— отозвался старший.
— Продолжайте, продолжайте, — сказал Йоши. — Я не хотел причинить вам зла. Я смеюсь от облегчения. Я думал, что вы деретесь насмерть, и хотел спасти того, кто помоложе.
Йоши снова взорвался от хохота, глядя на озадаченные физиономии актеров.
Комедианты переглянулись. Один улыбнулся, другой хихикнул, и через несколько секунд они присоединились к Йоши, колотя друг друга по спинам от избытка чувств и умирая от хохота.
— Во имя Амиды, что здесь происходит? — раздался за их спинами громкий голос.
Это вызвало у актеров еще более буйный приступ веселья.
— Я послал вас, бездельников, отработать танец с мечами, а нахожу вас обоих пьяными от сакэ или от безумия. Кто этот бродяга? Что он здесь делает? И почему взрослые мужчины воют, как бешеные псы?
Шите, красивому молодому человеку, удалось первому перевести дыхание.
— Этот человек подумал, мы сражаемся на дуэли, — пояснил он. — Можешь себе представить? Он поверил, что мы деремся по-настоящему. Охана-сан, он бросил камень в Цуре, чтобы спасти меня.
— Тогда он еще больший дурак, чем вы. Ваши репетиции выглядят хуже, чем представления. Ваш танец с саблями не может ввести в заблуждение даже слепого и глухого калеку. Возвращайтесь к работе. Завтра мы выступаем перед Даймио.
Он повернулся к Йоши. Охана увидел перед собой мускулистого человека с растрепанными волосами, перехваченными грязной хачимаки, одетого в грубую одежду, в соломенных сандалиях. Возможно, бедный путешественник. А скорее всего, срезатель кошельков и вор.
В его голосе появились властные интонации великой личности, снисходящей до низшей:
— Если ты вообще умеешь говорить, отвечай. Кто ты и что ты делаешь здесь?
Йоши, в свою очередь, оценил Охану как напыщенного наглеца, который, несомненно, незаконно вторгся на эту землю, как незаконно вторгся он на землю его дядюшки Фумио в Окиту. Сквозь командный голос Оханы проглядывал маленький человек, стоящий со вздернутым подбородком, перенеся вес тела на пятки. Тонкие кривые ноги под объемистым брюшком делали его похожим на кривоногого петуха. Эффект усиливали толстые щеки, которые тряслись, когда он говорил. Когда-то Охана был видным мужчиной, но его черты, когда-то классические, расплылись после многих лет тесного общения с бутылкой сакэ. Йоши узнал его по выдающемуся красному носу, давшему этому человеку его имя. Коротышка, несомненно, не узнал Йоши. Какими бы неудобными ни казались Йоши его лохмотья, он был рад, что они так хорошо изменили его внешность.
Йоши уже имел дело с таким типом провинциалов; он полагал, что знает, как обращаться с ними. Йоши решил использовать в разговоре самые изысканные интонации, принятые при дворе в Киото.
— Уважаемый господин, — сказал он. — Вы можете называть меня Суруга, хоть я в действительности не считаю, что вы достойны моего ответа.
Большинство людей неблагородного происхождения получали имена, производные от их физических особенностей или по названию мест, где они родились. Йоши решил назваться Суруга, по названию своей родной провинции. Он смерил Охану холодным взглядом и продолжил:
— Ваши люди имеют не больше прав находиться здесь, чем я, ни в чем не повинный путешественник, сбившийся с пути. Вы знаете, чья это земля?
Охана был изумлен. У этого мускулистого бродяги обнаружились манеры образованного человека.
— Конечно, знаю, — сбавил он тон. — Это шоен господина Хашибуми, даймио Окабе, союзника господина Кисо Йошинаки и работодателя нашей труппы артистов.
Йоши молча проклял свою несчастную судьбу. Хашибуми был верным сторонником Кисо и Юкийе. Хотя с того времени, как Йоши бежал из Шинобара, прошло несколько месяцев, он был уверен, что Кисо и его друзья продолжают разыскивать его.
Описания Йоши были развешаны в каждом городке. Окабе не мог быть исключением. Однако если коротышка не узнал его — то, вероятнее всего, люди Хашибуми тоже не смогут раскрыть его тайну. Йоши решил перейти в наступление и припугнуть этого большеносого наглеца.
— В таком случае, — сказал он, — я не буду подавать жалобу самураям Хашибуми. Они известны своей нетерпимостью к нарушителям территории.
— Мы не нарушители территории. Мы приглашены выступать завтра вечером на большом празднике победы, который господин Хашибуми устраивает в честь Кисо Йошинаки.
— Трудненько будет втолковать это самураям. Как известно, они сначала наносят удар, а потом задают вопросы.
Йоши показалось, что он заметил нотку нервозности в поведении Оханы, и он поспешил добавить:
— Но довольно! Я вижу, у вас есть законное право находиться здесь.
