— Взгляните на эти идеальные линии.
Он присел на корточки, заглянул под стол, провел по изогнутым ножкам. Изумительная резьба! Само совершенство!
— У кого он учился?
— Джон Поль всего достиг сам.
— Не может быть. Мишель рассмеялась.
— Моего брата в некотором отношении можно назвать перфекционистом. Он искренне стремится к достижению идеала. Он действительно талантлив, правда?
Тео продолжал рассматривать гарнитур. Встав, он поднял стул, перевернул и присвистнул.
— Ни одного гвоздя или шурупа, по крайней мере снаружи. Господи, Господи, чего бы я не дал, чтобы вот так работать! При надлежащем уходе этот стул прослужит века!
— Вы краснодеревщик?
Неизвестно почему, но предположение, что Тео может заниматься физическим трудом, поразило Мишель, показалось несовместимым со всем тем, что она о нем знала.
Заметив ее поднятые брови, он, в свою очередь, удивился:
— А что тут такого?
— Но вы не похожи на тех, кто работает руками.
— Да? Интересно, на кого же я похож? Мишель пожала плечами:
— Уолл-стрит… сшитые на заказ костюмы… слуги… ну, вы понимаете… мальчик из большого города.
— Тут вы ошибаетесь, — усмехнулся Тео. — Мои руки мне совсем неплохо служат. Хотите, предъявлю рекомендации? Мои лучшие работы сделаны собственноручно.
Намек на его сексуальные подвиги не ускользнул от Мишель.
— Означает ли это, что мне следует запереть дверь спальни на ночь?
Тео посерьезнел.
— Нет, я никогда бы не вторгся в ваше уединение. Кроме того…
— Да?
Тео подмигнул ей:
— Если я умело разыграю карту, вы сами ко мне придете.
— Вы всегда так нахально ведете себя с женщинами, мистер Бьюкенен?
— Не знаю, что со мной творится, Мишель, — засмеялся Тео. — Похоже, это вы будите во мне дьявола.
Девушка закатила глаза.
— Даю слово, — поклялся он, — что действительно люблю работать руками. Делать всякие вещицы… по крайней мере, делал. Признаю, что немного потерял квалификацию.
— А что вы сделали?
— Моим последним проектом был двухэтажный скворечник. Я сколотил его четыре года назад, но потерпел сокрушительную неудачу. Птицы и близко к нему не подлетают. Кстати, я умираю с голоду. Приглашаю вас на ужин.
— Я предпочла бы остаться дома. Если вы согласны. В конце концов, вы мой гость.
— И вам это нравится.
— Признаюсь, приятно иметь под своей крышей прокурора министерства юстиции. Может, вы сумеете отпугнуть волков.
— И все-таки вы намереваетесь запереть дверь своей спальни сегодня, так?
До чего же странно перебрасываться шутками с красивым мужчиной. И забавно. За годы учебы в медицинском колледже и ординатуре у нее совсем не было времени на флирт. Хотелось только одного — забиться в укромный уголок и заснуть. Веселые перепалки в распорядок дня не входили.
— Честно говоря, у меня и замка на двери нет, — призналась она. — Пойдемте, я покажу вашу комнату. Переоденетесь, пока я шарю в холодильнике.
Тео схватил сумку и последовал за ней через столовую на кухню, веселую, уютную комнату, в два раза больше столовой. Настоящая сельская кухня. В уголке стояли старый дубовый стул и четыре складных заляпанных краской стула. Над потрескавшейся эмалированной раковиной располагались в ряд три двойных окна, выходивших на забранное сеткой крыльцо и задний двор, длинный и узкий. На расстоянии виднелся причал, выдававшийся в мутную воду. К одному из столбиков была привязана алюминиевая лодка с подвесным мотором.
— Вы рыбачите с этого причала?
— Иногда. Но мне больше нравится отцовский. Там рыба лучше ловится.
В заднем коридоре было три двери. Одна вела на крыльцо, другая — в свежевыкрашенную ванную, а третья — в гараж.
— Наверху есть еще одна ванная. Ваша спальня слева.
Тео не сразу поднялся наверх. Бросил сумку на ступеньки, проверил замок черного хода, укоризненно покачивая головой. Такая дрянь, что даже десятилетний ребенок может его открыть! Потом осмотрел окна первого этажа.
— Любой может влезть в ваши окна, — сообщил он, вернувшись на кухню. — Ни одно не закрыто на задвижку.
— Знаю, — вздохнула она. — С этой минуты буду закрывать.
— Я не пытаюсь напугать вас. Но ведь речь идет о погроме…
— Не возражаете отложить разговор? Сначала неплохо бы поесть. Уж очень день был тяжелый…
Она повернулась и подошла к холодильнику, прислушиваясь к скрипу ступенек. Матрац на старой железной кровати в гостевой комнате жесткий и весь в буграх, и ноги Тео наверняка будут просовываться сквозь прутья спинки и свисать с края. Но он, как истинный джентльмен, вряд ли станет жаловаться.
