— Спрашивать ты не можешь… но я все равно скажу тебе. Он разыскивается за дезертирство из армии господина Кисо и за предательские действия против господина Кисо и господина Юкийе. Когда мы найдем его… а мы когда-нибудь найдем… он умрет. Ну, хватит болтать. Забирай своих бродяг и проваливайте отсюда.
Йоши нащупал под полой халата золотую монету. Немного подумав, он вытащил ее.
— Господин, я уверен, князь Хашибуми просто забыл предупредить вас о нашем появлении. Но мы с удовольствием заплатим за постой в виде знака нашей добропорядочности. Мы не праздношатающиеся. Мы работаем на его светлость.
— Только одну золотую монету? — усмехнулся самурай.
— О нет, капитан! Я кладу вам в каждую руку по одной монете. Мы бедные люди, его светлость еще не заплатил нам, но мы настаиваем, чтобы вы приняли наши знаки внимания.
Йоши достал последний золотой. Самурай сунул деньги за пояс.
— Вы уберетесь из наших владений сразу же после представления завтра вечером. И горе тому, кого я еще когда-нибудь увижу на земле господина Хашибуми.
Капитан подал знак всадникам. Поднимая тучи пыли, они поскакали обратно к реке.
Йоши пошел обратно к труппе Оханы, отряхивая пыль.
— Что случилось? Что он сказал? — взволнованно спрашивали артисты.
— Я договорился обо всем. Мы можем оставаться тут до завтрашнего представления.
— Что ты сказал ему? — спросил Охана.
— Что мы работаем на господина Хашибуми.
— И он поверил тебе?
— Я убедил его, — сухо сказал Йоши.
— Да, ты не прост…
Охана задумчиво посмотрел на него.
— Они могли убить тебя, — сказал Шите.
— Невелика потеря, — сказал Цуре.
— Давайте допьем чай, — сказала Обаасен, внося в разговор практическую нотку.
Дробный топот отряда самураев затих вдали. Солнце стояло прямо над головой. Было жарко. Йоши вновь присел у костра, прихлебывая из дымящейся чашки ароматный напиток. Он вспотел под плотным халатом, распарился и вообще чувствовал себя неважно. Общение с самураями — опасное занятие для невооруженного человека.
Любой самурай может рассечь человека пополам, только чтобы испытать лезвие клинка. Их право и долг — рубить каждого, кто, на их взгляд, поступает неуважительно. Эта акция называется кирисутэ-гомэн. Одетый бродягой или актером — Йоши беззащитен перед их произволом. Ему никак нельзя забывать, что для самурая сейчас он значит не многим больше, чем эта — раб, выполняющий самую черную и унизительную повседневную работу. Отрезвляющая мысль. Каждый неверный шаг может означать смерть, и эта смерть имеет не больше значения, чем смерть прихлопнутой мухи. Человеку его воспитания трудно постичь это. Урок смирения.
Йоши обязан помнить о своем долге. Он обязан скрываться, чтобы скрыться бесследно. Сейчас ему надо наилучшим образом использовать время и трудиться. Он должен стать лучшим из бродячих актеров. Труппа груба и необразованна, это ничего. В активе у Йоши знание поэзии, музыки, эстетики и боевых искусств. И если говорить без ложной скромности, Йоши умен, одарен и умеет увлечь людей. Он изучит мастерство блуждающих лицедеев и, в свою очередь, поможет им стать достаточно профессиональными, чтобы появиться в Киото.
Какой бы ни была поставленная перед ним задача, каким бы ни был его внешний вид, он — сенсей, учитель и мастер меча.
ГЛАВА 56
Акробаты провели день в привычных тренировках на открытом поле. За исключением резких команд, состоящих из отрывистых восклицаний, ворчания и подбадривающих криков, они почти не разговаривали. Йоши очарованно наблюдал за ними.
Сначала они проделали несколько разогревающих упражнений и растяжек, во время которых их позвоночники и суставы прогибались и выворачивались за пределы того, что Йоши считал возможным. Даже самый неповоротливый из акробатов был способен, отклоняясь назад, ровно ставить руки на землю. Все четверо одновременно садились на шпагат и в этом неестественном положении наклоняли верхнюю часть туловища вперед, ровно прижимаясь к земле. Они делали подъемы, поддержки и другие виды экзотических упражнений. Гимнасты занимались босиком, в набедренных повязках, их выпуклые мускулы блестели от пота.
Закончив разминку, акробаты стали отрабатывать программу. Когда артисты увидели, что за ними наблюдают, они принялись работать еще усерднее, каждый старался превзойти остальных. Крича, и подбадривая друг друга, они одновременно проделали колесо. Затем один из них взлетел в воздух и стал падать вниз головой. В последний момент его голова прижалась к груди, и он как мячик скатился на землю, не повредив себя. Другой подпрыгнул, перевернулся назад и опустился на ноги. Он делал такой трюк несколько раз подряд, вертясь на одном месте.
Самый крупный из них, мускулистый гигант, назывался нижним. Гимнасты лазили по нему, как по дереву. Он поднимал по одному человеку на каждом плече, а третий стоял на его голове вверх ногами. Акробаты работали слаженно, от души, и закончили тренировку серией кувырков и кульбитов.
Йоши решил попросить их научить его некоторым из трюков.
Он заметил, что самый легкий и самый бесстрашный из них является организатором и лидером группы. Когда акробаты присели отдохнуть, Йоши сказал ему:
— Я никогда не видел, как работают акробаты. Вы упражняетесь каждый день?
— Каждый день, — ответил акробат вежливо, но сухо.
— Меня зовут Суруга, — сказал Йоши. — Я полагаю, вы знаете, что я новый член вашей труппы.
— Да. Я Коэцу, брат Уме. Коэцу поклонился и улыбнулся.
— Брат девушки, которая сидела рядом с матерью Оханы?
— Да, Уме работала наш номер, но повредила колено. Теперь она шьет костюмы для всей компании.
Коэцу еще раз поклонился, стремясь закончить разговор, но Йоши не отпускал его. Йоши с некоторых пор обнаружил в себе странную способность приноравливаться к окружающим его людям, изучая их манеры и привычки. Его глаза словно широко распахнулись для восприятия чужого образа жизни.
— Может быть, вы когда-нибудь позволите мне поупражняться с вами. Я бы хотел научиться некоторым трюкам, — сказал Йоши.
Коэцу поморщился:
— Слишком тяжело! Для этого нужно много времени!
Акробат помолчал секунду и сказал, внезапно изменив тон:
— Хотя… Может быть, мы сможем сторговаться.
— Но… У меня нет ничего ценного.
— По всему видно, вы образованный человек. Вы умеете читать и писать?
— Да, умею.
— Вы научите грамоте меня, а я научу вас полету. Коэцу кивнул, довольный своим решением.
— Согласен, — сказал Йоши, вежливо кланяясь. Пока шел этот разговор, игрок на бива достал свой инструмент. Он сел, прислонившись спиной к стене дома, наигрывая гаммы. Протяжные ноты порхали в желтом горячем солнечном свете, как разноцветные сойки. Четыре шелковые струны бива мягко вибрировали, резонируя в каплеобразном корпусе, когда игрок ударял по ним большим медиатором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124