Искали тебя.
Мишель наконец сумела распутать узел и поспешно завязала шнурки. Она так смущалась, что не услышала шагов Тео. Но он неожиданно вырос перед ней. Шнурок на его левой туфле волочился по полу. Не успев сообразить, что делает, она снова нагнулась, старательно завязала бантик и встала.
Но Тео больше не позволил ей его игнорировать. Приподнял ей подбородок, чтобы заставить взглянуть на себя, нагнул голову и поцеловал ее. Похоже, ему было совершенно безразлично присутствие Ноэ. Он никак не хотел ее отпускать, и под напором настойчивых губ Мишель приоткрыла свои и вернула поцелуй.
Ноэ поднялся и бесшумно вышел. Тео обнял Мишель и прошептал:
— Хочешь подурачиться?
— По-моему, именно это мы и делали прошлой ночью. Кроме того, это была всего лишь разминка.
Мишель попыталась вывернуться из его объятий, но он лишь крепче сжал руки.
— Мишель, тебе стыдно из-за вчерашнего?
Она подняла глаза и увидела его встревоженное лицо.
— Я врач, Тео. Меня ничто не может смутить.
И с этими словами она припала к нему губами, вкладывая в поцелуй всю душу. Язык коснулся его языка раз, другой, и, отстранившись, она с удовлетворением заметила в его глазах знакомое выражение «я-хочу-сорвать-с-тебя-все-до-последней-питки».
— Мне нужно работать, — объявила она, ловко выскальзывая из его объятий.
— В общем-то уже нет. Мэри Энн и та другая женщина, Синди, кажется, приведут истории болезни в порядок куда быстрее, если ты не станешь вмешиваться. Мне приказано всячески тебя занимать.
— Она такого не говорила….
— Еще как говорила. Сказала, что ты слишком большая копуша и придира. Это ее слова, не мои. Кстати, звонил твой отец и передал, что Джон Поль вывез свою мебель и обещал починить все, что может.
— Вряд ли он сумел утащить в одиночку письменный стол или диван.
— Ему помог какой-то парень по имени Арти. Итак, ничто тебя больше не смущает?
— Ничто, — солгала она.
— Тогда почему ты покраснела, когда я поцеловал тебя? Подумаешь, всего лишь пожелал доброго утра!
Вместо ответа она отправилась на кухню, но Тео неумолимо шел по пятам.
— Я думала о Ноэ. Не хотела его конфузить.
Мысль о сконфуженном Ноэ показалась Тео совершенным абсурдом. Ноэ услышал его хохот и заглянул в дверь.
— Что за веселье?
— Так… просто… — пробормотала Мишель, протискиваясь мимо него. Открыла холодильник, чтобы вынуть банку диетической колы, и замерла. Еще вчера вечером полки были почти пусты, а сейчас просто ломились от продуктов и напитков. Она нашла колу в самой глубине, схватила банку и закрыла дверцу, но туг же снова открыла, боясь, что все это ей привиделось. Но увидела упаковки настоящего сливочного масла и сразу поняла, кто все это устроил.
— Ноэ просто не умеет конфузиться, верно? — спросил Тео друга.
— Конфузиться? Это насчет чего?
— Секс. Ты ведь знаешь, что такое секс?
— Еще бы! Как-то читал об этом в книжке. Думаю как-нибудь попробовать на деле.
Оба откровенно наслаждались, подтрунивая над ней. Мишель присела на стол и только тогда заметила на тумбе трехслойный шоколадный торт. Ноэ схватил полотенце и поднял крышку на большом железном котелке. Пряный запах гамбо наполнил комнату.
— Когда это вы успели его сварить? — удивился он. — Какой аромат!
Мишель никак не могла вспомнить, что наказывал отец. Насчет чего соврать? Что она сделала: сварила гамбо или испекла торт? Но тут Ноэ спросил, не хочет ли она кусочек домашнего хлеба. У раковины лежал французский батон, завернутый в вощеную бумагу.
— К гамбо была приложена открытка?
— Не видел, — покачал головой Ноэ.
— Значит, это я его состряпала, — улыбаясь, солгала она. Тео вынул из холодильника молоко и поставил на стол.
— Вижу, ты всю ночь трудилась не покладая рук. И торт тоже пекла?
Чувствуя себя последней идиоткой, она спросила:
— К торту была приложена открытка?
— Нет.
— Значит, полагаю, и это тоже я.
— Ну а хлеб?
— Открытки не было? — осведомилась Мишель, стараясь сохранять серьезный вид.
— Не заметил.
— Обожаю печь хлеб среди ночи.
Тео выложил на стол коробку «Фростид флейкс», коробку отрубей с изюмом и несколько плиток мюсли и предложил Мишель выбирать. Потом достал ей ложку.
— Значит, та леди, прокравшаяся сквозь заднюю дверь с батоном в руках, не морочила мне голову, когда утверждала, это ты испекла его в ее доме прошлой ночью и забыла захватить домой?
Мишель уже было все равно. Где, черт возьми, эти дурацкие открытки? Неужели отец решил сменить тактику и забыл сказать ей? И что теперь она должна говорить? Если признаться во всем, отец посчитает, что она подрывает основы дела, целью которого было удержать Тео в Боуэне.
