Жизнь повернулась так, что, если бы не Чикара, Йоши никогда не вернулся бы в Киото и не увидел бы снова Нами.
Оказавшись в столице, молодой самурай получил несколько вызовов подряд от членов рода Тайра, которые по ошибке сочли его легкой добычей. Ошибка стоила им жизни. Минамото были вне себя от радости, когда Йоши уничтожал их противников в целой серии поединков. Нанесенный мастером фехтования урон был сильнейшим ударом по гордости семьи Тайра, но Йоши видел свою цель не в том, чтобы убивать придворных из этого рода. Он враждовал только с их главой, князем Чикарой. А князь Чикара словно не замечал этого.
Несмотря на грозившую ему опасность, Йоши увиделся с Нами, признался в любви, и они провели ночь, полную страсти и нежности.
На следующий день Йоши при свидетелях вызвал Чикару на поединок, и князь рода Тайра принял его вызов. Победа знатока кэндзюцу могла бы стать крупной удачей для рода Минамото, а ему самому давала возможность завоевать Нами.
На деле все оказалось не так просто.
Йоши вздрогнул словно от удара, когда вспомнил, что случилось потом. Неужели это было вчера?
Его мать, госпожа Масака, и возлюбленная Нами бросились ему в ноги, умоляя не сражаться с Чикарой. Когда их мольбы не подействовали, госпожа Масака открыла тайну, о которой молчала со дня рождения сына.
В молодости госпоже Масака был симпатичен князь Чикара. Одну ночь они были любовниками. Наутро, не получив любовных стихов, несчастная женщина поняла, что опозорена. Госпожа Масака бежала из императорского дворца, решив стать монахиней. Но прежде чем дать монашеский обет, она поняла, что беременна, и со стыдом покинула монастырь. Беглянка проделала далекий путь, отыскав своего двоюродного брата Фумио, и попросила убежища в его шоене. Фумио принял кузину, не задавая лишних вопросов, и она родила Йоши в грозовую ночь, под удары грома и вспышки молний.
До вчерашнего дня только госпожа Масака знала роковую правду: князь Чикара приходился Йоши отцом.
Сын убил отца.
Йоши провел долгую ночь рядом с мертвым телом родителя, добрые и злые духи из иного мира боролись за душу Йоши. Праведна ли жизнь наставника боевого искусства, если он причина смерти друзей, родных… и собственного отца? Некогда Йоши узнал, что злой меч означает злую душу. Как избежать зла, как спастись от кары богов?
Тело самурая вздрогнуло, плечи затрепетали, слезы оросили его щеки.
— Йоши? — голос принадлежал его родственнику, князю Фумио, благородному седому воину, который заменил ему отца в годы детства.
Йоши отвернулся и прижался щекой к тюфяку. Сухие стебли циновки впились в него, словно тысячи иголок, — плетение было грубое. В ноздри ударял запах сухой холодной соломы — запах гнили, увядания и смерти.
Князь? Чикара? Где Чикара? Йоши почувствовал позыв тошноты и сделал усилие, чтобы подняться.
— Пожалуйста, не двигайся! — ласково запротестовал Фумио.
Йоши закрыл глаза. Он почувствовал, что снова соскальзывает в беспамятство, глубоко вздохнул и погрузился в темноту.
Фумио рассматривал племянника полными слез глазами. Как изменился его мальчик с тех пор, как стал мужчиной!
Когда-то мягкие и нечеткие черты лица теперь словно высечены из гладкого гранита: широкие скулы, заострившиеся от многолетних тяжелых физических нагрузок, маленький нос, слишком изящный для лица, выражающего такую силу, нежный рот над мощной нижней челюстью и чисто выбритая кожа, светлый тон которой подчеркивали блестящие черные волосы, собранные на затылке тугим узлом. Фумио нежно приподнял голову Йоши, натянув на племянника капюшон, чтобы защитить его от холода. Лицо старого воина стало серьезным. В резком свете зимнего утра Фумио выглядел старше своих шестидесяти лет.
Йоши то ли спал, то ли был без сознания: до появления священников или лекарей ему ничем нельзя было помочь.
— Сегодня утром госпожа Масака открыла мне свою тайну, — прошептал Фумио и наклонился к племяннику, чтобы увидеть, слышит ли его Йоши. Ответа не было.
— С этим делом связано многое, — Фумио говорил еле слышно, словно сам с собой, шепотом и слегка нараспев. — То, что Чикара был твоим отцом, касается только тебя и мира духов, но нашему человеческому миру ты нанес непоправимый ущерб. Убив князя Чикару, ты нарушил равновесие сил при дворе. Первый министр зависел от Чикары — князь умел вести за собой придворных, стоял во главе имперской армии, а его богатство обеспечивало роду Тайра дополнительную поддержку. Йоши, сегодня ты, может быть, подписал себе смертный приговор. Кийомори никогда не простит тебе, что ты создал такие беспорядки.
