Вдали визгливо вскрикнула среди деревьев дикая обезьяна, предупреждая сородичей об опасности. Комары тучами носились над головами всадников, гудели у каждого над ухом. То и дело кто-нибудь из отряда беспричинно смеялся, охваченный тем нервным весельем, которое возникает перед боем.
Томое прихлопнула комара. С того момента, как Кисо объявил свое решение, всадники проехали около километра и у нее было время сдержать гнев.
Томое всегда помнила: чтобы воины принимали ее как ровню, она должна быть храбрее и выносливее любого мужчины. Она не имела права проявлять ни малейшего признака слабости.
Томое кашлянула, чтобы прочистить горло, и сказала неодобрительно:
— Кисо, после дождей, что шли на прошлой неделе, гостиницы уж точно полны. Все путники с дороги Токайдо скопились в Хикуме: вода в Тентю не спадет еще по крайней мере сутки.
— А нам какое дело до этого?
— Такое, что нам трудно будет найти ночлег. Нас двадцать пять человек, и нам понадобится целая гостиница. Не похоже, что мы сейчас отыщем такую, которая будет совсем пуста. Почему бы нам не заночевать в горах, а в Хикуму спуститься утром?
— Нет! Моим людям нужно развлечься, а я мечтаю удобно устроиться на ночь. Не бойся, мы найдем комнаты, — Кисо говорил отрывисто, в голосе начинало чувствоваться нетерпение.
Томое узнала знакомый гон. Кисло был не только смел и умен, но еще и очень упрям. Он закусил удила, и теперь любые доводы только заставят его тверже стоять на своем.
Томое рассердилась. Кисо говорил с ней так, словно ее мнение ничего не значит, осрамил ее перед братом и — она оглянулась назад — перед Тедзукой, Дзиро и Таро. Томое поджала губы и уставилась на дорогу.
Отряд находился в пути уже два дня, из них один — под проливным дождем. Томое признавала доводы Кисо — воинам надо развлечься, чтобы забыть о трудностях пути: о мокрой одежде, не сохнущей под доспехами, о поте и зуде в теле, о комарах и слепнях, одинаково мучивших людей и лошадей.
Да, Томое понимала, почему Кисо настаивал на ночлеге в Хикуме. Но ее оскорбили его замашки. Влететь на конях в город среди ночи, вышвырнуть из постелей нескольких богомольцев — это забава для грубых горцев, но не для Томое. Разбойничать в гостиницах Хикумы, как обычные разбойники, значило своими руками рубить под собой сук. Задача отряда — искать золото и оружие, а не ссориться с жителями Хикумы. Хикума, главный город округа Хамамацу, передовой пост имперских властей. Его охраняют солдаты. Не то чтобы Томое их боялась: они трусливы. Просто она хотела сделать дело без суеты и шума и вернуться домой.
— Остался час, — буркнул Имаи, сохраняя бесстрастное выражение лица. Он видел, что сестра сердита. Она была вспыльчива и после двух дней скачки едва сдерживалась. Томое гневно поглядывала на Кисо, но тот делал вид, что не замечает этого. Имаи попытался успокоить сестру и повторил более мягким тоном:
— Всего час, не больше.
— Брат, я говорю не о времени. Я считаю, что глупо беспокоить людей, когда от этого нет никакого проку, — объяснила Томое сквозь стиснутые зубы.
— Никакого проку, кроме того, что наши люди снимут напряжение. Почему ты так волнуешься? Нам нечего бояться охраны поста: во-первых, нас больше, во-вторых, они не станут сражаться. Это чиновники с юга, они хотят одного: жить в уюте и обирать богомольцев.
Кисо повернулся к брату и сестре.
— О чем вы там шепчетесь?
— Ни о чем особенно, Кисо, — торопливо ответил Имаи. — У Томое дурные предчувствия.
— Она рассуждает как жирная придворная дама из Киото. В следующий раз Томое заявит, что видела дурной сон, — Кисо рассмеялся, словно сказал нечто забавное.
Когда военачальник заметил, что смеется один, его узкое лицо, на котором резко выделялись нос и скулы, приняло гневное выражение, брови сдвинулись. Он повернулся к Томое и произнес угрожающим тоном:
— Ты мне надоедаешь. Может, нам отобрать у тебя мечи и бросить одну на дороге?
Гнев Томое прорвался.
— Не смей мне грубить, негодяй! — рявкнула она. — Я этого не потерплю. Вынь меч или извинись, — и она взялась за рукоять своего меча.
Томое любила Кисо с детства и продолжала любить теперь, но была готова умереть от его руки, защищая свою честь. Его выходки угрожали ее авторитету. Кто из мужчин будет слушаться Томое, если увидит, что Кисо обращается с ней как с глупой бабой?