Нет, она не подведет отца, не позволит обвинить себя в предательстве.
— Все верно, — объявила Мишель. — Как только ты заснул, я спустилась вниз, сварила гамбо, испекла торт, а потом села в машину и отправилась к…
Она осеклась. Тео не назвал имя женщины, принесшей хлеб, а сама она не могла вспомнить, кому поручил задание отец.
— …подруге, — ловко вывернулась она, — испекла пару батонов.
— И не забудь бакалейный магазин.
— Что? О да, я остановилась по пути у магазина.
Тео оседлал стул, заложил руки за спину и строго спросил:
— Значит, ты стоишь на своем?
— Да, — заулыбалась Мишель, — если, разумеется, ты не нашел пару открыток с надписью «Добро пожаловать в Боуэн». В этом случае придется изменить показания.
— Передай Джейку мою благодарность.
— За что это? — с невинным видом спросила она.
— Эй, Майк, хочешь гамбо? — окликнул Ноэ, шаря по ящикам в поисках половника.
— На завтрак? Обойдусь мюсли.
— А ты, Тео?
— Еще бы! А знаешь, что здорово идет с гамбо? Картофельные чипсы.
— Извините, нет у меня никаких чипсов. Они все равно вредны. Слишком много натрия.
— А в гамбо его не хватает, так что равновесие соблюдено, — возразил Ноэ.
— Но у тебя есть чипсы. Два огромных пакета. Настоящие, не то что эта картонная низкокалорийная дрянь. Забыла, что купила их в бакалее прошлой ночью?
— Кажется, да.
— А знаешь, что здорово идет с гамбо и чипсами? — в свою очередь заявил Ноэ.
— Что именно? — заинтересовался Тео.
— Холодное пиво.
— Я — за.
Тео встал и направился к холодильнику. Мишель покачала головой:
— Гамбо, картофельные чипсы и пиво в половине одиннадцатого утра?
— Уже одиннадцать, и мы на ногах с самого рассвета. И не хмурься, солнышко. Позволь нам развратить тебя. Присоединяйся.
— Она что, фанатик здорового питания? — удивился Ноэ.
— Похоже, что так. Ее кредо: «Если это вкусно, поскорее выплюни».
— Когда вам, мальчики, произведут множественное шунтирование, вспомните этот наш разговор.
— Я говорил с доктором Робинсоном, — сообщил Ноэ. Он уже успел найти половник и разливал гамбо по тарелкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Мишель наконец сумела распутать узел и поспешно завязала шнурки. Она так смущалась, что не услышала шагов Тео. Но он неожиданно вырос перед ней. Шнурок на его левой туфле волочился по полу. Не успев сообразить, что делает, она снова нагнулась, старательно завязала бантик и встала.
Но Тео больше не позволил ей его игнорировать. Приподнял ей подбородок, чтобы заставить взглянуть на себя, нагнул голову и поцеловал ее. Похоже, ему было совершенно безразлично присутствие Ноэ. Он никак не хотел ее отпускать, и под напором настойчивых губ Мишель приоткрыла свои и вернула поцелуй.
Ноэ поднялся и бесшумно вышел. Тео обнял Мишель и прошептал:
— Хочешь подурачиться?
— По-моему, именно это мы и делали прошлой ночью. Кроме того, это была всего лишь разминка.
Мишель попыталась вывернуться из его объятий, но он лишь крепче сжал руки.
— Мишель, тебе стыдно из-за вчерашнего?
Она подняла глаза и увидела его встревоженное лицо.
— Я врач, Тео. Меня ничто не может смутить.
И с этими словами она припала к нему губами, вкладывая в поцелуй всю душу. Язык коснулся его языка раз, другой, и, отстранившись, она с удовлетворением заметила в его глазах знакомое выражение «я-хочу-сорвать-с-тебя-все-до-последней-питки».
— Мне нужно работать, — объявила она, ловко выскальзывая из его объятий.
— В общем-то уже нет. Мэри Энн и та другая женщина, Синди, кажется, приведут истории болезни в порядок куда быстрее, если ты не станешь вмешиваться. Мне приказано всячески тебя занимать.
— Она такого не говорила….
— Еще как говорила. Сказала, что ты слишком большая копуша и придира. Это ее слова, не мои. Кстати, звонил твой отец и передал, что Джон Поль вывез свою мебель и обещал починить все, что может.
— Вряд ли он сумел утащить в одиночку письменный стол или диван.
— Ему помог какой-то парень по имени Арти. Итак, ничто тебя больше не смущает?
— Ничто, — солгала она.
— Тогда почему ты покраснела, когда я поцеловал тебя? Подумаешь, всего лишь пожелал доброго утра!
Вместо ответа она отправилась на кухню, но Тео неумолимо шел по пятам.
— Я думала о Ноэ. Не хотела его конфузить.
Мысль о сконфуженном Ноэ показалась Тео совершенным абсурдом. Ноэ услышал его хохот и заглянул в дверь.
