Хочу тебе рассказать. Герб поначалу был добр ко мне, когда я только вышла за него замуж. Когда Стив был ребенком, ты бы видела Герба с ним, ты бы не узнала отца. — Она закрыла глаза, на мгновение успокоилась, а потом продолжила: — Все началось с пролива Тонкина. Герб находился в запасе. Когда его соединение призвали в действующую армию, я не знала, когда он вернется. Но оказалось хуже, чем мы думали — он ушел на два года. Он многое повидал за это время. Он повидал так много, что вернулся домой, пристрастившись к спиртному. Он мог побороть в себе это пристрастие, но он никогда не мог побороть ощущение, возникшее в нем, когда он пришел и увидел, что я жду ребенка.
Кэтрин сомневалась, правильно ли она поняла неразборчивые слова Ады.
— Р-ребенка?
В комнате воцарилась тишина. Единственный открытый глаз Ады уставился в потолок.
— Да, ребенка. Это была ты, конечно.
— Я?
— Я говорила тебе, что я слабая женщина. — Глаз Ады наполнился слезами.
— Я не его?
Разбитая голова слабо кивнула, и в этот момент чувство свободы заполнило Кэтрин.
— Вот видишь, это не только его вина, Кэти. Я так поступила с ним, и он никогда не мог меня простить, как и тебя тоже.
— Я не понимала этого до настоящего момента…
— Я боялась тебе рассказать.
— Но почему? — Кэтрин склонилась над матерью, чтобы та могла получше видеть ее лицо. — Мама, пожалуйста, я не виню тебя, мне просто нужно знать, вот и все. Почему ты никогда за меня не заступалась? Я думала, ты не… — Кэтрин замолчала и отвела взгляд в сторону.
— Любила тебя? Я знаю, ты это хотела сказать. Это совсем не оправдание, но Герб… Он всегда ждал удобного момента, чтобы отомстить мне. Ты же знаешь — он меня так часто бил… Я боялась его, Кэти. Я всегда боялась его…
— Тогда почему ты не ушла от него?
— Я считала, что виновата перед ним и должна остаться. Кроме того, куда бы я пошла?
— А куда ты собираешься идти сейчас? Естественно, ты не собираешься возвращаться к нему?
— Нет, мне не нужно делать это теперь, когда ты знаешь. Кроме того, сейчас все по-другому. Вы со Стивом уже взрослые, теперь мне осталось беспокоиться только о себе. Стив сделал себе карьеру в армии, а у тебя есть Клей. Мне не нужно больше о тебе беспокоиться…
Кэтрин почувствовала укор вины. Она машинально погладила руку матери и придвинулась ближе к ней, чтобы рассмотреть ее лицо.
— Кто он был, мама? — задумчиво спросила Кэтрин.
На распухших губах появилось что-то похожее на улыбку.
— Неважно, кто он был, важно какой. Он был прекрасным человеком. Это было самое лучшее время в моей жизни. Я бы прошла снова все эти годы ада с Гербом, если бы смогла еще раз пережить те дни с твоим отцом.
— Значит, ты его любила?
— Да… О, как я его любила!
— Тогда почему ты не оставила па… Герба и не вышла за него замуж?
— Он уже был женат.
Услышав это, Кэтрин поняла, что внутри ее матери жила другая Ада, которую она никогда не знала, и только знакомым оставался блеск в ее отекшем глазу. Этот блеск был вызван приятными воспоминаниями.
— Он еще жив? — спросила Кэтрин, испытывая внезапное желание узнать все о нем.
— Он живет в этом городе. Вот почему будет лучше, если я тебе не скажу, кто он.
— Но когда-нибудь ты мне скажешь?
— Я не могу ТЕБЕ этого обещать. Видишь ли, он часто уезжает. Сейчас он БОЛЬШОЙ человек. Тебе никогда не было бы стыдно иметь такого отца… У меня… у меня слегка пересохло в горле. Мне можно выпить немного воды, как ты думаешь?
Кэтрин помогла матери, та немного попила и с тяжелым вздохом снова откинулась на подушки.
— Мама, я тоже должна сделать признание.
— Ты, Кэтрин? — удивилась мать.
Кэтрин размышляла над тем, могла ли мать вообще когда-нибудь подумать о ней плохо. Она сама была слишком занята поисками внешних проявлений любви, чтобы разглядеть более глубокое внутреннее чувство.
— Мама, я сделала это умышленно… Забеременела, я имею в виду. По крайней мере, я так думаю. Я хотела свести счеты с Гербом за все оскорбления, хотела уйти от вас обоих, из дома, где не было ничего, кроме драк и пьянства. Подсознательно я верила, что ребенок мне в этом поможет, и я найду любовь. Я не думала, что это отразится на тебе, но я чувствую, что каким-то образом мой поступок послужил причиной того, что он тебя побил, разве нет?
