— Ой, ну Далтон — это что-то, правда, Хаскелл?!
— Да-да, конечно.
Хотя это самое «что-то» означало, скорее всего, Полный Дурак.
Я был рад, когда обед наконец подошел к концу. За это время Далтон упомянул слово «захолустье» ещё пять раз, «захудалый» — два, а «занюханный» — один. Если бы Мельба не сидела между нами и не пожирала красавчика страстным взглядом, я бы позаимствовал у Мамаши Джентри мотыгу.
Я вздохнул с облегчением, когда высадился у дверей аптеки. К концу путешествия на заднем сиденье роскошного авто я пришел к выводу, что красная кожаная обивка в салоне красной машины выглядит крайне омерзительно. Ощущение, что находишься внутри сырой телячьей отбивной.
Далтон сдавил мне руку на прощание.
— Рад, очень рад, что довелось поболтать.
Мельба смотрела на меня с ожиданием, и мне пришлось соврать. Снова.
— Я тоже рад, — сказал я.
И был вознагражден улыбкой Мельбы, доверительно продемонстрировавшей пломбы на зубах мудрости.
— Вы старина, колоссальную девушку отхватили, — сказал я и тут же пожалел, что вместо «колоссальную» не сказал «замечательную», но Далтон вроде бы не заметил.
— А то! — ухмыльнулся он и подмигнул Мельбе, которая, как вы догадались, с готовностью захихикала.
Я сбежал от них в аптеку. Спрошу-ка лучше у Элмо, не звонил ли мне кто.
Мой братец стоял за лимонадной стойкой и готовил горячую карамель. Ответ его был краток, но отнюдь не дышал приветливостью:
— Нет.
По крайней мере, это то, что он произнес вслух. Глаза его говорили примерно следующее: «Выметайся из моей аптеки, и больше отвечать на твои телефонные звонки я не намерен.»
Я и вымелся.
У себя в кабинете набрал номер Филлис. На этот раз вместо бесконечных гудков я услышал компьютерный голос, который обычно произносит каждое слово как отдельное предложение. Неправильно. Набран. Номер. Я снова набрал, чтобы убедиться, что действительно не ошибся, но компьютер дословно повторил уведомление.
Это показалось мне странным, но я не стал особо задумываться. В конце концов, принимая во внимание удивительные способности Филлис к болтовне, телефон вполне мог не выдержать и сломаться. Может, он просто перегрелся.
И все же я решил заскочить к ней. Мне действительно требовалось узнать, звонила ли она Верджилу.
И только петляя по бесконечным поворотам и ныряя в ямы на шоссе № 46, я ощутил какое-то беспокойство. Хотя не сразу понял, что это беспокойство, поначалу приняв его за морскую болезнь.
Первое, что я увидел, причалив у крыльца коробки из-под крекера, была ржавая «тойота» Филлис. Но я едва взглянул на машину. Мне стало совсем не по себе. Дело в том, что входная дверь была широко распахнута. Жара стояла, конечно, зверская, но ведь в гостиной у Филлис работал кондиционер — он торчал из окна. Я слышал, как он гудит… Так зачем ей устраивать сквозняк?
Кроме этого гудения не было слышно ни звука. Я слишком долго служил в полиции, чтобы не заметить странного затишья. Имея дело с убийствами, я много домов перевидал, где стояла именно такая мертвая тишина.
У меня похолодело в животе.
Преодолевая сопротивление собственного тела, я продолжал медленно двигаться к входу. Жаль, что не прихватил с собой пистолета. Как правило, я не ношу оружия, если нет крайней необходимости.
Как раз сейчас мне пришло в голову, что в будущем неплохо бы это правило изменить.
Я увидел её, как только подошел к двери. Филлис лежала на полу перед софой в своем дурацком зеленом платье с оборками, головой ко мне, лицом вниз, руки неестественно подвернуты. На спине у неё проступили два страшных, отвратительных красных пятна. В центре каждого пятна виднелся маленький, темный кружок.
Две маленьких дырочки от пуль.
Боже… За восемь лет работы я так и не привык к этому зрелищу. Сердце у меня колотилось, как сумасшедшее, во рту пересохло. Я поспешил к Филлис, но ноги стали ватными и тяжелыми, как две колоды, так что быстро двигаться я не мог.
Но можно было уже не торопиться. Я тронул Филлис за запястье, пульса не было. Глаза у неё остекленели, похоже, она довольно давно так лежала.
На полу рядом с телом я заметил темно-красную лужицу. И кое-что еще. Квадратик бумаги для записей и карандаш.
Я бережно положил руку Филлис на прежнее место. Глупо, конечно. Ее теперь вряд ли волнует, бережно я с ней обращаюсь или грубо. Но мне почему-то казалось, что сейчас особенно важно проявить к ней доброту. Может быть, оттого, что последний, кто видел Филлис живой, этой доброты не проявил.
Присев на корточки по-индийски, я склонился над листком. Особо глядеть там было не на что. Одна-единственная карандашная пометка. Закорючка, больше всего похожая на семерку.
О Боже. Бедняга Филлис, умирая, пыталась оставить мне ключ к разгадке, намекнуть, кто это сделал.
А я этого намека не понимал…
Глава 6
Долго я сидел в таком положении и пялился на записку. Мне было очень неудобно. Не столько потому, что затекли ноги, сколько из-за того, что голова бедной Филлис была повернута в мою сторону. Ее прическа растрепалась, и волосы почти закрывали лицо, но глаза, широко открытые глаза, казалось, тоже были прикованы к записке.
И взгляд был таким же непонимающим, как и мой.
Что же она пыталась сказать? Рука Филлис дрожала, когда она выводила этот знак, словно силы её стремительно угасали. Я потряс головой, пытаясь избавиться от страшного зрелища. И перешел в Режим Убийства. Режим Убийства — это состояние ума, в практике которого я изрядно поднаторел, работая в луисвильской полиции. Это значит, что вы выключаете эмоции и просто записываете в память все, что проходит перед вашим взором.
Я уже зафиксировал, как лежит тело, так что больше на Филлис можно не смотреть. Большое пятно крови впиталось в изношенный бежевый ковер слева от тела, телефонная трубка допотопного аппарата валяется рядом с рукой.
Сам телефон подтащили к самому краю кофейного столика. Я поднялся и проследовал к месту, где телефон соединялся с розеткой. Он не соединялся. В полуметре от стены провод был перерезан.
Я отметил ещё несколько фактов. Квадратики бумаги для записей лежали не как прежде, аккуратной стопкой, а рассыпались по всему столу. Некоторые потянулись за телефоном к самому краю. Поверхность столика была в нескольких местах запятнана кровью. Пятна эти больше всего походили на отпечатки правой руки Филлис. В крови был и карандаш.
Сопоставив все эти детали, я вполне отчетливо увидел картину последних минут жизни Филлис. После того, как убийца ушел, она подползла к столику, дотянулась до телефона, но, поднеся трубку к уху, поняла, что он мертв.
Надеюсь, она не сообразила, как много общего было у неё в тот момент с этим мертвым аппаратом.
Осознав, что она не сможет самолично сообщить имя преступника, Филлис дотянулась до стопки бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55