— Садитесь с нами! Это и ваша победа!
Веки Йоши были по-прежнему опущены. На его широких скулах отражались вспышки огня, и эти блики делали его похожим на погруженного в размышления Будду, Едва шевеля губами, он ответил:
— Мы выполнили свой долг. Я не жалею об этом, но и не радуюсь. Почти четыре тысячи достойных людей умерли сегодня. Я молюсь, чтобы их души попали в Западный рай.
— Вы портите нам весь праздник, советник! Вот что…
Кисо взмахнул бутылью, делая вид, что пьян.
— Вы настояли на том, чтобы мы выставили посты! Вам с ними и возиться. Назначаю вас до утра начальником караула.
Кисо фамильярно подмигнул Йоши:
— Может быть, вы и правы. Я помню, однажды мои часовые оплошали и вы причинили нам маленькую неприятность! Верно?
Кисо хрипло рассмеялся, исподволь наблюдая за Йоши.
Советник медленно поднял глаза.
— Да. Этот праздник не доставляет мне удовольствия. Я возьму на себя проверку караулов.
Кисо мрачно улыбнулся.
— Будьте спокойны, друзья! — выкрикнул он. — Генерал Йоши позаботится о вашей безопасности!
Компания одобрительно зашумела.
Йоши медленно поднялся на ноги и обошел вокруг костра. Отыскав Сантаро, он хлопнул его по спине, поздравил с геройскими подвигами и, выпив чашку сакэ, исчез в темноте. Кисо поставил на землю бутыль и незаметно удалился от костра в противоположную сторону.
ГЛАВА 37
Для Нами день перед битвой прошел трудно. Мужчины вторые сутки занимались устройством засады. Во второй половине дня Нами, прогуливаясь, встретила Йоши, но он, погруженный в свои заботы, даже не узнал ее. Она видела и Томое, — воительница с неприступным видом шла по лагерю, задумчиво сдвинув черные брови. Нами хотела окликнуть ее, но закусила губу и промолчала. Она позавидовала Томое, которую мужчины принимали как равную, и пожалела, что не умеет обращаться с оружием.
Нами вернулась к себе, в одну из больших палаток для лиц высокого ранга, которую они занимали вместе с Йоши. Палатка делилась ширмами на два просторных отделения, так что Нами при желании могла здесь уединиться так же надежно, как при дворе. Пол жилища устилали пышные соломенные циновки, хотя при такой сухой и жаркой погоде в них почти не было надобности. Футон свой Нами обычно раскладывала у входа: сквозняки освежали ее.
Солнце клонилось к закату, и внутри палатки стало почти темно. Нами прилегла. Что-то словно давило ей на левый глаз, обычно так бывало с ней перед сильными приступами головной боли. Из-за царящей в природе жары и духоты от полотна палатки шел сильный запах пыли. Он мешался с чадом горящего масла, и эта смесь вызывала у Нами легкую тошноту.
Почему не идет Йоши? Она почти не видела его в последние дни. Очередной военный совет? Ох уж эти советы! Он так увлечен ими, что не помнит о своей возлюбленной.
Головная боль, запахи, шум напряженной работы, доносившийся снаружи, наводили тоску. Нами вспомнила дядюшку Фумио, раздутое лицо старика, скалящееся с высоты древка, прислоненного к воротам усадьбы, — ужасное зрелище! Слезы невольно полились из ее глаз.
Нами утерла лицо рукавом. Шелк приятно холодил кожу. Молодая женщина забеспокоилась, нет ли у нее жара, и тут же прикрикнула на себя: «Прекрати вести себя как дура! Это скука, одиночество — ничего больше!»
И все-таки она чувствовала какое-то странное томление, приближение неведомой неотвратимой беды. Словно все силы подземного мира ополчились против нее. Нами задрожала.
Разве Йоши намеренно избегал ее? Нет. Она знала, что он исполнял свой долг и что обязанности советника были для него нелегки. Она завидовала его целеустремленности. Йоши всегда умел собираться, полностью сосредоточиваться на чем-то одном. Но женщину огорчало, что зачастую это делалось за ее счет, «Если будущее сражение пройдет хорошо и все окончится благополучно, я не позволю ему больше забыть обо мне, — пообещала себе Нами. — Я буду любить его, пока он не запросит пощады. Мы поженимся, и после этого он будет со мной всегда».
Веки Нами словно отяжелели. Ей казалось, что стенки палатки кружатся. Удары топоров по дереву, крики и ругань солдат, ржание лошадей, звон оружия и упряжи, суетливый топот готовящихся к бою воинов слились в один неясный гул, и Нами заснула.
Примерно в это время Дзо-Сукенага пошел в атаку.
Из тьмы Кисо внимательно оглядел своих военачальников, праздновавших победу в пляшущем свете костра. Убедившись, что никто не заметил его отсутствия, он повернулся и торопливо зашагал к палаточному городку. Молодой часовой — подросток, не старше пятнадцати лет, — окликнул его, но, узнав командующего, покраснел и стал испуганно извиняться.
