На тонком рисовом листе было начертано только одно слово: «Жди».
Музыканты грянули вступительный марш. Йоши нетерпеливо оглядывал зал. Его ожидание было вознаграждено. Кисо, окруженный верными ши-тенно, появился перед началом спектакля. Высокочтимые гости заняли почетные места на балконе.
Нижняя часть галереи была битком забита знатью. Императорские чиновники теснились в партере и толкали друг друга с несвойственной фамильярностью.
Слух об успехе «Хайя-Суса-но-во» распространился по столице, словно лесной пожар по склону Фудзи, Побывать в новом театре очень скоро стало считаться признаком хорошего тона.
Йоши заставил себя забыть о Кисо. Он ждал долго и подождет еще, пока не наступит время действовать.
Когда представление окончилось, зал загремел от оваций. Охана играл хуже всех, но его отвислые щеки были закрыты маской. Зато Аки выложилась полностью. Роль невинной жертвы была специально написана для нее, и она исполняла ее с полным самозабвением и отдачей.
Поклонники театра протиснулись за кулисы, чтобы выразить актерам свое восхищение. Йоши в гриме «Хайя-Суса-но-во» беседовал с группой дворян, считавших себя знатоками поэзии. Он и прежде замечал, что дилетанты любят поболтать о проблемах искусства с профессионалами, вываливая перед ними ворох доморощенных суждений. Добившись успеха на сцене, Йоши теперь несколько свысока поглядывал на этих людей, однако благосклонно кивал им, делая вид, что поражен знаниями и глубиной восприятия собеседников.
Беседуя с поклонниками, Йоши краем глаза заметил Кисо. Его враг возглавлял группу дворян, шумевшую возле Аки. В свете коптящихся масляных ламп толпа знатных щеголей представляла собой ослепительное зрелище. Их роскошные одежды, отливающие всеми цветами спектра, кружились вокруг актрисы, словно радужная пленка нефти в медленном водовороте. Танцующие тени придавали сборищу призрачный вид.
В толпе выделялись двое — Аки, словно бледная изящная сердцевина многослойного цветка, и — напротив нее — Кисо, завернутый в черную мантию с вышитой на спине головой тигра.
Йоши был поражен его внешностью. Казалось, волны энергии исходят от неподвижной фигуры врага. Узкое продолговатое лицо. Большой нос. Горящие глаза. Достигнув власти, Кисо процветал.
Сердце Йоши опалила волна ненависти, смешанная с долей восхищения. Его оскорбитель находился в пяти шагах от него. Этот человек воспользовался беспомощностью Нами. Этот ли?
Нами изнасиловал грубый горец!
Этот Кисо изменился. В нем появились представительность, сила, непринужденность и внешнее царственное величие. Его волосы, когда-то встрепанные и нечесаные, прихотливо уложены под черной шелковой шапочкой-эбоши. Его прическа теперь не знает веревочной хачимаки. Хищное тело воина укрывают складки китайского шелка.
Будда! Есть ли справедливость в твоем ненадежном, как паутина, мире?
Куда подевался заносчивый буян? Вместо него стоит гордый сёгун Кисо, отполированный до алмазной твердости годом придворной жизни.
Йоши попытался протолкаться к группе Аки. Бесполезно! Поклонники сплотились вокруг актера! Знаменитому Хайя-Суса-но-во не уйти из их железной хватки. Завтра они будут повторять дома и при дворе каждое слово великого артиста.
И все же вечер заканчивался. Накатила усталость, неизбежная после сценической эйфории, Менее назойливые посетители стали расходиться. Вскоре откланялись и самые настойчивые из них.
Однако возле Аки все еще стояли Кисо и Имаи.
Йоши направился к ним. Он помнил предупреждение Го-Ширакавы, он должен ждать, но безудержное желание заглянуть в глаза врагу пересилило осторожность. Йоши отыграл в столице два спектакля, и дворяне из публики его не опознали, хотя многие были с ним прежде знакомы. Пульс Йоши участился, пот каплями проступал сквозь грим. Кисо и Имаи носили мечи; Йоши был безоружен. Если враги узнают его, если Кисо только заподозрит, кто скрывается под личиной Хайя-Суса-но-во, их вражда разрешится быстрым ударом сверкающей стали.
Йоши почувствовал нервное подергивание щеки. Кисо надменно смотрел на него. Его узкое лицо выражало холодное любопытство.
— Прими поздравления, герой, — сказал он. — Мне говорили, что ты больше, чем актер, и я верю в это. Ты хорошо работал мечом на сцене. Это правда, что ты поставил сегодняшнюю программу?
— С помощью директора труппы Оханы. Я всего лишь бедный актер, работающий, чтобы свести концы с концами, — ответил Йоши, саркастически поклонившись.
Он обрел уверенность; его маскировка надежна. Ему хотелось поддразнить Кисо. Будь осторожен, посоветовал тихий голос.