— Конечно, есть, — подхватил Охана.
— У меня есть предложение, выгодное нам обоим. Охана пренебрежительно окинул взглядом грязный халат и полинялые хакама бродяги.
— Сомневаюсь, что у тебя есть что-то, что может нас заинтересовать, — сказал он.
Йоши продолжал, как будто не слышал:
— Если бы я присоединился к вам, я бы мог потренировать твоих фехтовальщиков. Я хорошо владею мечом, и меня бы устроило путешествие с вашей труппой.
К этому времени Охана безнадежно запутался. Он не знал, что и подумать. С одной стороны, оборванная одежда, с другой — ссылка на умение владеть мечом: он не мог решить, к какой категории отнести бродягу. Возможно, это всего лишь лжец, возможно, ронин, попавший в полосу несчастий? Как с ним говорить, как с высшим или как с низшим?
— Я нахожу твое предложение интересным, — сказал он наконец уклончивым тоном. — Моим фехтовальщикам нужна помощь. Если ты разделишь с нами утренний чай и немного сушеной рыбы, мы сможем обсудить вопрос. Мне бы пригодился в труппе кто-нибудь, кто хорошо говорит и владеет мечом.
Уголком глаза он понаблюдал за реакцией Йоши, потом добавил:
— Если ты действительно знаешь, с какого конца за него браться.
— Да будет так, — сказал Йоши, игнорируя шпильку.
Шите и Цуре во время беседы помалкивали. Но тут Цуре вступил в разговор:
— Эмме-О меня побери, если мне нужно, чтобы какой-то бродяга учил меня держать меч. Я исполняю этот танец двадцать лет, и никто не жаловался.
— Значит, ты исполнял его перед дураками и крестьянами, — холодно сказал Йоши. — Если ты хочешь не осрамиться перед такими людьми, как Хашибуми, твое мастерство должно быть выше.
— Я бы хотел учиться, — сказал Шите, его красивое лицо сосредоточенно нахмурилось. — Если мы улучшим игру, мы сможем получать больше приглашений и больше денег. Почему бы не позволить страннику учить нас?
— Ну, я против этого. Все отработано гладко. Зачем надо что-то менять? — ворчал Цуре.
— Это мне решать, — властно сказал Охана. Приподняв края халата, он направился в лагерь артистов.
К горе сумок, мешков и ящиков были привязаны два быка и печального вида лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Продолжайте, продолжайте, — сказал Йоши. — Я не хотел причинить вам зла. Я смеюсь от облегчения. Я думал, что вы деретесь насмерть, и хотел спасти того, кто помоложе.
Йоши снова взорвался от хохота, глядя на озадаченные физиономии актеров.
Комедианты переглянулись. Один улыбнулся, другой хихикнул, и через несколько секунд они присоединились к Йоши, колотя друг друга по спинам от избытка чувств и умирая от хохота.
— Во имя Амиды, что здесь происходит? — раздался за их спинами громкий голос.
Это вызвало у актеров еще более буйный приступ веселья.
— Я послал вас, бездельников, отработать танец с мечами, а нахожу вас обоих пьяными от сакэ или от безумия. Кто этот бродяга? Что он здесь делает? И почему взрослые мужчины воют, как бешеные псы?
Шите, красивому молодому человеку, удалось первому перевести дыхание.
— Этот человек подумал, мы сражаемся на дуэли, — пояснил он. — Можешь себе представить? Он поверил, что мы деремся по-настоящему. Охана-сан, он бросил камень в Цуре, чтобы спасти меня.
— Тогда он еще больший дурак, чем вы. Ваши репетиции выглядят хуже, чем представления. Ваш танец с саблями не может ввести в заблуждение даже слепого и глухого калеку. Возвращайтесь к работе. Завтра мы выступаем перед Даймио.
Он повернулся к Йоши. Охана увидел перед собой мускулистого человека с растрепанными волосами, перехваченными грязной хачимаки, одетого в грубую одежду, в соломенных сандалиях. Возможно, бедный путешественник. А скорее всего, срезатель кошельков и вор.
В его голосе появились властные интонации великой личности, снисходящей до низшей:
— Если ты вообще умеешь говорить, отвечай. Кто ты и что ты делаешь здесь?
Йоши, в свою очередь, оценил Охану как напыщенного наглеца, который, несомненно, незаконно вторгся на эту землю, как незаконно вторгся он на землю его дядюшки Фумио в Окиту. Сквозь командный голос Оханы проглядывал маленький человек, стоящий со вздернутым подбородком, перенеся вес тела на пятки. Тонкие кривые ноги под объемистым брюшком делали его похожим на кривоногого петуха. Эффект усиливали толстые щеки, которые тряслись, когда он говорил. Когда-то Охана был видным мужчиной, но его черты, когда-то классические, расплылись после многих лет тесного общения с бутылкой сакэ. Йоши узнал его по выдающемуся красному носу, давшему этому человеку его имя. Коротышка, несомненно, не узнал Йоши. Какими бы неудобными ни казались Йоши его лохмотья, он был рад, что они так хорошо изменили его внешность.
