Господи! Как он хотел, чтобы все было по-другому, чтобы эта девушка была другой, и он мог ее полюбить. Он продолжал держать ее за руку, как раз над локтем. Через рукав пальто Клей мог чувствовать мягкое тело, его тепло.
— Кэтрин, просыпайся, — тихо проговорил он.
Она провела языком по губам, выпрямила голову, открыла глаза.
— Ты заснула, — сказал он, наклонясь близко к ней и продолжая держать ее за предплечье.
— Ммм… — пробормотала Кэтрин, закрыв глаза и пытаясь еще немного отогнать от себя пробуждение. Она понимала, что он касается ее, и она еще с минуту делала вид, что спит.
— Было похоже, что ты думаешь, а не спишь. — Его голос был лишен критических ноток, более того — в нем была нежность. Она открыла глаза. Он сидел, наполовину отвернувшись от нее, положив локоть на руль. На его лицо падала тень, поэтому черты были скрыты.
— Извини. В последнее время я так быстро засыпаю… Хотя врач сказал, что это естественно.
Что-то интимное было в этих словах, от чего Клей почувствовал, что его желудок слегка поднимается, как это всегда происходило, когда он думал о ребенке. Он не подозревал, что внутри нее происходят изменения, и эти изменения влияют на повседневный режим. Он понял, что ответственен за многие изменения, которые сейчас происходят в ней, и о которых он раньше абсолютно ничего не знал.
— Все в порядке. Я ничего не имею против…
Это было в первый раз, когда они беспечно разговаривали друг с другом. Ее защитные силы теперь поутихли и находились в таком же сонливом состоянии, как и она сама.
— Я вспоминала… — созналась она.
— О чем?
— Вспоминала, как мы с Бобби, бывало, часами сидели и планировали наши свадьбы, как делали платья из кухонных полотенец и булавок, а фату из старых занавесок. Потом мы все это записывали в наши дневники, все наши славные фантазии.
— И что вы писали?
— О, всякие обычные вещи. Девические мечты.
— Лоденгрин и длинную фату?
Она тихо засмеялась и пожала плечами.
— Ты раньше об этом никогда не рассказывала. Если тебе всего этого очень хочется, почему ты отказывалась?
— Потому что традиционные вещи будут только ненужными и угнетающими, если они используются для того, чтобы создать видимость того, что теряешь.
— Сердца и цветы?
Она никогда раньше не видела его таким милым. Снова она подумала о том, как бы ей было с ним хорошо, если бы все это было по-настоящему.
— Если я скажу да, пойми правильно смысл моих слов.
Он слегка отстранился, усаживаясь поудобней.
— Я пойму правильно. Ты полагаешь, что мужчины не хотят того же самого.
— Я никогда не думала о том, чего хотят мужчины.
— Тебя удивит, если я скажу, что недавно осуществил давние свои желания?
«Да, — подумала она, — да, удивит. Неужели я похитила у тебя твои мечты?» Она украдкой посмотрела на его профиль. Это был очень привлекательный профиль, она очень редко смотрела прямо на него. Сейчас его лицо выражало покорность.
— Да? — наконец спросила она, не в силах воздержаться от вопроса.
— Да. И неожиданно для самого себя.
Следующий вопрос она задала, стараясь придать голосу понимающий оттенок.
— Ты не хочешь, чтобы твои родители каким-то образом в тебе разочаровались, да?
— Не хочу.
Ей не хотелось казаться любопытной, и тем не менее она должна была знать — это ее очень долго волновало. Она сделала глубокий вдох, задержала его, а потом мягко спросила, глядя на свои колени.
— А та девушка… с которой ты встречался… Джил… это именно та девушка, на которой, они надеялись, ты женишься, не так ли?
Он быстро посмотрел на нее — она теребила пальцами сумку и смотрела вниз. Потом она подняла глаза, и их взгляды встретились.
— Возможно. Я не знаю. — Он выпрямил плечи и начал рассматривать свет на доске приборов.
Кэтрин почувствовала, как слегка подергиваются мышцы ее живота. Она почувствовала, как к ней тихонько подкрадывается чувство вины.
— Возможно, они осуществят свою мечту, когда это все закончится, — сказала она.
— Нет, теперь это никогда не случится.
Они разговаривали об этом, Клей и Джил… Возможно, эта свадьба была бы его единственной возможностью отметить ее как полагается. Казалось, он признавал, что это его беспокоит.
— Ты сама выбирай, как провести свадьбу, и, что бы ты ни решила по этому поводу, мне все подойдет. Маме просто придется с тобой согласиться, вот и все. Но она уже строит планы, поэтому мне бы хотелось как можно быстрее сообщить ей о твоем решении.
— Это и твоя свадьба, Клей, — тихо сказала она, раздосадованная тем, что не ошиблась в своих выводах.