— Ты хорошо поступил, — похвалил Кисо. — Не теряй бдительности, громко окликай каждого, кто идет мимо. Завтра я награжу тебя. А пока оставайся на посту и забудь, что видел меня.
— Слушаюсь, генерал Кисо!
Молодой человек дрожал от желания выглядеть как можно лучше перед своим полководцем.
Кисо продолжил путь. Городок был освещен плохо. В нем царила тишина: большинство женщин и слуг присоединилось к веселящимся воинам. Время было позднее, но праздник только набирал силу.
Кисо заглянул в несколько пустых палаток, прежде чем обнаружил нужную ему. Он остановился у входа и прислушался. Вдали прорезали ночной воздух пьяные крики. Ближе звучали шумы дикой природы: стрекотание насекомых, зловещее уханье совы, тревожный крик обезьяны в скалах. Легкий ветерок все усиливался и уже шелестел в кронах криптомерии. Больше ничего не было слышно. И все-таки Кисо держал руку на рукояти меча, когда осторожно откидывал полог.
Масло в лампе выгорело. Кисо пришлось подождать, пока его глаза привыкнут к темноте. Наконец в ночной мгле у самого входа стали проступать очертания спящей фигуры. Даже если бы Кисо не мог ничего видеть, он бы понял, что нашел то, что искал: приятный легкий аромат духов окружал ложе, словно прозрачная завеса, которую можно потрогать руками.
Кисо почувствовал необычайное возбуждение и застонал от резкой боли в паху. Он так долго ждал этой минуты. Мужчина отстегнул мечи, развязал пояс оби, быстро сбросил доспехи и сложил их у входа в палатку. Теперь на нем оставались только нижняя свободная рубаха и черные шелковые хакама.
Женщина не шевелилась. Кисо прислушался к ее дыханию и ощутил, как его собственное дыхание, тяжелое и прерывистое, подстраивается под ритм ее вдохов и выдохов. Его сердце билось так, словно пыталось проломить ребра, руки тряслись.
Кисо нетерпеливо развязал хакама и рывком скинул их, приближаясь к футону. Его «мужское острие», твердое и горячее, вздрагивало с каждым ударом его сердца. Кисо опустился на колени, потом осторожно прилег рядом с теплым податливым телом и прижался к нему.
Нами долгие часы металась в лихорадочном полусне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Веки Йоши были по-прежнему опущены. На его широких скулах отражались вспышки огня, и эти блики делали его похожим на погруженного в размышления Будду, Едва шевеля губами, он ответил:
— Мы выполнили свой долг. Я не жалею об этом, но и не радуюсь. Почти четыре тысячи достойных людей умерли сегодня. Я молюсь, чтобы их души попали в Западный рай.
— Вы портите нам весь праздник, советник! Вот что…
Кисо взмахнул бутылью, делая вид, что пьян.
— Вы настояли на том, чтобы мы выставили посты! Вам с ними и возиться. Назначаю вас до утра начальником караула.
Кисо фамильярно подмигнул Йоши:
— Может быть, вы и правы. Я помню, однажды мои часовые оплошали и вы причинили нам маленькую неприятность! Верно?
Кисо хрипло рассмеялся, исподволь наблюдая за Йоши.
Советник медленно поднял глаза.
— Да. Этот праздник не доставляет мне удовольствия. Я возьму на себя проверку караулов.
Кисо мрачно улыбнулся.
— Будьте спокойны, друзья! — выкрикнул он. — Генерал Йоши позаботится о вашей безопасности!
Компания одобрительно зашумела.
Йоши медленно поднялся на ноги и обошел вокруг костра. Отыскав Сантаро, он хлопнул его по спине, поздравил с геройскими подвигами и, выпив чашку сакэ, исчез в темноте. Кисо поставил на землю бутыль и незаметно удалился от костра в противоположную сторону.
ГЛАВА 37
Для Нами день перед битвой прошел трудно. Мужчины вторые сутки занимались устройством засады. Во второй половине дня Нами, прогуливаясь, встретила Йоши, но он, погруженный в свои заботы, даже не узнал ее. Она видела и Томое, — воительница с неприступным видом шла по лагерю, задумчиво сдвинув черные брови. Нами хотела окликнуть ее, но закусила губу и промолчала. Она позавидовала Томое, которую мужчины принимали как равную, и пожалела, что не умеет обращаться с оружием.
Нами вернулась к себе, в одну из больших палаток для лиц высокого ранга, которую они занимали вместе с Йоши. Палатка делилась ширмами на два просторных отделения, так что Нами при желании могла здесь уединиться так же надежно, как при дворе. Пол жилища устилали пышные соломенные циновки, хотя при такой сухой и жаркой погоде в них почти не было надобности. Футон свой Нами обычно раскладывала у входа: сквозняки освежали ее.