— Что за веселье?
— Так… просто… — пробормотала Мишель, протискиваясь мимо него. Открыла холодильник, чтобы вынуть банку диетической колы, и замерла. Еще вчера вечером полки были почти пусты, а сейчас просто ломились от продуктов и напитков. Она нашла колу в самой глубине, схватила банку и закрыла дверцу, но туг же снова открыла, боясь, что все это ей привиделось. Но увидела упаковки настоящего сливочного масла и сразу поняла, кто все это устроил.
— Ноэ просто не умеет конфузиться, верно? — спросил Тео друга.
— Конфузиться? Это насчет чего?
— Секс. Ты ведь знаешь, что такое секс?
— Еще бы! Как-то читал об этом в книжке. Думаю как-нибудь попробовать на деле.
Оба откровенно наслаждались, подтрунивая над ней. Мишель присела на стол и только тогда заметила на тумбе трехслойный шоколадный торт. Ноэ схватил полотенце и поднял крышку на большом железном котелке. Пряный запах гамбо наполнил комнату.
— Когда это вы успели его сварить? — удивился он. — Какой аромат!
Мишель никак не могла вспомнить, что наказывал отец. Насчет чего соврать? Что она сделала: сварила гамбо или испекла торт? Но тут Ноэ спросил, не хочет ли она кусочек домашнего хлеба. У раковины лежал французский батон, завернутый в вощеную бумагу.
— К гамбо была приложена открытка?
— Не видел, — покачал головой Ноэ.
— Значит, это я его состряпала, — улыбаясь, солгала она. Тео вынул из холодильника молоко и поставил на стол.
— Вижу, ты всю ночь трудилась не покладая рук. И торт тоже пекла?
Чувствуя себя последней идиоткой, она спросила:
— К торту была приложена открытка?
— Нет.
— Значит, полагаю, и это тоже я.
— Ну а хлеб?
— Открытки не было? — осведомилась Мишель, стараясь сохранять серьезный вид.
— Не заметил.
— Обожаю печь хлеб среди ночи.
Тео выложил на стол коробку «Фростид флейкс», коробку отрубей с изюмом и несколько плиток мюсли и предложил Мишель выбирать. Потом достал ей ложку.
— Значит, та леди, прокравшаяся сквозь заднюю дверь с батоном в руках, не морочила мне голову, когда утверждала, это ты испекла его в ее доме прошлой ночью и забыла захватить домой?
Мишель уже было все равно. Где, черт возьми, эти дурацкие открытки? Неужели отец решил сменить тактику и забыл сказать ей? И что теперь она должна говорить? Если признаться во всем, отец посчитает, что она подрывает основы дела, целью которого было удержать Тео в Боуэне.
Нет, она не подведет отца, не позволит обвинить себя в предательстве.
— Все верно, — объявила Мишель. — Как только ты заснул, я спустилась вниз, сварила гамбо, испекла торт, а потом села в машину и отправилась к…
Она осеклась. Тео не назвал имя женщины, принесшей хлеб, а сама она не могла вспомнить, кому поручил задание отец.
— …подруге, — ловко вывернулась она, — испекла пару батонов.
— И не забудь бакалейный магазин.
— Что? О да, я остановилась по пути у магазина.
Тео оседлал стул, заложил руки за спину и строго спросил:
— Значит, ты стоишь на своем?
— Да, — заулыбалась Мишель, — если, разумеется, ты не нашел пару открыток с надписью «Добро пожаловать в Боуэн». В этом случае придется изменить показания.
— Передай Джейку мою благодарность.
— За что это? — с невинным видом спросила она.
— Эй, Майк, хочешь гамбо? — окликнул Ноэ, шаря по ящикам в поисках половника.
— На завтрак? Обойдусь мюсли.
— А ты, Тео?
— Еще бы! А знаешь, что здорово идет с гамбо? Картофельные чипсы.
— Извините, нет у меня никаких чипсов. Они все равно вредны. Слишком много натрия.
— А в гамбо его не хватает, так что равновесие соблюдено, — возразил Ноэ.
— Но у тебя есть чипсы. Два огромных пакета. Настоящие, не то что эта картонная низкокалорийная дрянь. Забыла, что купила их в бакалее прошлой ночью?
— Кажется, да.
— А знаешь, что здорово идет с гамбо и чипсами? — в свою очередь заявил Ноэ.
— Что именно? — заинтересовался Тео.
— Холодное пиво.
— Я — за.
Тео встал и направился к холодильнику. Мишель покачала головой:
— Гамбо, картофельные чипсы и пиво в половине одиннадцатого утра?
— Уже одиннадцать, и мы на ногах с самого рассвета. И не хмурься, солнышко. Позволь нам развратить тебя. Присоединяйся.
— Она что, фанатик здорового питания? — удивился Ноэ.
— Похоже, что так. Ее кредо: «Если это вкусно, поскорее выплюни».
— Когда вам, мальчики, произведут множественное шунтирование, вспомните этот наш разговор.
— Я говорил с доктором Робинсоном, — сообщил Ноэ. Он уже успел найти половник и разливал гамбо по тарелкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100