Ей нравился его бостонский выговор.
Пока Мишель выкладывала овощи, в голову пришла странная мысль, от которой она постаралась побыстрее отделаться. Да, Бостон. Другой край света.
Девушка вздохнула. Тео приехал ловить рыбу и отблагодарить за спасение своей жизни. Он поможет ей выпутаться из переплета, в который она попала, а потом вернется к себе.
— Конец истории.
— Что вы сказали?
Мишель подскочила от неожиданности.
— Я говорила сама с собой.
На нем были потрепанные выцветшие джинсы и серая майка, определенно видевшая лучшие дни. Белые теннисные туфли тоже посерели, а на мыске красовалась дырка. Мишель он показался до ужаса сексуальным.
— Что во мне смешного?
— Вы. Я-то ожидала наглаженных джинсов со стрелочками, — пояснила она и, видя, что он нахмурился, тут же добавила:
— Щучу. Вы вполне вписались в обстановку… если не считать пистолета.
— Поверьте, буду на седьмом небе, когда удастся сдать эту чертову штуку. Терпеть не могу оружия, но бостонские власти просили меня носить его, пока не утихнет шум, вызванный последним делом.
— А вам приходилось в кого-нибудь стрелять?
— Нет, но я не теряю надежды, — лукаво усмехнулся он. — Кстати, можно мне это яблоко? — Не ожидая разрешения, он схватил яблоко, откусил половину и промычал:
— Дьявол, до чего же я голоден! Что вы стряпаете?
— Рыба на гриле с овощами и рисом. Ничего?
— Не знаю. По мне, так отдает здоровой пищей. А я люблю питаться в закусочных и «Макдоналдсах». Гамбургеры, хот-доги и тому подобное.
— Сожалею, но в моем доме принято сбалансированное питание, — строго объявила Мишель.
— А как вы смотрите на то, чтобы после ужина посидеть и поговорить о том, что происходит в вашей жизни?
— А что именно происходит?
— Происходит то, что кто-то в этом городе хочет вам нагадить… простите, следовало бы сказать, что кто-то затаил на вас злобу.
— Я слышала и похуже, — усмехнулась Мишель. — У меня и самой язык как помело! В детстве я подхватывала от братьев самые цветистые выражения, Отец утверждал, что от моего лексикона даже пьяный матрос покраснеет, вот и задушил мое пристрастие в самом зародыше.
— Каким это образом? Мыл вам рот хозяйственным мылом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Он присел на корточки, заглянул под стол, провел по изогнутым ножкам. Изумительная резьба! Само совершенство!
— У кого он учился?
— Джон Поль всего достиг сам.
— Не может быть. Мишель рассмеялась.
— Моего брата в некотором отношении можно назвать перфекционистом. Он искренне стремится к достижению идеала. Он действительно талантлив, правда?
Тео продолжал рассматривать гарнитур. Встав, он поднял стул, перевернул и присвистнул.
— Ни одного гвоздя или шурупа, по крайней мере снаружи. Господи, Господи, чего бы я не дал, чтобы вот так работать! При надлежащем уходе этот стул прослужит века!
— Вы краснодеревщик?
Неизвестно почему, но предположение, что Тео может заниматься физическим трудом, поразило Мишель, показалось несовместимым со всем тем, что она о нем знала.
Заметив ее поднятые брови, он, в свою очередь, удивился:
— А что тут такого?
— Но вы не похожи на тех, кто работает руками.
— Да? Интересно, на кого же я похож? Мишель пожала плечами:
— Уолл-стрит… сшитые на заказ костюмы… слуги… ну, вы понимаете… мальчик из большого города.
— Тут вы ошибаетесь, — усмехнулся Тео. — Мои руки мне совсем неплохо служат. Хотите, предъявлю рекомендации? Мои лучшие работы сделаны собственноручно.
Намек на его сексуальные подвиги не ускользнул от Мишель.
— Означает ли это, что мне следует запереть дверь спальни на ночь?
Тео посерьезнел.
— Нет, я никогда бы не вторгся в ваше уединение. Кроме того…
— Да?
Тео подмигнул ей:
— Если я умело разыграю карту, вы сами ко мне придете.
— Вы всегда так нахально ведете себя с женщинами, мистер Бьюкенен?
— Не знаю, что со мной творится, Мишель, — засмеялся Тео. — Похоже, это вы будите во мне дьявола.
Девушка закатила глаза.
— Даю слово, — поклялся он, — что действительно люблю работать руками. Делать всякие вещицы… по крайней мере, делал. Признаю, что немного потерял квалификацию.
— А что вы сделали?
— Моим последним проектом был двухэтажный скворечник. Я сколотил его четыре года назад, но потерпел сокрушительную неудачу. Птицы и близко к нему не подлетают. Кстати, я умираю с голоду. Приглашаю вас на ужин.
— Я предпочла бы остаться дома. Если вы согласны. В конце концов, вы мой гость.