Солнце клонилось к закату, и внутри палатки стало почти темно. Нами прилегла. Что-то словно давило ей на левый глаз, обычно так бывало с ней перед сильными приступами головной боли. Из-за царящей в природе жары и духоты от полотна палатки шел сильный запах пыли. Он мешался с чадом горящего масла, и эта смесь вызывала у Нами легкую тошноту.
Почему не идет Йоши? Она почти не видела его в последние дни. Очередной военный совет? Ох уж эти советы! Он так увлечен ими, что не помнит о своей возлюбленной.
Головная боль, запахи, шум напряженной работы, доносившийся снаружи, наводили тоску. Нами вспомнила дядюшку Фумио, раздутое лицо старика, скалящееся с высоты древка, прислоненного к воротам усадьбы, — ужасное зрелище! Слезы невольно полились из ее глаз.
Нами утерла лицо рукавом. Шелк приятно холодил кожу. Молодая женщина забеспокоилась, нет ли у нее жара, и тут же прикрикнула на себя: «Прекрати вести себя как дура! Это скука, одиночество — ничего больше!»
И все-таки она чувствовала какое-то странное томление, приближение неведомой неотвратимой беды. Словно все силы подземного мира ополчились против нее. Нами задрожала.
Разве Йоши намеренно избегал ее? Нет. Она знала, что он исполнял свой долг и что обязанности советника были для него нелегки. Она завидовала его целеустремленности. Йоши всегда умел собираться, полностью сосредоточиваться на чем-то одном. Но женщину огорчало, что зачастую это делалось за ее счет, «Если будущее сражение пройдет хорошо и все окончится благополучно, я не позволю ему больше забыть обо мне, — пообещала себе Нами. — Я буду любить его, пока он не запросит пощады. Мы поженимся, и после этого он будет со мной всегда».
Веки Нами словно отяжелели. Ей казалось, что стенки палатки кружатся. Удары топоров по дереву, крики и ругань солдат, ржание лошадей, звон оружия и упряжи, суетливый топот готовящихся к бою воинов слились в один неясный гул, и Нами заснула.
Примерно в это время Дзо-Сукенага пошел в атаку.
Из тьмы Кисо внимательно оглядел своих военачальников, праздновавших победу в пляшущем свете костра. Убедившись, что никто не заметил его отсутствия, он повернулся и торопливо зашагал к палаточному городку. Молодой часовой — подросток, не старше пятнадцати лет, — окликнул его, но, узнав командующего, покраснел и стал испуганно извиняться.
— Ты хорошо поступил, — похвалил Кисо. — Не теряй бдительности, громко окликай каждого, кто идет мимо. Завтра я награжу тебя. А пока оставайся на посту и забудь, что видел меня.
— Слушаюсь, генерал Кисо!
Молодой человек дрожал от желания выглядеть как можно лучше перед своим полководцем.
Кисо продолжил путь. Городок был освещен плохо. В нем царила тишина: большинство женщин и слуг присоединилось к веселящимся воинам. Время было позднее, но праздник только набирал силу.
Кисо заглянул в несколько пустых палаток, прежде чем обнаружил нужную ему. Он остановился у входа и прислушался. Вдали прорезали ночной воздух пьяные крики. Ближе звучали шумы дикой природы: стрекотание насекомых, зловещее уханье совы, тревожный крик обезьяны в скалах. Легкий ветерок все усиливался и уже шелестел в кронах криптомерии. Больше ничего не было слышно. И все-таки Кисо держал руку на рукояти меча, когда осторожно откидывал полог.
Масло в лампе выгорело. Кисо пришлось подождать, пока его глаза привыкнут к темноте. Наконец в ночной мгле у самого входа стали проступать очертания спящей фигуры. Даже если бы Кисо не мог ничего видеть, он бы понял, что нашел то, что искал: приятный легкий аромат духов окружал ложе, словно прозрачная завеса, которую можно потрогать руками.
Кисо почувствовал необычайное возбуждение и застонал от резкой боли в паху. Он так долго ждал этой минуты. Мужчина отстегнул мечи, развязал пояс оби, быстро сбросил доспехи и сложил их у входа в палатку. Теперь на нем оставались только нижняя свободная рубаха и черные шелковые хакама.
Женщина не шевелилась. Кисо прислушался к ее дыханию и ощутил, как его собственное дыхание, тяжелое и прерывистое, подстраивается под ритм ее вдохов и выдохов. Его сердце билось так, словно пыталось проломить ребра, руки тряслись.
Кисо нетерпеливо развязал хакама и рывком скинул их, приближаясь к футону. Его «мужское острие», твердое и горячее, вздрагивало с каждым ударом его сердца. Кисо опустился на колени, потом осторожно прилег рядом с теплым податливым телом и прижался к нему.
Нами долгие часы металась в лихорадочном полусне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124