о груде грязных тарелок, которая ждала ее каждый день…
Кэтрин подумала, как хорошо работать в этой чистой кухне с блестящими приборами и покрытыми огнеупорной пластмассой под дерево столами. Кэтрин повернулась и увидела свободный полуостровок. Она невольно представила, как там будет стоять стол, за которым Клей будет пить по утрам кофе, пока она жарит яичницу. Но она никогда раньше не завтракала с ним и не знала, любит ли он кофе или яичницу. К тому же это не ее дело представлять такие вещи да еще с такой фантазией.
— Кэтрин?!
Она резко повернулась назад. Он стоял в дверях. На нем был плисовый пиджак цвета ржавчины и под ним подходящий по цвету жилет. Кэтрин в очередной раз была поражена его безупречной внешностью — его брюки никогда не мялись, волосы всегда были в порядке. Неожиданно у нее пересохло во рту.
— Осталась всего лишь неделя, — с напускным спокойствием сказал Клей.
— Я знаю. — Она подошла к плите и включила над ней свет. Это дало ей возможность скрыть свое смущение. — Если это то, что ты хочешь, Клей, мы остановимся на этом. Я знаю, что цвета тебе подходят.
— Ты хочешь взглянуть еще на что-нибудь? — мягко спросил он. Он больше не сердился.
— Мне здесь нравится, Клей. Я просто не думаю, что мы… что мы…
— Заслуживаем это? — закончил он, поскольку она никак не могла подобрать нужного слова.
— Что-то в этом роде.
— Ты считаешь, что, если бы мы жили где-нибудь в лачуге, это бы исправило положение вещей?
— Да! — Она резко развернулась и посмотрела на него. — Нет… О Господи, я не знаю. Я никогда не представляла себе, что буду жить в таком доме, вот и все. Я изо всех сил стараюсь не потерять самообладание.
Он улыбнулся и опустил голову.
— Знаешь, иногда я тебе не верю.
— Ну, иногда я тоже тебе не верю. — Она широко развела руки, показывая весь дом в одном жесте. — Теперь еще и мебель!
— Я сказал, что мы достанем только необходимое.
— Но я уже знаю, что ты имеешь в виду, говоря НЕОБХОДИМОЕ.
— Хорошо, я приложу максимум усилий, чтобы достать какую-нибудь грубую мебель, если это сделает тебя счастливой. Я выкину все из спальни и втащу туда стог сена. Как тебе это нравится?
Его улыбка была неотразима.
Клей Форрестер поддразнивал ее. Вначале его смех походил на веселое журчание в глубине его горла, но когда он прорвался в полный, безудержный звук, все, что она могла сделать, это рассмеяться в ответ.
Он выбрал огромный диван-кровать, сказав, что ему надоели кресла матери, где мужчина не может даже растянуться. И два твидовых кресла, ореховый кофейный столик и еще уйму столов; лампу, которая стоила столько же, сколько одно из кресел, хотя Кэтрин не удалось убедить его, что это было абсолютно расточительно и глупо. Клей сказал, что лампа ему нравится, дорогая она или нет, и это главное. Они выбрали два стула для уголка на кухню, но Кэтрин твердо решила не обставлять мебелью официальную столовую. «Она нам не понадобится», — сказала Кэтрин. Он не стал спорить, но, когда она сказала, что обстановка в салоне «вполне хорошая», Клей воспротивился. Он выбрал гарнитур стоимостью почти в два раза большей, чем тот, который предложила она; тройной туалетный столик; комод, по поводу которого она сказала, что вполне можно обойтись и без него, потому что в шкафу было предостаточно ящиков.
Они стояли в проходе, споря о ночниках и лампах, когда к ним возвратился продавец.
— Но зачем нам еще лампы? Там есть лампы на потолке, этого достаточно.
— Потому что я люблю читать в кровати! — воскликнул Клей.
Продавец откашлялся, немного подумал и благоразумно удалился, давая им возможность спорить дальше. Но Кэтрин знала, что он расслышал последнее замечание Клея, и вся покраснела, чувствуя себя полной дурой, стоя здесь, в проходе мебельного магазина, и споря с женихом, который заявляет, что любит ЧИТАТЬ в кровати!
События развивались очень быстро.
Позвонил Стив и сказал, что приезжает в среду, тринадцатого числа.
Ада позвонила и сказала, что закончила свое платье.
Позвонили из мебельного магазина насчет доставки мебели.
Бобби позвонила, чтобы сказать, что Мангассоны определенно будут присутствовать на свадьбе.
Позвонили от врача, у которого наблюдалась Кэтрин, и сообщили, что у нее низкое давление.
