— Это не так.
— Я надеюсь на это. Потому что как вы знаете, бедная вдова Мюррей умерла, так и не признав правды.
— Я знаю, мой добрый Вилли, — возразил со вздохом сэр Вальтер. — Но вы не учли, что существует огромная разница между этими случаями. Тогда не было никаких улик, которые бы указывали на то, что Лестер Мюррей мог умереть от чего-то другого, чем от внезапной остановки сердца. Здесь же все обстоит иначе. Джонатан был найден с раздробленным черепом внизу у балюстрады, откуда он не мог самостоятельно упасть. И то, что мне известно о молодом человеке, также не дает ни одной причины для самоубийства. Я не настолько самонадеян, Вилли. Существуют факты, которые говорят о том, что Джонатан Мильтон не был жертвой несчастного случая. Это было убийство.
Один раз сэр Вальтер повысил голос, словно он сделал это намеренно, и ему было ясно, что это не делает его точку зрения убедительнее. Он с трудом переживал смерть своего ученика, но это не означало, что он предавался нелепым фантазиям. Или все же?
Старый Керр посмотрел на сэра Вальтера сквозь свой таращащийся оптический глаз, который он между делом опять нацепил. Скотту тут же показалось, будто врач может заглянуть с его помощью прямо к нему в душу.
— Я понимаю вас, сэр, — сказал наконец Керр. — На вашем месте я бы, вероятно, чувствовал себя точно так же.
— Спасибо, Вилли.
Керр кивнул головой, снова повернулся к трупу и внимательно рассмотрел каждую пядь безжизненного тела.
Бесконечно долго тянулись минуты, которые сэр Вальтер желал себе провести в другом месте. Над каким романом он сейчас работал? Какая была последняя сцена, которую он описал? Он не мог припомнить. Поэзия и романтизм вмиг оказались где-то далеко. В лаборатории Вильяма Керра не было для них места.
— Здесь, — вдруг сказал врач. — Это могло бы быть здесь.
— Вы что-то нашли?
— Ну, как сказать… Здесь на руках остались следы, в которых застоялась кровь. Это могло бы указывать на то, что юношу кто-то довольно крепко схватил. Кроме того, здесь мне кое-что бросилось в глаза. Послушайте!
С улыбкой врач решительно надавил на ребра мертвеца. С тихим хрустом, от которого у сэра Вальтера ком подошел к горлу, они вернулись в исходное положение.
— Сломаны? — спросил он.
— Так оно и есть.
— И что это значит?
— То, что, вероятно, произошла борьба, при которой вашему ученику переломали ребра.
— Или, — развил дальше мысль сэр Вальтер, — ребра Джонатана сломались, когда кто-то с силой толкнул его о перила.
— И это вполне вероятно. Впрочем, он мог получить переломы при падении.
— Ищите дальше, Вилли, — торопил Скотт врача. — Чем больше вы найдете, тем скорее мы установим истину.
— Это только так говорится, — возразил врач, подмигивая глазом, который производил довольно гротескное впечатление за этим увеличительным стеклом. — Очень редко большее количество знаний приносит ясность. Довольно часто происходит наоборот. Еще Сократ признавал это.
Несмотря на волнение, которое охватило его, сэр Вальтер посмеялся над забавным медиком. Возможно, Вильям Керр действительно мог ему помочь пролить немного света на эту темную историю. И к тому же врач ни разу не разочаровывал его.
— Сэр? — неожиданно спросил он.
— Да, Вилли?
— Какого цвета был плащ Джонатана?
— Ну…. он был серый, насколько я могу припомнить, — сказал сэр Вальтер, наморщив лоб. — Какая в этом надобность?
— Но не черный? Из грубо сотканной шерсти?
— Нет. — Сэр Вальтер покачал головой. — Нет, такого я не припоминаю.
Доктор издал торжествующий смех. Потом он схватил пинцет и вытянул что-то из-под ногтя на большом пальце правой руки Джонатана. Когда он поднял это высоко в воздухе, то сэр Вальтер увидел, что речь идет о нитке. Черной шерстяной нитке.
— Тогда, — сказал старый Вильям Керр, — пожалуй, помимо молодого Джонатана кто-то еще был в архиве…
В библиотеке было не страшно. Время, казалось, застыло среди высоких, доверху забитых старинными фолиантами полок, и пыль прошедших столетий смешалась с воздухом. Хотя на читальные столы поставили достаточное количество горящих свечей, их свет поглощался уже в нескольких шагах подавляющей темнотой.