Она плотно сидела в седле, сжимая оружие и коленями удерживая коня на месте. Томое не была серьезным противником для Кисо, но если придется драться, она покажет, на что способна. И женщина вызывающе смотрела на оскорбителя, не отводя глаз.
Одна секунда, другая, ., прошла целая минута. Солдаты сгрудились вокруг повздоривших командиров. Не такая уж редкость — подобные стычки. Случается, один самурай вызывает на поединок другого из-за пустяка и бьется с ним насмерть. Но тут…
Лицо Кисо побледнело, глаза превратились в черные колодцы, не отражающие света. Он тоже пронизывал Томое взглядом, его зрачки расширялись. Даже цикады и древесные лягушки замолкли, прикусив языки.
Наконец Кисло запрокинул голову и оглушительно рассмеялся:
— Где во всех десяти провинциях найдешь другую такую женщину? Клянусь Буддой, я люблю ее.
Солдаты тоже рассмеялись, но сдержанно, и стали шутливо поддерживать предводителей. Их грубые шутки были разрядкой после тревоги, вызванной стычкой Кисо и Томое. Томое была популярна у солдат, они ценили ее воинские способности.
Имаи объехал по кругу веселившийся отряд.
— Хватит, — сказал он. — Мы зря тратим драгоценное время. Едем в Хикуму.
Деревья вокруг дороги росли так густо, что низкое солнце почти скрывалось в их листве. Небо потемнело, и холодный ветер всколыхнул ветви.
Кисо взглянул на клочок неба, который угадывался между деревьями, и повернулся к отряду.
— Скоро снова польет дождь. До Хикумы меньше часа пути. Кому сегодня хочется ночевать в поле?
Воины ответили насмешливыми криками.
— Никому? Тогда гоните коней так, словно у вас за спиной сам Эмма-О.
— В Хикуму! — крикнул Имаи.
— В Хикуму! — подхватила Томое.
В это время Йоши и его стройный слуга договаривались о цене за последнюю свободную комнату в самой большой гостинице города. Река Тентю после обильных дождей разлилась слишком широко, и единственный паром не работал. Уже три дня никто не мог переправиться через реку, и потому гостиницы были полны. В Хикума скопились группы паломников к алтарю Мишима, чиновники, получившие назначение в провинцию, пешие монахи с чашами для подаяния и прочий спешащий по своим делам люд. Даже в помещении станции яблоку негде было упасть. Шестеро солдат, охранявших ее, драли с пришедших в отчаяние путешественников три шкуры за место на полу в старом полуразрушенном здании. Трактиры и постоялые дворы были переполнены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Томое прихлопнула комара. С того момента, как Кисо объявил свое решение, всадники проехали около километра и у нее было время сдержать гнев.
Томое всегда помнила: чтобы воины принимали ее как ровню, она должна быть храбрее и выносливее любого мужчины. Она не имела права проявлять ни малейшего признака слабости.
Томое кашлянула, чтобы прочистить горло, и сказала неодобрительно:
— Кисо, после дождей, что шли на прошлой неделе, гостиницы уж точно полны. Все путники с дороги Токайдо скопились в Хикуме: вода в Тентю не спадет еще по крайней мере сутки.
— А нам какое дело до этого?
— Такое, что нам трудно будет найти ночлег. Нас двадцать пять человек, и нам понадобится целая гостиница. Не похоже, что мы сейчас отыщем такую, которая будет совсем пуста. Почему бы нам не заночевать в горах, а в Хикуму спуститься утром?
— Нет! Моим людям нужно развлечься, а я мечтаю удобно устроиться на ночь. Не бойся, мы найдем комнаты, — Кисо говорил отрывисто, в голосе начинало чувствоваться нетерпение.
Томое узнала знакомый гон. Кисло был не только смел и умен, но еще и очень упрям. Он закусил удила, и теперь любые доводы только заставят его тверже стоять на своем.
Томое рассердилась. Кисо говорил с ней так, словно ее мнение ничего не значит, осрамил ее перед братом и — она оглянулась назад — перед Тедзукой, Дзиро и Таро. Томое поджала губы и уставилась на дорогу.
Отряд находился в пути уже два дня, из них один — под проливным дождем. Томое признавала доводы Кисо — воинам надо развлечься, чтобы забыть о трудностях пути: о мокрой одежде, не сохнущей под доспехами, о поте и зуде в теле, о комарах и слепнях, одинаково мучивших людей и лошадей.
Да, Томое понимала, почему Кисо настаивал на ночлеге в Хикуме. Но ее оскорбили его замашки. Влететь на конях в город среди ночи, вышвырнуть из постелей нескольких богомольцев — это забава для грубых горцев, но не для Томое. Разбойничать в гостиницах Хикумы, как обычные разбойники, значило своими руками рубить под собой сук. Задача отряда — искать золото и оружие, а не ссориться с жителями Хикумы. Хикума, главный город округа Хамамацу, передовой пост имперских властей. Его охраняют солдаты. Не то чтобы Томое их боялась: они трусливы. Просто она хотела сделать дело без суеты и шума и вернуться домой.