— Нет, нет, не вини себя, Кэти. Это длится давно. Он сказал, что я нахожусь под его судом, и по моей вине он никогда не получит денег от Клея. Но настоящая причина состоит в том, что ты не его дочь. Я говорю правду. Я не хочу, чтобы ты обвиняла себя.
— Но я так все испортила!
— Нет, дорогая! Просто выбрось это из головы. У тебя есть Клей, скоро родится ребенок, и с таким отцом, как Клей, он тоже обязательно кем-то станет.
— Мама, Клей и я… — Но Кэтрин не смогла рассказать матери правду о том, какое будущее ждет ее с Клеем.
— Что?
— Мы думали над тем, что, когда родится ребенок, и если тебе станет лучше, и ты наберешься сил, ты приедешь и останешься с нами на пару дней, чтобы помочь.
Кэтрин улыбнулась, ее сердце разрывалось, когда она увидела, как мать довольно вздохнула и закрыла глаза.
Прошел день с тех пор, как Кэтрин и Клей разделили одну кровать. В то утро Клей ушел, оставив Кэтрин спать. Возвращаясь домой под вечер, он горел желанием ее увидеть.
Услышав, как хлопнула дверь, она опустила руки, забыв выключить воду — она продолжала литься на нож и сельдерей, который она мыла. Он поднялся наверх зашел на кухню и, встав сзади, легонько положил руку на плечо.
— Как она сегодня?
Он прикоснулся, и она почувствовала, как тепло струится через ее блузку, проникая через кожу, мускулы в ее сердце. Ей хотелось повернуться, взять его ладонь, поцеловать ее и положить себе на грудь, сказав: «Как ты сегодня? Как я? Нам было лучше от того, что произошло между нами прошлой ночью?»
— Ей очень больно, но ей дают болеутоляющие средства. Ей очень трудно разговаривать, потому что у нее опухли губы.
Клей сжал ее плечо, ожидая, что она повернется, что он снова будет ей нужен, как прошлой ночью. Он слышал запах ее волос, ее тела, надушенного цветочными духами. Он наблюдал, как вода течет по ее рукам, как она очищает сельдерей от корней.
«Почему она не поворачивается, — думал Клей. — Разве она не чувствует мое прикосновение? Она должна знать, что я тоже боюсь».
Кэтрин начала чистить другую веточку сельдерея, хотя она ей была не нужна. Ей страстно хотелось посмотреть ему в глаза и спросить: «Что я для тебя значу, Клей?» Но если бы он ее любил, он, конечно, уже давно бы сказал об этом. Ни разу за все месяцы, что они жили вместе, он даже не намекнул, что любит ее.
Их сердца бешено бились от сознания друг друга. Клей видел, что руки Кэтрин замерли. Он провел пальцами по голой коже ее шеи, потом они скользнули под воротничок, а большой палец поглаживал мочку уха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Кэтрин сомневалась, правильно ли она поняла неразборчивые слова Ады.
— Р-ребенка?
В комнате воцарилась тишина. Единственный открытый глаз Ады уставился в потолок.
— Да, ребенка. Это была ты, конечно.
— Я?
— Я говорила тебе, что я слабая женщина. — Глаз Ады наполнился слезами.
— Я не его?
Разбитая голова слабо кивнула, и в этот момент чувство свободы заполнило Кэтрин.
— Вот видишь, это не только его вина, Кэти. Я так поступила с ним, и он никогда не мог меня простить, как и тебя тоже.
— Я не понимала этого до настоящего момента…
— Я боялась тебе рассказать.
— Но почему? — Кэтрин склонилась над матерью, чтобы та могла получше видеть ее лицо. — Мама, пожалуйста, я не виню тебя, мне просто нужно знать, вот и все. Почему ты никогда за меня не заступалась? Я думала, ты не… — Кэтрин замолчала и отвела взгляд в сторону.
— Любила тебя? Я знаю, ты это хотела сказать. Это совсем не оправдание, но Герб… Он всегда ждал удобного момента, чтобы отомстить мне. Ты же знаешь — он меня так часто бил… Я боялась его, Кэти. Я всегда боялась его…
— Тогда почему ты не ушла от него?
— Я считала, что виновата перед ним и должна остаться. Кроме того, куда бы я пошла?
— А куда ты собираешься идти сейчас? Естественно, ты не собираешься возвращаться к нему?
— Нет, мне не нужно делать это теперь, когда ты знаешь. Кроме того, сейчас все по-другому. Вы со Стивом уже взрослые, теперь мне осталось беспокоиться только о себе. Стив сделал себе карьеру в армии, а у тебя есть Клей. Мне не нужно больше о тебе беспокоиться…
Кэтрин почувствовала укор вины. Она машинально погладила руку матери и придвинулась ближе к ней, чтобы рассмотреть ее лицо.
— Кто он был, мама? — задумчиво спросила Кэтрин.
На распухших губах появилось что-то похожее на улыбку.