Квентин Хей не был храбрым человеком и сорвиголовой. Племянник Вальтера Скотта был лишен хваткой решительной манеры своего дядюшки. Его братья уже с детства знали, кем они хотят стать: Вальтер, самый младший, названный в честь своего знаменитого дяди, отправился в Эдинбург, чтобы изучать право, Лиам, старший, поступил в драгуны. Квентин же достиг двадцати лет от роду, так и не имея ни малейшего намека, чем бы он хотел заниматься в своей жизни, к большому сожалению своей матери.
То, что ему следует взять пример с ее брата и тоже стать писателем, было ее идеей. Не то чтобы Квентин не мог себе представить, как зарабатывать себе на жизнь написанием книг. Проблема заключалась в том, что он никак не мог решить, является ли сочинительство его настоящим призванием. Конечно, писательская деятельность доставляла ему радость, но он сильно сомневался в том, что у него есть настоящий литературный талант.
Однако он воспользовался подходящим случаем для того, чтобы уехать из дома. В Абботсфорде ему очень понравилось. Не только потому, что сэр Вальтер был для него терпеливым, мудрым учителем и в некоторых соображениях более близким и заботливым человеком, нежели его собственный отец, молчаливый, тяжело работающий человек, который служил бухгалтером в одной из торговых контор в Эдинбурге. Но и потому, что сэр Вальтер никогда не давил на него, как обычно делали его родители, и потому Квентин впервые за всю свою жизнь ощутил возможность самому решать, чем он хочет заняться в жизни.
Однако сидеть до поздней ночи в холодной, продуваемой библиотеке и искать улики — это совсем не то дело, которое он добровольно выбрал для себя. Но сэр Вальтер не сомневался в том, что ему срочно требуется помощь Квентина, и молодой человек не хотел оставлять его в беде.
Сам же он прекрасно чувствовал, как сильно страдал его дядя по поводу смерти Джонатана Мильтона. Он тоже был опечален из-за жестокой и ужасной кончины молодого студента, с которым он часто вместе делал покупки и посещал местный трактир.
Целый день напролет Квентин был подручным у аббата Эндрю и его собратьев, проверявших фонды библиотеки: абсолютно бесперспективное предприятие среди этих бумажных сокровищ, хранящихся на высоких полках. Монахи сконцентрировали свое внимание на тех областях, над которыми работал Джонатан Мильтон, и, конечно же, они перепроверили полки на верхнем этаже, где студент должен был останавливаться в последний раз.
С их созерцательной манерой премонстратенские монахи молча принялись за работу. Сперва тишина оказывала на Квентина давящее и тяжелое впечатление, но в течение дня он привык к этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Я надеюсь на это. Потому что как вы знаете, бедная вдова Мюррей умерла, так и не признав правды.
— Я знаю, мой добрый Вилли, — возразил со вздохом сэр Вальтер. — Но вы не учли, что существует огромная разница между этими случаями. Тогда не было никаких улик, которые бы указывали на то, что Лестер Мюррей мог умереть от чего-то другого, чем от внезапной остановки сердца. Здесь же все обстоит иначе. Джонатан был найден с раздробленным черепом внизу у балюстрады, откуда он не мог самостоятельно упасть. И то, что мне известно о молодом человеке, также не дает ни одной причины для самоубийства. Я не настолько самонадеян, Вилли. Существуют факты, которые говорят о том, что Джонатан Мильтон не был жертвой несчастного случая. Это было убийство.
Один раз сэр Вальтер повысил голос, словно он сделал это намеренно, и ему было ясно, что это не делает его точку зрения убедительнее. Он с трудом переживал смерть своего ученика, но это не означало, что он предавался нелепым фантазиям. Или все же?
Старый Керр посмотрел на сэра Вальтера сквозь свой таращащийся оптический глаз, который он между делом опять нацепил. Скотту тут же показалось, будто врач может заглянуть с его помощью прямо к нему в душу.
— Я понимаю вас, сэр, — сказал наконец Керр. — На вашем месте я бы, вероятно, чувствовал себя точно так же.
— Спасибо, Вилли.
Керр кивнул головой, снова повернулся к трупу и внимательно рассмотрел каждую пядь безжизненного тела.
Бесконечно долго тянулись минуты, которые сэр Вальтер желал себе провести в другом месте. Над каким романом он сейчас работал? Какая была последняя сцена, которую он описал? Он не мог припомнить. Поэзия и романтизм вмиг оказались где-то далеко. В лаборатории Вильяма Керра не было для них места.
— Здесь, — вдруг сказал врач. — Это могло бы быть здесь.
— Вы что-то нашли?
— Ну, как сказать… Здесь на руках остались следы, в которых застоялась кровь. Это могло бы указывать на то, что юношу кто-то довольно крепко схватил. Кроме того, здесь мне кое-что бросилось в глаза. Послушайте!
С улыбкой врач решительно надавил на ребра мертвеца. С тихим хрустом, от которого у сэра Вальтера ком подошел к горлу, они вернулись в исходное положение.