— Ты хорошо говоришь и, по слухам, пишешь стихи?
— Это только дар имитации, господин Кисо.
— Ты знаешь мое имя?
— Все знают ваше блистательное имя. Оно с некоторых пор стало синонимом доброты, щедрости и сострадания для простого народа.
Йоши осмелел. Голос актера был лишен интонаций, но в почтительном изгибе его тела сквозила легкая насмешка.
Кисо повернулся к Имаи.
— Мне кажется, актер посмеивается надо мной. Возможно ли это? Если это так, мне придется отрубить ему голову и выставить ее завтра здесь вместо спектакля.
— Он слишком разговорчив. Надо бы обучить его подобающим манерам, — прорычал Имаи.
— Возможно. — Кисо, не понижая голоса, вновь повернулся к Йоши. — В тебе есть что-то знакомое. Я не могу понять, что, но оно вызывает во мне неприятные ощущения. Избавь меня от своего присутствия до того, как я силой помогу тебе сделать это. Ты хорошо играл сегодня вечером. Ты восхитил меня, но теперь ты испытываешь мое терпение.
Глаза Кисо превратились в осколки твердого черного оникса.
— Мой господин, я скорее отрежу себе язык, чем осмелюсь обидеть вас, но должен напомнить — мое место здесь. Посетитель — вы.
— Еще пара слов, и я сам отрежу тебе язык. Это будет несомненной потерей для такого таланта!
Прежде чем Йоши смог отпарировать удар в этой постепенно разгорающейся словесной битве, Аки встала между мужчинами.
— Суруга, ты стесняешь меня, — прошипела она. — И причиняешь беспокойство гостям. Пожалуйста, уйди.
— Как ты пожелаешь. Возможно, мы закончим нашу беседу в другой раз, господин Кисо.
— К твоим услугам, актер.
{***}
бивались из-под банта, небрежно стягивающего растрепанную прическу.
Ожидая Аки, Йоши много размышлял о своей выходке. Он был не прав, наговорив колкостей Кисо, не прав и опасно глуп. Заварив кашу, он, конечно, лишь пытался удержать Аки от неверного шага, но чему помогло это? Актриса все равно ушла с Кисо. Неблагодарная дура.
Йоши работает как проклятый, чтобы оставить театр в наследство вздорной девчонке и старому ослу! Они не заслуживают этого! Один жаден и недалек, вторая алчна и развратна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Музыканты грянули вступительный марш. Йоши нетерпеливо оглядывал зал. Его ожидание было вознаграждено. Кисо, окруженный верными ши-тенно, появился перед началом спектакля. Высокочтимые гости заняли почетные места на балконе.
Нижняя часть галереи была битком забита знатью. Императорские чиновники теснились в партере и толкали друг друга с несвойственной фамильярностью.
Слух об успехе «Хайя-Суса-но-во» распространился по столице, словно лесной пожар по склону Фудзи, Побывать в новом театре очень скоро стало считаться признаком хорошего тона.
Йоши заставил себя забыть о Кисо. Он ждал долго и подождет еще, пока не наступит время действовать.
Когда представление окончилось, зал загремел от оваций. Охана играл хуже всех, но его отвислые щеки были закрыты маской. Зато Аки выложилась полностью. Роль невинной жертвы была специально написана для нее, и она исполняла ее с полным самозабвением и отдачей.
Поклонники театра протиснулись за кулисы, чтобы выразить актерам свое восхищение. Йоши в гриме «Хайя-Суса-но-во» беседовал с группой дворян, считавших себя знатоками поэзии. Он и прежде замечал, что дилетанты любят поболтать о проблемах искусства с профессионалами, вываливая перед ними ворох доморощенных суждений. Добившись успеха на сцене, Йоши теперь несколько свысока поглядывал на этих людей, однако благосклонно кивал им, делая вид, что поражен знаниями и глубиной восприятия собеседников.
Беседуя с поклонниками, Йоши краем глаза заметил Кисо. Его враг возглавлял группу дворян, шумевшую возле Аки. В свете коптящихся масляных ламп толпа знатных щеголей представляла собой ослепительное зрелище. Их роскошные одежды, отливающие всеми цветами спектра, кружились вокруг актрисы, словно радужная пленка нефти в медленном водовороте. Танцующие тени придавали сборищу призрачный вид.
В толпе выделялись двое — Аки, словно бледная изящная сердцевина многослойного цветка, и — напротив нее — Кисо, завернутый в черную мантию с вышитой на спине головой тигра.
Йоши был поражен его внешностью. Казалось, волны энергии исходят от неподвижной фигуры врага. Узкое продолговатое лицо. Большой нос. Горящие глаза. Достигнув власти, Кисо процветал.