Старый князь притворно нахмурился: он знал, у племянника не оставалось выбора. Честь самурая не позволяла ему поступить по-другому. И все-таки князь Фумио мучился.
— Я верный сторонник двора, — говорил он лежавшему без сознания Йоши. — Всем, что я имею, я обязан роду Тайра. Душа князя Чикары решит спор с тобой в ином мире, но как мне быть с моими союзниками Тайра на этом свете?
Йоши не шевелился. Пар от дыхания застывал на его верхней губе, превращаясь в ледяную корку. Фумио осторожно стирал этот налет.
— Я уверен, твоя мать будет вне себя от радости, что ты жив, — продолжал он. — Не могу себе представить, чтобы она оплакивала смерть твоего отца: она ненавидела его с тех пор, как он покинул ее столько лет назад.
Князю было легко предсказать поведение госпожи Масака, однако Нами, став вдовой, могла свободно выбирать, как ей жить. Супруга убитого всегда была строптива, поэтому нельзя было угадать, что ей придет в голову.
— Нами говорит, что хочет бежать с тобой на север. Если она это сделает, то лишится богатства Чикары и места при дворе. Она говорит, что это не важно, но я считаю, человек должен думать не только о сегодняшнем дне. У нее есть обязанности перед прахом Чикары. Такой поспешный отъезд будет непростительным оскорблением памяти ее мужа. Разразится скандал, который навсегда погубит вас обоих.
Фумио стиснул руки и украдкой смахнул рукавом слезу.
— Мой дорогой мальчик, что, что я могу сделать, чтобы спасти тебя от горя, которое я предвижу впереди?
Йоши по-прежнему лежал неподвижно. Только облачко пара, в который превращалось его дыхание, показывало, что он жив. Фумио повернулся и взглянул через переднюю решетку. Солнце поднялось еще выше. Его лучи заливали столицу алым светом. Повозка подъезжала к городу. Огромные криптомерии качали тяжелыми от снега ветвями, словно умоляя о чем-то путников.
Фумио увидел большой отряд монахов-воинов, закутанных в пышные зимние одежды. Они шли по дороге от северных ворот. Ему пришлось прищурить глаза: белые и светло-оранжевые плащи монахов сливались с блестящим снегом. Монахи надели гета — деревянные сандалии, — чтобы прокладывать себе путь по нехоженому снегу и льду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Оказавшись в столице, молодой самурай получил несколько вызовов подряд от членов рода Тайра, которые по ошибке сочли его легкой добычей. Ошибка стоила им жизни. Минамото были вне себя от радости, когда Йоши уничтожал их противников в целой серии поединков. Нанесенный мастером фехтования урон был сильнейшим ударом по гордости семьи Тайра, но Йоши видел свою цель не в том, чтобы убивать придворных из этого рода. Он враждовал только с их главой, князем Чикарой. А князь Чикара словно не замечал этого.
Несмотря на грозившую ему опасность, Йоши увиделся с Нами, признался в любви, и они провели ночь, полную страсти и нежности.
На следующий день Йоши при свидетелях вызвал Чикару на поединок, и князь рода Тайра принял его вызов. Победа знатока кэндзюцу могла бы стать крупной удачей для рода Минамото, а ему самому давала возможность завоевать Нами.
На деле все оказалось не так просто.
Йоши вздрогнул словно от удара, когда вспомнил, что случилось потом. Неужели это было вчера?
Его мать, госпожа Масака, и возлюбленная Нами бросились ему в ноги, умоляя не сражаться с Чикарой. Когда их мольбы не подействовали, госпожа Масака открыла тайну, о которой молчала со дня рождения сына.
В молодости госпоже Масака был симпатичен князь Чикара. Одну ночь они были любовниками. Наутро, не получив любовных стихов, несчастная женщина поняла, что опозорена. Госпожа Масака бежала из императорского дворца, решив стать монахиней. Но прежде чем дать монашеский обет, она поняла, что беременна, и со стыдом покинула монастырь. Беглянка проделала далекий путь, отыскав своего двоюродного брата Фумио, и попросила убежища в его шоене. Фумио принял кузину, не задавая лишних вопросов, и она родила Йоши в грозовую ночь, под удары грома и вспышки молний.
До вчерашнего дня только госпожа Масака знала роковую правду: князь Чикара приходился Йоши отцом.
Сын убил отца.
Йоши провел долгую ночь рядом с мертвым телом родителя, добрые и злые духи из иного мира боролись за душу Йоши. Праведна ли жизнь наставника боевого искусства, если он причина смерти друзей, родных… и собственного отца? Некогда Йоши узнал, что злой меч означает злую душу. Как избежать зла, как спастись от кары богов?