— Сломаны? — спросил он.
— Так оно и есть.
— И что это значит?
— То, что, вероятно, произошла борьба, при которой вашему ученику переломали ребра.
— Или, — развил дальше мысль сэр Вальтер, — ребра Джонатана сломались, когда кто-то с силой толкнул его о перила.
— И это вполне вероятно. Впрочем, он мог получить переломы при падении.
— Ищите дальше, Вилли, — торопил Скотт врача. — Чем больше вы найдете, тем скорее мы установим истину.
— Это только так говорится, — возразил врач, подмигивая глазом, который производил довольно гротескное впечатление за этим увеличительным стеклом. — Очень редко большее количество знаний приносит ясность. Довольно часто происходит наоборот. Еще Сократ признавал это.
Несмотря на волнение, которое охватило его, сэр Вальтер посмеялся над забавным медиком. Возможно, Вильям Керр действительно мог ему помочь пролить немного света на эту темную историю. И к тому же врач ни разу не разочаровывал его.
— Сэр? — неожиданно спросил он.
— Да, Вилли?
— Какого цвета был плащ Джонатана?
— Ну…. он был серый, насколько я могу припомнить, — сказал сэр Вальтер, наморщив лоб. — Какая в этом надобность?
— Но не черный? Из грубо сотканной шерсти?
— Нет. — Сэр Вальтер покачал головой. — Нет, такого я не припоминаю.
Доктор издал торжествующий смех. Потом он схватил пинцет и вытянул что-то из-под ногтя на большом пальце правой руки Джонатана. Когда он поднял это высоко в воздухе, то сэр Вальтер увидел, что речь идет о нитке. Черной шерстяной нитке.
— Тогда, — сказал старый Вильям Керр, — пожалуй, помимо молодого Джонатана кто-то еще был в архиве…
В библиотеке было не страшно. Время, казалось, застыло среди высоких, доверху забитых старинными фолиантами полок, и пыль прошедших столетий смешалась с воздухом. Хотя на читальные столы поставили достаточное количество горящих свечей, их свет поглощался уже в нескольких шагах подавляющей темнотой.
Квентин Хей не был храбрым человеком и сорвиголовой. Племянник Вальтера Скотта был лишен хваткой решительной манеры своего дядюшки. Его братья уже с детства знали, кем они хотят стать: Вальтер, самый младший, названный в честь своего знаменитого дяди, отправился в Эдинбург, чтобы изучать право, Лиам, старший, поступил в драгуны. Квентин же достиг двадцати лет от роду, так и не имея ни малейшего намека, чем бы он хотел заниматься в своей жизни, к большому сожалению своей матери.
То, что ему следует взять пример с ее брата и тоже стать писателем, было ее идеей. Не то чтобы Квентин не мог себе представить, как зарабатывать себе на жизнь написанием книг. Проблема заключалась в том, что он никак не мог решить, является ли сочинительство его настоящим призванием. Конечно, писательская деятельность доставляла ему радость, но он сильно сомневался в том, что у него есть настоящий литературный талант.
Однако он воспользовался подходящим случаем для того, чтобы уехать из дома. В Абботсфорде ему очень понравилось. Не только потому, что сэр Вальтер был для него терпеливым, мудрым учителем и в некоторых соображениях более близким и заботливым человеком, нежели его собственный отец, молчаливый, тяжело работающий человек, который служил бухгалтером в одной из торговых контор в Эдинбурге. Но и потому, что сэр Вальтер никогда не давил на него, как обычно делали его родители, и потому Квентин впервые за всю свою жизнь ощутил возможность самому решать, чем он хочет заняться в жизни.
Однако сидеть до поздней ночи в холодной, продуваемой библиотеке и искать улики — это совсем не то дело, которое он добровольно выбрал для себя. Но сэр Вальтер не сомневался в том, что ему срочно требуется помощь Квентина, и молодой человек не хотел оставлять его в беде.
Сам же он прекрасно чувствовал, как сильно страдал его дядя по поводу смерти Джонатана Мильтона. Он тоже был опечален из-за жестокой и ужасной кончины молодого студента, с которым он часто вместе делал покупки и посещал местный трактир.
Целый день напролет Квентин был подручным у аббата Эндрю и его собратьев, проверявших фонды библиотеки: абсолютно бесперспективное предприятие среди этих бумажных сокровищ, хранящихся на высоких полках. Монахи сконцентрировали свое внимание на тех областях, над которыми работал Джонатан Мильтон, и, конечно же, они перепроверили полки на верхнем этаже, где студент должен был останавливаться в последний раз.
С их созерцательной манерой премонстратенские монахи молча принялись за работу. Сперва тишина оказывала на Квентина давящее и тяжелое впечатление, но в течение дня он привык к этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140