Сердце Йоши опалила волна ненависти, смешанная с долей восхищения. Его оскорбитель находился в пяти шагах от него. Этот человек воспользовался беспомощностью Нами. Этот ли?
Нами изнасиловал грубый горец!
Этот Кисо изменился. В нем появились представительность, сила, непринужденность и внешнее царственное величие. Его волосы, когда-то встрепанные и нечесаные, прихотливо уложены под черной шелковой шапочкой-эбоши. Его прическа теперь не знает веревочной хачимаки. Хищное тело воина укрывают складки китайского шелка.
Будда! Есть ли справедливость в твоем ненадежном, как паутина, мире?
Куда подевался заносчивый буян? Вместо него стоит гордый сёгун Кисо, отполированный до алмазной твердости годом придворной жизни.
Йоши попытался протолкаться к группе Аки. Бесполезно! Поклонники сплотились вокруг актера! Знаменитому Хайя-Суса-но-во не уйти из их железной хватки. Завтра они будут повторять дома и при дворе каждое слово великого артиста.
И все же вечер заканчивался. Накатила усталость, неизбежная после сценической эйфории, Менее назойливые посетители стали расходиться. Вскоре откланялись и самые настойчивые из них.
Однако возле Аки все еще стояли Кисо и Имаи.
Йоши направился к ним. Он помнил предупреждение Го-Ширакавы, он должен ждать, но безудержное желание заглянуть в глаза врагу пересилило осторожность. Йоши отыграл в столице два спектакля, и дворяне из публики его не опознали, хотя многие были с ним прежде знакомы. Пульс Йоши участился, пот каплями проступал сквозь грим. Кисо и Имаи носили мечи; Йоши был безоружен. Если враги узнают его, если Кисо только заподозрит, кто скрывается под личиной Хайя-Суса-но-во, их вражда разрешится быстрым ударом сверкающей стали.
Йоши почувствовал нервное подергивание щеки. Кисо надменно смотрел на него. Его узкое лицо выражало холодное любопытство.
— Прими поздравления, герой, — сказал он. — Мне говорили, что ты больше, чем актер, и я верю в это. Ты хорошо работал мечом на сцене. Это правда, что ты поставил сегодняшнюю программу?
— С помощью директора труппы Оханы. Я всего лишь бедный актер, работающий, чтобы свести концы с концами, — ответил Йоши, саркастически поклонившись.
Он обрел уверенность; его маскировка надежна. Ему хотелось поддразнить Кисо. Будь осторожен, посоветовал тихий голос.
— Ты хорошо говоришь и, по слухам, пишешь стихи?
— Это только дар имитации, господин Кисо.
— Ты знаешь мое имя?
— Все знают ваше блистательное имя. Оно с некоторых пор стало синонимом доброты, щедрости и сострадания для простого народа.
Йоши осмелел. Голос актера был лишен интонаций, но в почтительном изгибе его тела сквозила легкая насмешка.
Кисо повернулся к Имаи.
— Мне кажется, актер посмеивается надо мной. Возможно ли это? Если это так, мне придется отрубить ему голову и выставить ее завтра здесь вместо спектакля.
— Он слишком разговорчив. Надо бы обучить его подобающим манерам, — прорычал Имаи.
— Возможно. — Кисо, не понижая голоса, вновь повернулся к Йоши. — В тебе есть что-то знакомое. Я не могу понять, что, но оно вызывает во мне неприятные ощущения. Избавь меня от своего присутствия до того, как я силой помогу тебе сделать это. Ты хорошо играл сегодня вечером. Ты восхитил меня, но теперь ты испытываешь мое терпение.
Глаза Кисо превратились в осколки твердого черного оникса.
— Мой господин, я скорее отрежу себе язык, чем осмелюсь обидеть вас, но должен напомнить — мое место здесь. Посетитель — вы.
— Еще пара слов, и я сам отрежу тебе язык. Это будет несомненной потерей для такого таланта!
Прежде чем Йоши смог отпарировать удар в этой постепенно разгорающейся словесной битве, Аки встала между мужчинами.
— Суруга, ты стесняешь меня, — прошипела она. — И причиняешь беспокойство гостям. Пожалуйста, уйди.
— Как ты пожелаешь. Возможно, мы закончим нашу беседу в другой раз, господин Кисо.
— К твоим услугам, актер.
{***}
бивались из-под банта, небрежно стягивающего растрепанную прическу.
Ожидая Аки, Йоши много размышлял о своей выходке. Он был не прав, наговорив колкостей Кисо, не прав и опасно глуп. Заварив кашу, он, конечно, лишь пытался удержать Аки от неверного шага, но чему помогло это? Актриса все равно ушла с Кисо. Неблагодарная дура.
Йоши работает как проклятый, чтобы оставить театр в наследство вздорной девчонке и старому ослу! Они не заслуживают этого! Один жаден и недалек, вторая алчна и развратна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124