— Свадьбы в большинстве случаев — это женское дело. Ты должна подготовиться.
— Я… Спасибо.
— Знаешь, мне кажется, каждый раз, когда я тебя высаживаю здесь, ты за короткое время приходишь к монументальному решению.
— Но у меня в этом доме есть много помощниц, которые мне помогут найти и в этом случае верное решение.
Он щелкнул языком.
— Полный дом беременных, незамужних подростков. Могу представить, какими беспристрастными могут оказаться их советы. Вероятно, они все еще прикалывают занавески к своим волосам вместо фаты.
Кэтрин подумала о том, насколько он был прав. Дождь барабанил по крыше, оконные стекла запотели. В машине было тепло и замкнуто, и какое-то мгновение Кэтрин не хотелось из нее выходить, не хотелось возвращаться снова в действительность.
— Что бы ты ни решила, все будет о'кей, ага? — сказал он. — И не позволяй, чтобы эти дети уговорили тебя на что-нибудь…
Он потянулся к дверной ручке, но она попросила его остаться в машине. Она сама прекрасно дойдет до дома. Когда она протянула руку, чтобы открыть дверь, он остановил ее, сказав:
— Кэтрин? Она обернулась.
— Было… хорошо. Было лучше, когда мы разговаривали и не спорили… Я думаю, мы в этом нуждались.
— Я тоже так думаю.
Но, уже выходя из машины, Кэтрин знала, что лжет. Она в этом совсем не нуждалась, абсолютно нет. О Господи, ей все больше нравился Клей Форрестер!
Когда Кэтрин вошла в дом, к ней кинулась Мари. И Кэтрин невольно призналась:
— Я выхожу замуж за Клея Форрестера.
Мари зажгла свет, прыгнула на середину своей кровати и дала сигнал:
— ВСЕ ПРОСЫПАЙТЕСЬ! КЭТРИН ВЫХОДИТ ЗАМУЖ!
Поднялся невообразимый шум — все радостно кричали, веселились, прыгали и обнимались.
Миссис Толлефсон крикнула снизу:
— Что там происходит? — Узнав, что случилось, поздравила Кэтрин и потом предложила сделать какао.
Прошел час, пока страсти улеглись, но за это время Кэтрин прониклась бесстрашным восторгом девушек. Может быть, это началось, когда они обнимали ее, и в первый раз за все это время она заметила, что отвечает им тем же. Казалось, что они преподнесли ей какой-то бесценный подарок, и даже теперь, лежа в кровати, она не спала и не была уверена, что же это было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Кэтрин, просыпайся, — тихо проговорил он.
Она провела языком по губам, выпрямила голову, открыла глаза.
— Ты заснула, — сказал он, наклонясь близко к ней и продолжая держать ее за предплечье.
— Ммм… — пробормотала Кэтрин, закрыв глаза и пытаясь еще немного отогнать от себя пробуждение. Она понимала, что он касается ее, и она еще с минуту делала вид, что спит.
— Было похоже, что ты думаешь, а не спишь. — Его голос был лишен критических ноток, более того — в нем была нежность. Она открыла глаза. Он сидел, наполовину отвернувшись от нее, положив локоть на руль. На его лицо падала тень, поэтому черты были скрыты.
— Извини. В последнее время я так быстро засыпаю… Хотя врач сказал, что это естественно.
Что-то интимное было в этих словах, от чего Клей почувствовал, что его желудок слегка поднимается, как это всегда происходило, когда он думал о ребенке. Он не подозревал, что внутри нее происходят изменения, и эти изменения влияют на повседневный режим. Он понял, что ответственен за многие изменения, которые сейчас происходят в ней, и о которых он раньше абсолютно ничего не знал.
— Все в порядке. Я ничего не имею против…
Это было в первый раз, когда они беспечно разговаривали друг с другом. Ее защитные силы теперь поутихли и находились в таком же сонливом состоянии, как и она сама.
— Я вспоминала… — созналась она.
— О чем?
— Вспоминала, как мы с Бобби, бывало, часами сидели и планировали наши свадьбы, как делали платья из кухонных полотенец и булавок, а фату из старых занавесок. Потом мы все это записывали в наши дневники, все наши славные фантазии.
— И что вы писали?
— О, всякие обычные вещи. Девические мечты.
— Лоденгрин и длинную фату?
Она тихо засмеялась и пожала плечами.
— Ты раньше об этом никогда не рассказывала. Если тебе всего этого очень хочется, почему ты отказывалась?
— Потому что традиционные вещи будут только ненужными и угнетающими, если они используются для того, чтобы создать видимость того, что теряешь.
— Сердца и цветы?
Она никогда раньше не видела его таким милым. Снова она подумала о том, как бы ей было с ним хорошо, если бы все это было по-настоящему.