— Остался час, — буркнул Имаи, сохраняя бесстрастное выражение лица. Он видел, что сестра сердита. Она была вспыльчива и после двух дней скачки едва сдерживалась. Томое гневно поглядывала на Кисо, но тот делал вид, что не замечает этого. Имаи попытался успокоить сестру и повторил более мягким тоном:
— Всего час, не больше.
— Брат, я говорю не о времени. Я считаю, что глупо беспокоить людей, когда от этого нет никакого проку, — объяснила Томое сквозь стиснутые зубы.
— Никакого проку, кроме того, что наши люди снимут напряжение. Почему ты так волнуешься? Нам нечего бояться охраны поста: во-первых, нас больше, во-вторых, они не станут сражаться. Это чиновники с юга, они хотят одного: жить в уюте и обирать богомольцев.
Кисо повернулся к брату и сестре.
— О чем вы там шепчетесь?
— Ни о чем особенно, Кисо, — торопливо ответил Имаи. — У Томое дурные предчувствия.
— Она рассуждает как жирная придворная дама из Киото. В следующий раз Томое заявит, что видела дурной сон, — Кисо рассмеялся, словно сказал нечто забавное.
Когда военачальник заметил, что смеется один, его узкое лицо, на котором резко выделялись нос и скулы, приняло гневное выражение, брови сдвинулись. Он повернулся к Томое и произнес угрожающим тоном:
— Ты мне надоедаешь. Может, нам отобрать у тебя мечи и бросить одну на дороге?
Гнев Томое прорвался.
— Не смей мне грубить, негодяй! — рявкнула она. — Я этого не потерплю. Вынь меч или извинись, — и она взялась за рукоять своего меча.
Томое любила Кисо с детства и продолжала любить теперь, но была готова умереть от его руки, защищая свою честь. Его выходки угрожали ее авторитету. Кто из мужчин будет слушаться Томое, если увидит, что Кисо обращается с ней как с глупой бабой?
Она плотно сидела в седле, сжимая оружие и коленями удерживая коня на месте. Томое не была серьезным противником для Кисо, но если придется драться, она покажет, на что способна. И женщина вызывающе смотрела на оскорбителя, не отводя глаз.
Одна секунда, другая, ., прошла целая минута. Солдаты сгрудились вокруг повздоривших командиров. Не такая уж редкость — подобные стычки. Случается, один самурай вызывает на поединок другого из-за пустяка и бьется с ним насмерть. Но тут…
Лицо Кисо побледнело, глаза превратились в черные колодцы, не отражающие света. Он тоже пронизывал Томое взглядом, его зрачки расширялись. Даже цикады и древесные лягушки замолкли, прикусив языки.
Наконец Кисло запрокинул голову и оглушительно рассмеялся:
— Где во всех десяти провинциях найдешь другую такую женщину? Клянусь Буддой, я люблю ее.
Солдаты тоже рассмеялись, но сдержанно, и стали шутливо поддерживать предводителей. Их грубые шутки были разрядкой после тревоги, вызванной стычкой Кисо и Томое. Томое была популярна у солдат, они ценили ее воинские способности.
Имаи объехал по кругу веселившийся отряд.
— Хватит, — сказал он. — Мы зря тратим драгоценное время. Едем в Хикуму.
Деревья вокруг дороги росли так густо, что низкое солнце почти скрывалось в их листве. Небо потемнело, и холодный ветер всколыхнул ветви.
Кисо взглянул на клочок неба, который угадывался между деревьями, и повернулся к отряду.
— Скоро снова польет дождь. До Хикумы меньше часа пути. Кому сегодня хочется ночевать в поле?
Воины ответили насмешливыми криками.
— Никому? Тогда гоните коней так, словно у вас за спиной сам Эмма-О.
— В Хикуму! — крикнул Имаи.
— В Хикуму! — подхватила Томое.
В это время Йоши и его стройный слуга договаривались о цене за последнюю свободную комнату в самой большой гостинице города. Река Тентю после обильных дождей разлилась слишком широко, и единственный паром не работал. Уже три дня никто не мог переправиться через реку, и потому гостиницы были полны. В Хикума скопились группы паломников к алтарю Мишима, чиновники, получившие назначение в провинцию, пешие монахи с чашами для подаяния и прочий спешащий по своим делам люд. Даже в помещении станции яблоку негде было упасть. Шестеро солдат, охранявших ее, драли с пришедших в отчаяние путешественников три шкуры за место на полу в старом полуразрушенном здании. Трактиры и постоялые дворы были переполнены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124