— Его голос стал шелковистым. Он хитро улыбнулся, окидывая ее своим пиратским взглядом, пока она тихонько не положила гамбургер на место.
Потом он обратился к ней, говоря в повелительном тоне:
— Тебе бы лучше уважать свиные котлеты! Он принял вызывающую позу, слегка повернувшись вправо к мясному отделу, расставив ноги, держа одну руку на пакете с котлетами, а другую — на несуществующих ножнах на поясе. Кафельный пол мог бы очень хорошо сойти за парусное судно.
— А то что будет? — зарычала она, стараясь изо всех сил не смеяться.
Он самоуверенно поднял одну бровь.
— А то, — он бросил быстрый взгляд в сторону, едва улыбнулся, потом схватил какой-то пакет и замахнулся на нее, — а то мы будем есть печень.
Она зацепила большими пальцами свой пояс, подошла ближе, посмотрела прямо в его хвастливое, красивое, загорелое лицо и заскрежетала:
— Мне это прекрасно подходит, хвастун. Я ем печень в сыром виде!
Он изогнул сардонически бровь и насмешливо проговорил:
— Господи! Она даже не знает, как ее готовить.
— Черт с тобой, я знаю!
Уголки его губ дернулись. Он пытался произносить слова серьезно, но у него это не совсем получалось.
— Тебе повезло, женщина, по… тому что… я… не знаю! И они разразились смехом.
Кэтрин и не подозревала, что в ней столько комизма. И это ей нравилось. Клей был очаровательным пиратом… Они теперь часто шутили и смеялись. У Клея было не только чувство юмора, он был также любезен и спокоен. В первый раз в жизни она жила легко и свободно. Для Кэтрин стало открытием то, что можно жить в согласии с человеком мужского пола.
В городском доме также были свои прелести. Временами она вдруг резко бросала заниматься домашней работой и мысленно напоминала себе не слишком привыкать к этому дому. Через несколько коротких месяцев все это у нее заберут… Клей выполнял домашнюю работу, не раздражаясь, и это удивляло ее. Возможно, это началось с того вечера, когда он приобрел стиральную машину и сушильный аппарат. Вместе они прочитали руководство к эксплуатации, выбрали место, куда поставить машины, загрузили стиральную машину первой кипой грязного белья, и с того времени стиркой занимался тот, у кого выпадало свободное время.
Однажды она вернулась домой и увидела, что он пылесосит ковры в гостиной. Она изумленно остановилась, на ее лице появилась улыбка. Он заметил ее и выключил машину. — Привет, что значит эта улыбка?
— Я пыталась представить своего старика за тем, чем ты занимаешься.
— А это как-то отразится на моем мужском достоинстве или еще чем-нибудь?
Она уже смеялась.
— Совсем наоборот.
Потом она повернулась и оставила его, и пылесос снова захрипел, а он в это время думал над тем, что она имела в виду.
Было неизбежно, что они становились все теснее связанными во многих несущественных вещах. Установили телефон, и в справочнике их номер числился под фамилией Форрестер Клей. В углу кабинета висел список продуктов, и в нем отражалось то, что им нужно, и то, что они любят. Она купила себе кассету Леттермена и слушала ее на его стереомагнитофоне, зная прекрасно, что не всегда можно им пользоваться. Начала поступать почта, адресованная на имя мистера и миссис Клей Форрестер. У него закончился шампунь, и он одолжил шампунь у нее, и с того времени они решили покупать такой шампунь, который был у нее, потому что Клею он больше нравился. Иногда они даже пользовались одним полотенцем.
Но каждый вечер вытаскивалось запасное одеяло, и он стелил себе постель на диване, ставил кассету, и они лежали, каждый в своей отдельной темноте, слушая в один вечер его любимые песни, в другой — любимые песни Кэтрин.
К тому времени она уже стала ожидать, когда поставят последнюю кассету этого дня, и оставляла дверь в спальню открытой, чтобы лучше слышать.
Наступил День Благодарения. Для Кэтрин этот день выдался волнующе-прекрасным. Анжела включила в список приглашенных Стива и Аду, плюс всех бабушек и дедушку Клея нескольких тетушек и дядюшек, двоюродных братьев и сестер. В первый раз за шесть лет Кэтрин, Ада и Стив отпраздновали этот день вместе, и Кэтрин была безгранично благодарна Форрестерам за такую возможность. Это был день, полностью погруженный в традицию.