Тело самурая вздрогнуло, плечи затрепетали, слезы оросили его щеки.
— Йоши? — голос принадлежал его родственнику, князю Фумио, благородному седому воину, который заменил ему отца в годы детства.
Йоши отвернулся и прижался щекой к тюфяку. Сухие стебли циновки впились в него, словно тысячи иголок, — плетение было грубое. В ноздри ударял запах сухой холодной соломы — запах гнили, увядания и смерти.
Князь? Чикара? Где Чикара? Йоши почувствовал позыв тошноты и сделал усилие, чтобы подняться.
— Пожалуйста, не двигайся! — ласково запротестовал Фумио.
Йоши закрыл глаза. Он почувствовал, что снова соскальзывает в беспамятство, глубоко вздохнул и погрузился в темноту.
Фумио рассматривал племянника полными слез глазами. Как изменился его мальчик с тех пор, как стал мужчиной!
Когда-то мягкие и нечеткие черты лица теперь словно высечены из гладкого гранита: широкие скулы, заострившиеся от многолетних тяжелых физических нагрузок, маленький нос, слишком изящный для лица, выражающего такую силу, нежный рот над мощной нижней челюстью и чисто выбритая кожа, светлый тон которой подчеркивали блестящие черные волосы, собранные на затылке тугим узлом. Фумио нежно приподнял голову Йоши, натянув на племянника капюшон, чтобы защитить его от холода. Лицо старого воина стало серьезным. В резком свете зимнего утра Фумио выглядел старше своих шестидесяти лет.
Йоши то ли спал, то ли был без сознания: до появления священников или лекарей ему ничем нельзя было помочь.
— Сегодня утром госпожа Масака открыла мне свою тайну, — прошептал Фумио и наклонился к племяннику, чтобы увидеть, слышит ли его Йоши. Ответа не было.
— С этим делом связано многое, — Фумио говорил еле слышно, словно сам с собой, шепотом и слегка нараспев. — То, что Чикара был твоим отцом, касается только тебя и мира духов, но нашему человеческому миру ты нанес непоправимый ущерб. Убив князя Чикару, ты нарушил равновесие сил при дворе. Первый министр зависел от Чикары — князь умел вести за собой придворных, стоял во главе имперской армии, а его богатство обеспечивало роду Тайра дополнительную поддержку. Йоши, сегодня ты, может быть, подписал себе смертный приговор. Кийомори никогда не простит тебе, что ты создал такие беспорядки.
Старый князь притворно нахмурился: он знал, у племянника не оставалось выбора. Честь самурая не позволяла ему поступить по-другому. И все-таки князь Фумио мучился.
— Я верный сторонник двора, — говорил он лежавшему без сознания Йоши. — Всем, что я имею, я обязан роду Тайра. Душа князя Чикары решит спор с тобой в ином мире, но как мне быть с моими союзниками Тайра на этом свете?
Йоши не шевелился. Пар от дыхания застывал на его верхней губе, превращаясь в ледяную корку. Фумио осторожно стирал этот налет.
— Я уверен, твоя мать будет вне себя от радости, что ты жив, — продолжал он. — Не могу себе представить, чтобы она оплакивала смерть твоего отца: она ненавидела его с тех пор, как он покинул ее столько лет назад.
Князю было легко предсказать поведение госпожи Масака, однако Нами, став вдовой, могла свободно выбирать, как ей жить. Супруга убитого всегда была строптива, поэтому нельзя было угадать, что ей придет в голову.
— Нами говорит, что хочет бежать с тобой на север. Если она это сделает, то лишится богатства Чикары и места при дворе. Она говорит, что это не важно, но я считаю, человек должен думать не только о сегодняшнем дне. У нее есть обязанности перед прахом Чикары. Такой поспешный отъезд будет непростительным оскорблением памяти ее мужа. Разразится скандал, который навсегда погубит вас обоих.
Фумио стиснул руки и украдкой смахнул рукавом слезу.
— Мой дорогой мальчик, что, что я могу сделать, чтобы спасти тебя от горя, которое я предвижу впереди?
Йоши по-прежнему лежал неподвижно. Только облачко пара, в который превращалось его дыхание, показывало, что он жив. Фумио повернулся и взглянул через переднюю решетку. Солнце поднялось еще выше. Его лучи заливали столицу алым светом. Повозка подъезжала к городу. Огромные криптомерии качали тяжелыми от снега ветвями, словно умоляя о чем-то путников.
Фумио увидел большой отряд монахов-воинов, закутанных в пышные зимние одежды. Они шли по дороге от северных ворот. Ему пришлось прищурить глаза: белые и светло-оранжевые плащи монахов сливались с блестящим снегом. Монахи надели гета — деревянные сандалии, — чтобы прокладывать себе путь по нехоженому снегу и льду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124