— Если я скажу да, пойми правильно смысл моих слов.
Он слегка отстранился, усаживаясь поудобней.
— Я пойму правильно. Ты полагаешь, что мужчины не хотят того же самого.
— Я никогда не думала о том, чего хотят мужчины.
— Тебя удивит, если я скажу, что недавно осуществил давние свои желания?
«Да, — подумала она, — да, удивит. Неужели я похитила у тебя твои мечты?» Она украдкой посмотрела на его профиль. Это был очень привлекательный профиль, она очень редко смотрела прямо на него. Сейчас его лицо выражало покорность.
— Да? — наконец спросила она, не в силах воздержаться от вопроса.
— Да. И неожиданно для самого себя.
Следующий вопрос она задала, стараясь придать голосу понимающий оттенок.
— Ты не хочешь, чтобы твои родители каким-то образом в тебе разочаровались, да?
— Не хочу.
Ей не хотелось казаться любопытной, и тем не менее она должна была знать — это ее очень долго волновало. Она сделала глубокий вдох, задержала его, а потом мягко спросила, глядя на свои колени.
— А та девушка… с которой ты встречался… Джил… это именно та девушка, на которой, они надеялись, ты женишься, не так ли?
Он быстро посмотрел на нее — она теребила пальцами сумку и смотрела вниз. Потом она подняла глаза, и их взгляды встретились.
— Возможно. Я не знаю. — Он выпрямил плечи и начал рассматривать свет на доске приборов.
Кэтрин почувствовала, как слегка подергиваются мышцы ее живота. Она почувствовала, как к ней тихонько подкрадывается чувство вины.
— Возможно, они осуществят свою мечту, когда это все закончится, — сказала она.
— Нет, теперь это никогда не случится.
Они разговаривали об этом, Клей и Джил… Возможно, эта свадьба была бы его единственной возможностью отметить ее как полагается. Казалось, он признавал, что это его беспокоит.
— Ты сама выбирай, как провести свадьбу, и, что бы ты ни решила по этому поводу, мне все подойдет. Маме просто придется с тобой согласиться, вот и все. Но она уже строит планы, поэтому мне бы хотелось как можно быстрее сообщить ей о твоем решении.
— Это и твоя свадьба, Клей, — тихо сказала она, раздосадованная тем, что не ошиблась в своих выводах.
— Свадьбы в большинстве случаев — это женское дело. Ты должна подготовиться.
— Я… Спасибо.
— Знаешь, мне кажется, каждый раз, когда я тебя высаживаю здесь, ты за короткое время приходишь к монументальному решению.
— Но у меня в этом доме есть много помощниц, которые мне помогут найти и в этом случае верное решение.
Он щелкнул языком.
— Полный дом беременных, незамужних подростков. Могу представить, какими беспристрастными могут оказаться их советы. Вероятно, они все еще прикалывают занавески к своим волосам вместо фаты.
Кэтрин подумала о том, насколько он был прав. Дождь барабанил по крыше, оконные стекла запотели. В машине было тепло и замкнуто, и какое-то мгновение Кэтрин не хотелось из нее выходить, не хотелось возвращаться снова в действительность.
— Что бы ты ни решила, все будет о'кей, ага? — сказал он. — И не позволяй, чтобы эти дети уговорили тебя на что-нибудь…
Он потянулся к дверной ручке, но она попросила его остаться в машине. Она сама прекрасно дойдет до дома. Когда она протянула руку, чтобы открыть дверь, он остановил ее, сказав:
— Кэтрин? Она обернулась.
— Было… хорошо. Было лучше, когда мы разговаривали и не спорили… Я думаю, мы в этом нуждались.
— Я тоже так думаю.
Но, уже выходя из машины, Кэтрин знала, что лжет. Она в этом совсем не нуждалась, абсолютно нет. О Господи, ей все больше нравился Клей Форрестер!
Когда Кэтрин вошла в дом, к ней кинулась Мари. И Кэтрин невольно призналась:
— Я выхожу замуж за Клея Форрестера.
Мари зажгла свет, прыгнула на середину своей кровати и дала сигнал:
— ВСЕ ПРОСЫПАЙТЕСЬ! КЭТРИН ВЫХОДИТ ЗАМУЖ!
Поднялся невообразимый шум — все радостно кричали, веселились, прыгали и обнимались.
Миссис Толлефсон крикнула снизу:
— Что там происходит? — Узнав, что случилось, поздравила Кэтрин и потом предложила сделать какао.
Прошел час, пока страсти улеглись, но за это время Кэтрин прониклась бесстрашным восторгом девушек. Может быть, это началось, когда они обнимали ее, и в первый раз за все это время она заметила, что отвечает им тем же. Казалось, что они преподнесли ей какой-то бесценный подарок, и даже теперь, лежа в кровати, она не спала и не была уверена, что же это было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107