Уютно потрескивал камин, снизу из игровой комнаты по всему дому разносился смех, стол по-настоящему прогибался от разнообразия праздничных блюд, и везде чувствовалось волшебное прикосновение Анжелы. В центре стола на импортной бельгийской скатерти стояла огромная ваза с цветами, а сбоку располагался хрустальный канделябр. Сидя за столом, Кэтрин отгоняла от себя неприятное ощущение будущей потери. Ее мать вышла из своей скорлупы, она улыбалась и была привлекательной. И было невероятным то, как Стив и Клей вели себя по отношению друг к другу: поддразнивание, смех — полное взаимопонимание. Оба находились в прекрасном расположении духа.
«Форрестеры принимают это как должное», — думала Кэтрин, глядя на круг лиц, прислушиваясь к счастливой болтовне, успокоенная и насыщенная как их доброй волей, так и угощеньями.
«Что случилось с моими понятиями об испорченных богачах?» — размышляла она. Но как раз в этот момент ее глаза встретились с глазами Клейборна. Она увидела в них трогательную доброту, как будто он читал ее мысли, и она быстро отвела взгляд, боясь еще больше привязаться к нему.
Днем Кэтрин получила свой первый урок, как играть в пул. Было ли случайным или намеренным то, как Клей встал сзади нее очень близко и наклонился, твердо сжимая ее руку на кие, показывая, как нужно играть.
— Он должен скользить по твоей руке, — инструктировал он ее, в то время как его рука касалась ее бедра. От него приятно пахло, и он был теплым. Во всем этом было определенно что-то соблазнительное. Но затем он отстранился назад, и мужчины играли против женщин в круговых соревнованиях.
Клей со Стивом играли против Кэтрин и юной двоюродной сестры Марси. Но сразу стало очевидным, что силы не равны, поэтому Кэтрин играла со Стивом в качестве своего партнера, и очень быстро они победили своих соперников. Стиву дали прозвище «Миннесотский тощий» за то, что он сотни часов провел за биллиардным столом. Потом биллиард сменился футболом — они смотрели матч по телевизору. Кэтрин уютно устроилась на кушетке между Клеем и Стивом. Во время матча Клей вкратце объяснил ей правила игры, при этом неуклюже ссутулившись и повернув голову к ней.
В дверях Клейборн и Анжела попрощались с ними, и, пока Клейборн держал ее пальто, Анжела спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Она подняла глаза и увидела одинаковое выражение заботы на их лицах. Она удивилась, что ей задали такой прямой вопрос насчет ее беременности. Это было в первый раз со дня свадьбы, чтобы кто-нибудь поднимал этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Потом он обратился к ней, говоря в повелительном тоне:
— Тебе бы лучше уважать свиные котлеты! Он принял вызывающую позу, слегка повернувшись вправо к мясному отделу, расставив ноги, держа одну руку на пакете с котлетами, а другую — на несуществующих ножнах на поясе. Кафельный пол мог бы очень хорошо сойти за парусное судно.
— А то что будет? — зарычала она, стараясь изо всех сил не смеяться.
Он самоуверенно поднял одну бровь.
— А то, — он бросил быстрый взгляд в сторону, едва улыбнулся, потом схватил какой-то пакет и замахнулся на нее, — а то мы будем есть печень.
Она зацепила большими пальцами свой пояс, подошла ближе, посмотрела прямо в его хвастливое, красивое, загорелое лицо и заскрежетала:
— Мне это прекрасно подходит, хвастун. Я ем печень в сыром виде!
Он изогнул сардонически бровь и насмешливо проговорил:
— Господи! Она даже не знает, как ее готовить.
— Черт с тобой, я знаю!
Уголки его губ дернулись. Он пытался произносить слова серьезно, но у него это не совсем получалось.
— Тебе повезло, женщина, по… тому что… я… не знаю! И они разразились смехом.
Кэтрин и не подозревала, что в ней столько комизма. И это ей нравилось. Клей был очаровательным пиратом… Они теперь часто шутили и смеялись. У Клея было не только чувство юмора, он был также любезен и спокоен. В первый раз в жизни она жила легко и свободно. Для Кэтрин стало открытием то, что можно жить в согласии с человеком мужского пола.
В городском доме также были свои прелести. Временами она вдруг резко бросала заниматься домашней работой и мысленно напоминала себе не слишком привыкать к этому дому. Через несколько коротких месяцев все это у нее заберут… Клей выполнял домашнюю работу, не раздражаясь, и это удивляло ее. Возможно, это началось с того вечера, когда он приобрел стиральную машину и сушильный аппарат. Вместе они прочитали руководство к эксплуатации, выбрали место, куда поставить машины, загрузили стиральную машину первой кипой грязного белья, и с того времени стиркой занимался тот, у кого выпадало свободное время.