Йоши уже имел дело с таким типом провинциалов; он полагал, что знает, как обращаться с ними. Йоши решил использовать в разговоре самые изысканные интонации, принятые при дворе в Киото.
— Уважаемый господин, — сказал он. — Вы можете называть меня Суруга, хоть я в действительности не считаю, что вы достойны моего ответа.
Большинство людей неблагородного происхождения получали имена, производные от их физических особенностей или по названию мест, где они родились. Йоши решил назваться Суруга, по названию своей родной провинции. Он смерил Охану холодным взглядом и продолжил:
— Ваши люди имеют не больше прав находиться здесь, чем я, ни в чем не повинный путешественник, сбившийся с пути. Вы знаете, чья это земля?
Охана был изумлен. У этого мускулистого бродяги обнаружились манеры образованного человека.
— Конечно, знаю, — сбавил он тон. — Это шоен господина Хашибуми, даймио Окабе, союзника господина Кисо Йошинаки и работодателя нашей труппы артистов.
Йоши молча проклял свою несчастную судьбу. Хашибуми был верным сторонником Кисо и Юкийе. Хотя с того времени, как Йоши бежал из Шинобара, прошло несколько месяцев, он был уверен, что Кисо и его друзья продолжают разыскивать его.
Описания Йоши были развешаны в каждом городке. Окабе не мог быть исключением. Однако если коротышка не узнал его — то, вероятнее всего, люди Хашибуми тоже не смогут раскрыть его тайну. Йоши решил перейти в наступление и припугнуть этого большеносого наглеца.
— В таком случае, — сказал он, — я не буду подавать жалобу самураям Хашибуми. Они известны своей нетерпимостью к нарушителям территории.
— Мы не нарушители территории. Мы приглашены выступать завтра вечером на большом празднике победы, который господин Хашибуми устраивает в честь Кисо Йошинаки.
— Трудненько будет втолковать это самураям. Как известно, они сначала наносят удар, а потом задают вопросы.
Йоши показалось, что он заметил нотку нервозности в поведении Оханы, и он поспешил добавить:
— Но довольно! Я вижу, у вас есть законное право находиться здесь.
— Конечно, есть, — подхватил Охана.
— У меня есть предложение, выгодное нам обоим. Охана пренебрежительно окинул взглядом грязный халат и полинялые хакама бродяги.
— Сомневаюсь, что у тебя есть что-то, что может нас заинтересовать, — сказал он.
Йоши продолжал, как будто не слышал:
— Если бы я присоединился к вам, я бы мог потренировать твоих фехтовальщиков. Я хорошо владею мечом, и меня бы устроило путешествие с вашей труппой.
К этому времени Охана безнадежно запутался. Он не знал, что и подумать. С одной стороны, оборванная одежда, с другой — ссылка на умение владеть мечом: он не мог решить, к какой категории отнести бродягу. Возможно, это всего лишь лжец, возможно, ронин, попавший в полосу несчастий? Как с ним говорить, как с высшим или как с низшим?
— Я нахожу твое предложение интересным, — сказал он наконец уклончивым тоном. — Моим фехтовальщикам нужна помощь. Если ты разделишь с нами утренний чай и немного сушеной рыбы, мы сможем обсудить вопрос. Мне бы пригодился в труппе кто-нибудь, кто хорошо говорит и владеет мечом.
Уголком глаза он понаблюдал за реакцией Йоши, потом добавил:
— Если ты действительно знаешь, с какого конца за него браться.
— Да будет так, — сказал Йоши, игнорируя шпильку.
Шите и Цуре во время беседы помалкивали. Но тут Цуре вступил в разговор:
— Эмме-О меня побери, если мне нужно, чтобы какой-то бродяга учил меня держать меч. Я исполняю этот танец двадцать лет, и никто не жаловался.
— Значит, ты исполнял его перед дураками и крестьянами, — холодно сказал Йоши. — Если ты хочешь не осрамиться перед такими людьми, как Хашибуми, твое мастерство должно быть выше.
— Я бы хотел учиться, — сказал Шите, его красивое лицо сосредоточенно нахмурилось. — Если мы улучшим игру, мы сможем получать больше приглашений и больше денег. Почему бы не позволить страннику учить нас?
— Ну, я против этого. Все отработано гладко. Зачем надо что-то менять? — ворчал Цуре.
— Это мне решать, — властно сказал Охана. Приподняв края халата, он направился в лагерь артистов.
К горе сумок, мешков и ящиков были привязаны два быка и печального вида лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124