовольствие, какое он испытывал, втянувшись в игру. Он играл с азартом, сопровождая каждый ход картой каким-нибудь острым словом, и усиленно дымил наравне со всеми, выкуривая сигарету за сигаретой. От дыма воздух в комнате вскоре сделался совершенно сизым. Четвёрка картёжников — (в паре с Олегом играл Ромка) досидела до полуночи.
Постепенно Олег привык к тяжёлой работе сучкоруба. Вечерами читал книги, играл в карты. Шли дни, как капли воды похожие один на другой. Наконец, наступило воскресенье.
Ромка разбудил Олега пораньше, и они собрались на охоту. Было ещё темно, когда они вышли из барака. Олег чувствовал себя бодро и легко. На плече его висело двуствольное ружье, которое дал ему один мужик, на поясе — патронташ, за спиною — сумка. В ней лежали две кружки, отварное мясо, хлеб, соль, чай, сахар — весь дневной запас пищи на двоих. Ему же Ромка подстегнул к поясу маленький походный котелок для чая, а сам нёс на спине туго набитый мешок с флажками.
— Пойдём хребтом, — сказал Ромка. — Там меньше снегу. Не отставай.
Они углубились в лес. Шли долго сосновым бором, плутали по распадкам, лощинам и, наконец, в полдень пришли к ельнику, простиравшемуся в низине вдоль ручья.
— Вот здесь, — полушёпотом сказал Ромка, останавливаясь и оборачиваясь к Олегу: — Сейчас самое время. Лиса должна быть на лёжке.
— Убежит ведь, каналья! — ответил Олег.
— Шуметь будем, конечно убежит. Тихо надо. Тогда изловим, если ты фартовый.
Охотники осторожно спустились с увала и подошли к небольшой полянке, сразу за которой начинался ельник. На снегу кругом были следы. Звери и птицы ровно строчили их вдоль полянки, вязали затейливой вязью между кустов и деревьев. Ромка стал прикладывать палец в лисьи следы и нашёл свежий, как он выразился, ещё тёпленький. Этот след был вблизи предполагаемой лёжки лисицы. Ромка вынул из мешка флажки, и охотники стали развешивать их по кустам. Верёвки с флажками из красной материи образовали незамкнутый круг длиною километра полтора. Оставался проход. Ромка пояснил:
— Лиса боится флажков. Она будет искать выход из круга. Вот тут ей и выход.
Он рассказал Олегу его задачу, а сам облюбовал ёлочку и решил под прикрытием её поджидать лисицу.
Олег обошёл круг и вошёл в него с противоположной стороны от прохода. Тут он стал аукать, кричать, стучать палкой по стволам деревьев и кустам. Он шёл и шёл, проваливаясь в сугроб, надрывая горло, старательно выполняя свою задачу. Вдруг, когда он уже подходил к засаде, где затаился Ромка, раздался выстрел. Олег, возбуждённый предчувствием добычи, закричал и застучал палкой ещё сильнее и быстро побежал на выстрел. Пробравшись сквозь кусты, он увидел возле ёлочки Ромку. В ногах у него лежала великолепная огнёвка с окровавленной мордой. Олег подбежал и с восхищением стал разглядывать добычу.
— Вот это да! — воскликнул он. — Ай да Рома! Я думал, скорее крокодила выгоню, чем лису.
— Думал! Индюк думал да в суп попал, — ответил Ромка, подмигивая. — Хороший будет воротник? Хозяйке, у которой мы ночевали.
— А ты откуда знаешь, что я тоже у неё ночевал? — спросил Олег, краснея.
— Откуда знаю, — сказал Ромка, переламывая ружье и вынимая из дума выстреленный патрон. — Знаю. Земля слухами полна. Пока налаживай костёр, а я обдеру её.
Охотники принялись за работу. Пока Олег разжигал костёр и варил чай, Ромка освежевал лису и, свернув мех, затолкал его в сумку Олегу.
— Вручи ей торжественно, — наказывал Ромка. — Скажи от меня. И скажи: спасибо за баньку. Славно тогда я выспался на соломе. Как в Ольховке на сеновале. Помнишь Ольховку?
— Век не забуду, — ответил Олег, разливая чай в кружки. Решил переменить тему разговора: — Ты в каких частях служил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122