Однажды она вернулась домой и увидела, что он пылесосит ковры в гостиной. Она изумленно остановилась, на ее лице появилась улыбка. Он заметил ее и выключил машину. — Привет, что значит эта улыбка?
— Я пыталась представить своего старика за тем, чем ты занимаешься.
— А это как-то отразится на моем мужском достоинстве или еще чем-нибудь?
Она уже смеялась.
— Совсем наоборот.
Потом она повернулась и оставила его, и пылесос снова захрипел, а он в это время думал над тем, что она имела в виду.
Было неизбежно, что они становились все теснее связанными во многих несущественных вещах. Установили телефон, и в справочнике их номер числился под фамилией Форрестер Клей. В углу кабинета висел список продуктов, и в нем отражалось то, что им нужно, и то, что они любят. Она купила себе кассету Леттермена и слушала ее на его стереомагнитофоне, зная прекрасно, что не всегда можно им пользоваться. Начала поступать почта, адресованная на имя мистера и миссис Клей Форрестер. У него закончился шампунь, и он одолжил шампунь у нее, и с того времени они решили покупать такой шампунь, который был у нее, потому что Клею он больше нравился. Иногда они даже пользовались одним полотенцем.
Но каждый вечер вытаскивалось запасное одеяло, и он стелил себе постель на диване, ставил кассету, и они лежали, каждый в своей отдельной темноте, слушая в один вечер его любимые песни, в другой — любимые песни Кэтрин.
К тому времени она уже стала ожидать, когда поставят последнюю кассету этого дня, и оставляла дверь в спальню открытой, чтобы лучше слышать.
Наступил День Благодарения. Для Кэтрин этот день выдался волнующе-прекрасным. Анжела включила в список приглашенных Стива и Аду, плюс всех бабушек и дедушку Клея нескольких тетушек и дядюшек, двоюродных братьев и сестер. В первый раз за шесть лет Кэтрин, Ада и Стив отпраздновали этот день вместе, и Кэтрин была безгранично благодарна Форрестерам за такую возможность. Это был день, полностью погруженный в традицию.
Уютно потрескивал камин, снизу из игровой комнаты по всему дому разносился смех, стол по-настоящему прогибался от разнообразия праздничных блюд, и везде чувствовалось волшебное прикосновение Анжелы. В центре стола на импортной бельгийской скатерти стояла огромная ваза с цветами, а сбоку располагался хрустальный канделябр. Сидя за столом, Кэтрин отгоняла от себя неприятное ощущение будущей потери. Ее мать вышла из своей скорлупы, она улыбалась и была привлекательной. И было невероятным то, как Стив и Клей вели себя по отношению друг к другу: поддразнивание, смех — полное взаимопонимание. Оба находились в прекрасном расположении духа.
«Форрестеры принимают это как должное», — думала Кэтрин, глядя на круг лиц, прислушиваясь к счастливой болтовне, успокоенная и насыщенная как их доброй волей, так и угощеньями.
«Что случилось с моими понятиями об испорченных богачах?» — размышляла она. Но как раз в этот момент ее глаза встретились с глазами Клейборна. Она увидела в них трогательную доброту, как будто он читал ее мысли, и она быстро отвела взгляд, боясь еще больше привязаться к нему.
Днем Кэтрин получила свой первый урок, как играть в пул. Было ли случайным или намеренным то, как Клей встал сзади нее очень близко и наклонился, твердо сжимая ее руку на кие, показывая, как нужно играть.
— Он должен скользить по твоей руке, — инструктировал он ее, в то время как его рука касалась ее бедра. От него приятно пахло, и он был теплым. Во всем этом было определенно что-то соблазнительное. Но затем он отстранился назад, и мужчины играли против женщин в круговых соревнованиях.
Клей со Стивом играли против Кэтрин и юной двоюродной сестры Марси. Но сразу стало очевидным, что силы не равны, поэтому Кэтрин играла со Стивом в качестве своего партнера, и очень быстро они победили своих соперников. Стиву дали прозвище «Миннесотский тощий» за то, что он сотни часов провел за биллиардным столом. Потом биллиард сменился футболом — они смотрели матч по телевизору. Кэтрин уютно устроилась на кушетке между Клеем и Стивом. Во время матча Клей вкратце объяснил ей правила игры, при этом неуклюже ссутулившись и повернув голову к ней.
В дверях Клейборн и Анжела попрощались с ними, и, пока Клейборн держал ее пальто, Анжела спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Она подняла глаза и увидела одинаковое выражение заботы на их лицах. Она удивилась, что ей задали такой прямой вопрос насчет ее беременности. Это было в первый раз со дня свадьбы, чтобы кто-нибудь поднимал этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107