— И вам это нравится.
— Признаюсь, приятно иметь под своей крышей прокурора министерства юстиции. Может, вы сумеете отпугнуть волков.
— И все-таки вы намереваетесь запереть дверь своей спальни сегодня, так?
До чего же странно перебрасываться шутками с красивым мужчиной. И забавно. За годы учебы в медицинском колледже и ординатуре у нее совсем не было времени на флирт. Хотелось только одного — забиться в укромный уголок и заснуть. Веселые перепалки в распорядок дня не входили.
— Честно говоря, у меня и замка на двери нет, — призналась она. — Пойдемте, я покажу вашу комнату. Переоденетесь, пока я шарю в холодильнике.
Тео схватил сумку и последовал за ней через столовую на кухню, веселую, уютную комнату, в два раза больше столовой. Настоящая сельская кухня. В уголке стояли старый дубовый стул и четыре складных заляпанных краской стула. Над потрескавшейся эмалированной раковиной располагались в ряд три двойных окна, выходивших на забранное сеткой крыльцо и задний двор, длинный и узкий. На расстоянии виднелся причал, выдававшийся в мутную воду. К одному из столбиков была привязана алюминиевая лодка с подвесным мотором.
— Вы рыбачите с этого причала?
— Иногда. Но мне больше нравится отцовский. Там рыба лучше ловится.
В заднем коридоре было три двери. Одна вела на крыльцо, другая — в свежевыкрашенную ванную, а третья — в гараж.
— Наверху есть еще одна ванная. Ваша спальня слева.
Тео не сразу поднялся наверх. Бросил сумку на ступеньки, проверил замок черного хода, укоризненно покачивая головой. Такая дрянь, что даже десятилетний ребенок может его открыть! Потом осмотрел окна первого этажа.
— Любой может влезть в ваши окна, — сообщил он, вернувшись на кухню. — Ни одно не закрыто на задвижку.
— Знаю, — вздохнула она. — С этой минуты буду закрывать.
— Я не пытаюсь напугать вас. Но ведь речь идет о погроме…
— Не возражаете отложить разговор? Сначала неплохо бы поесть. Уж очень день был тяжелый…
Она повернулась и подошла к холодильнику, прислушиваясь к скрипу ступенек. Матрац на старой железной кровати в гостевой комнате жесткий и весь в буграх, и ноги Тео наверняка будут просовываться сквозь прутья спинки и свисать с края. Но он, как истинный джентльмен, вряд ли станет жаловаться.
Ей нравился его бостонский выговор.
Пока Мишель выкладывала овощи, в голову пришла странная мысль, от которой она постаралась побыстрее отделаться. Да, Бостон. Другой край света.
Девушка вздохнула. Тео приехал ловить рыбу и отблагодарить за спасение своей жизни. Он поможет ей выпутаться из переплета, в который она попала, а потом вернется к себе.
— Конец истории.
— Что вы сказали?
Мишель подскочила от неожиданности.
— Я говорила сама с собой.
На нем были потрепанные выцветшие джинсы и серая майка, определенно видевшая лучшие дни. Белые теннисные туфли тоже посерели, а на мыске красовалась дырка. Мишель он показался до ужаса сексуальным.
— Что во мне смешного?
— Вы. Я-то ожидала наглаженных джинсов со стрелочками, — пояснила она и, видя, что он нахмурился, тут же добавила:
— Щучу. Вы вполне вписались в обстановку… если не считать пистолета.
— Поверьте, буду на седьмом небе, когда удастся сдать эту чертову штуку. Терпеть не могу оружия, но бостонские власти просили меня носить его, пока не утихнет шум, вызванный последним делом.
— А вам приходилось в кого-нибудь стрелять?
— Нет, но я не теряю надежды, — лукаво усмехнулся он. — Кстати, можно мне это яблоко? — Не ожидая разрешения, он схватил яблоко, откусил половину и промычал:
— Дьявол, до чего же я голоден! Что вы стряпаете?
— Рыба на гриле с овощами и рисом. Ничего?
— Не знаю. По мне, так отдает здоровой пищей. А я люблю питаться в закусочных и «Макдоналдсах». Гамбургеры, хот-доги и тому подобное.
— Сожалею, но в моем доме принято сбалансированное питание, — строго объявила Мишель.
— А как вы смотрите на то, чтобы после ужина посидеть и поговорить о том, что происходит в вашей жизни?
— А что именно происходит?
— Происходит то, что кто-то в этом городе хочет вам нагадить… простите, следовало бы сказать, что кто-то затаил на вас злобу.
— Я слышала и похуже, — усмехнулась Мишель. — У меня и самой язык как помело! В детстве я подхватывала от братьев самые цветистые выражения, Отец утверждал, что от моего лексикона даже пьяный матрос покраснеет, вот и задушил мое пристрастие в самом зародыше.
— Каким это образом? Мыл вам рот хозяйственным мылом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100