— Неважно, кто он был, важно какой. Он был прекрасным человеком. Это было самое лучшее время в моей жизни. Я бы прошла снова все эти годы ада с Гербом, если бы смогла еще раз пережить те дни с твоим отцом.
— Значит, ты его любила?
— Да… О, как я его любила!
— Тогда почему ты не оставила па… Герба и не вышла за него замуж?
— Он уже был женат.
Услышав это, Кэтрин поняла, что внутри ее матери жила другая Ада, которую она никогда не знала, и только знакомым оставался блеск в ее отекшем глазу. Этот блеск был вызван приятными воспоминаниями.
— Он еще жив? — спросила Кэтрин, испытывая внезапное желание узнать все о нем.
— Он живет в этом городе. Вот почему будет лучше, если я тебе не скажу, кто он.
— Но когда-нибудь ты мне скажешь?
— Я не могу ТЕБЕ этого обещать. Видишь ли, он часто уезжает. Сейчас он БОЛЬШОЙ человек. Тебе никогда не было бы стыдно иметь такого отца… У меня… у меня слегка пересохло в горле. Мне можно выпить немного воды, как ты думаешь?
Кэтрин помогла матери, та немного попила и с тяжелым вздохом снова откинулась на подушки.
— Мама, я тоже должна сделать признание.
— Ты, Кэтрин? — удивилась мать.
Кэтрин размышляла над тем, могла ли мать вообще когда-нибудь подумать о ней плохо. Она сама была слишком занята поисками внешних проявлений любви, чтобы разглядеть более глубокое внутреннее чувство.
— Мама, я сделала это умышленно… Забеременела, я имею в виду. По крайней мере, я так думаю. Я хотела свести счеты с Гербом за все оскорбления, хотела уйти от вас обоих, из дома, где не было ничего, кроме драк и пьянства. Подсознательно я верила, что ребенок мне в этом поможет, и я найду любовь. Я не думала, что это отразится на тебе, но я чувствую, что каким-то образом мой поступок послужил причиной того, что он тебя побил, разве нет?
— Нет, нет, не вини себя, Кэти. Это длится давно. Он сказал, что я нахожусь под его судом, и по моей вине он никогда не получит денег от Клея. Но настоящая причина состоит в том, что ты не его дочь. Я говорю правду. Я не хочу, чтобы ты обвиняла себя.
— Но я так все испортила!
— Нет, дорогая! Просто выбрось это из головы. У тебя есть Клей, скоро родится ребенок, и с таким отцом, как Клей, он тоже обязательно кем-то станет.
— Мама, Клей и я… — Но Кэтрин не смогла рассказать матери правду о том, какое будущее ждет ее с Клеем.
— Что?
— Мы думали над тем, что, когда родится ребенок, и если тебе станет лучше, и ты наберешься сил, ты приедешь и останешься с нами на пару дней, чтобы помочь.
Кэтрин улыбнулась, ее сердце разрывалось, когда она увидела, как мать довольно вздохнула и закрыла глаза.
Прошел день с тех пор, как Кэтрин и Клей разделили одну кровать. В то утро Клей ушел, оставив Кэтрин спать. Возвращаясь домой под вечер, он горел желанием ее увидеть.
Услышав, как хлопнула дверь, она опустила руки, забыв выключить воду — она продолжала литься на нож и сельдерей, который она мыла. Он поднялся наверх зашел на кухню и, встав сзади, легонько положил руку на плечо.
— Как она сегодня?
Он прикоснулся, и она почувствовала, как тепло струится через ее блузку, проникая через кожу, мускулы в ее сердце. Ей хотелось повернуться, взять его ладонь, поцеловать ее и положить себе на грудь, сказав: «Как ты сегодня? Как я? Нам было лучше от того, что произошло между нами прошлой ночью?»
— Ей очень больно, но ей дают болеутоляющие средства. Ей очень трудно разговаривать, потому что у нее опухли губы.
Клей сжал ее плечо, ожидая, что она повернется, что он снова будет ей нужен, как прошлой ночью. Он слышал запах ее волос, ее тела, надушенного цветочными духами. Он наблюдал, как вода течет по ее рукам, как она очищает сельдерей от корней.
«Почему она не поворачивается, — думал Клей. — Разве она не чувствует мое прикосновение? Она должна знать, что я тоже боюсь».
Кэтрин начала чистить другую веточку сельдерея, хотя она ей была не нужна. Ей страстно хотелось посмотреть ему в глаза и спросить: «Что я для тебя значу, Клей?» Но если бы он ее любил, он, конечно, уже давно бы сказал об этом. Ни разу за все месяцы, что они жили вместе, он даже не намекнул, что любит ее.
Их сердца бешено бились от сознания друг друга. Клей видел, что руки Кэтрин замерли. Он провел пальцами по голой коже ее шеи, потом они скользнули под воротничок, а большой палец поглаживал мочку уха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107