Анжела позвонила и извиняющимся тоном объяснила, что Клейборн предъявил обвинение против Герба Андерсона. Ему это удалось с успехом, и Герба приговорили к принудительным работам в течение девяноста дней за нападение и драку.
А когда однажды вечером Кэтрин вернулась в «Горизонт», она увидела свою мать и Анжелу, которые оживленно разговаривали, сидя бок о бок на софе. И Кэтрин, поддаваясь тому, что называется правом невесты, закрыла лицо обеими руками и зарыдала в первый раз с тех пор, как началась вся эта шарада.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Когда Клей заехал за Кэтрин, чтобы отправиться в аэропорт встречать Стива, она его в какую-то долю секунды не узнала.
На нем были потертые джинсы и старенькая голубая фланелевая рубашка. Поверх рубашки на нем была курточка весьма странной модели. Она висела на нем как мешок, от долгого ношения материал стал мягким, края на карманах потерлись, а молния вытянулась. В грубой одежде Клей выглядел крепким и мужественным. Кэтрин невольно вспомнила день, когда они впервые встретились. О, в тот вечер он выглядел более опрятным, хотя был одет в потертые джинсы «Левис» и теннисную рубашку.
Кэтрин оцепенела от неожиданности, в то время как Клей, поздоровавшись, проговорил:
— Я приехал на «бронко»… Думаю, нам в ней будет удобнее. — Он уже сделал шаг к двери, прежде чем понял, что она не следует за ним. — Что случилось? Мне следовало бы одеться более изысканно? Я возился с «корветтом» в гараже и забыл о времени… Извини.
— Нет, нет, все в порядке… Ты выглядишь… — Она не закончила, не сводя с него изумленных глаз.
— Каким?
— Не знаю, другим.
— Ты видела меня в джинсах и раньше.
«Да, конечно, видела, но я не думала, что ты помнишь это».
Наконец, они вышли из дома.
У обочины стоял автомобиль, который она помнила с июля. Он представлял собой мужскую игрушку с высокими скамейками, кучей окон и с местом для охотничьих снаряжений.
Она резко остановилась, как будто натолкнулась на забор из колючей проволоки.
— Я подумал, в «корветте» будет тесно нам троим и вещам твоего брата. — Клей взял ее за локоть и повел к машине. Ее сотрясала нервная дрожь. Клей прошел вперед и открыл дверь «бронко». Оглянувшись, он увидел, что она пристально смотрит на него.
Кэтрин изо всех сил пыталась справиться с нахлынувшей волной ощущения знакомого — те же джинсы, старая курточка, его волосы, что впервые не были безупречно уложены, воротник загнулся вверх…
Клей стоял, ожидая Кэтрин, и от его дыхания образовывалось белое облако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Кэтрин подумала, как хорошо работать в этой чистой кухне с блестящими приборами и покрытыми огнеупорной пластмассой под дерево столами. Кэтрин повернулась и увидела свободный полуостровок. Она невольно представила, как там будет стоять стол, за которым Клей будет пить по утрам кофе, пока она жарит яичницу. Но она никогда раньше не завтракала с ним и не знала, любит ли он кофе или яичницу. К тому же это не ее дело представлять такие вещи да еще с такой фантазией.
— Кэтрин?!
Она резко повернулась назад. Он стоял в дверях. На нем был плисовый пиджак цвета ржавчины и под ним подходящий по цвету жилет. Кэтрин в очередной раз была поражена его безупречной внешностью — его брюки никогда не мялись, волосы всегда были в порядке. Неожиданно у нее пересохло во рту.
— Осталась всего лишь неделя, — с напускным спокойствием сказал Клей.
— Я знаю. — Она подошла к плите и включила над ней свет. Это дало ей возможность скрыть свое смущение. — Если это то, что ты хочешь, Клей, мы остановимся на этом. Я знаю, что цвета тебе подходят.
— Ты хочешь взглянуть еще на что-нибудь? — мягко спросил он. Он больше не сердился.
— Мне здесь нравится, Клей. Я просто не думаю, что мы… что мы…
— Заслуживаем это? — закончил он, поскольку она никак не могла подобрать нужного слова.
— Что-то в этом роде.
— Ты считаешь, что, если бы мы жили где-нибудь в лачуге, это бы исправило положение вещей?
— Да! — Она резко развернулась и посмотрела на него. — Нет… О Господи, я не знаю. Я никогда не представляла себе, что буду жить в таком доме, вот и все. Я изо всех сил стараюсь не потерять самообладание.
Он улыбнулся и опустил голову.
— Знаешь, иногда я тебе не верю.
— Ну, иногда я тоже тебе не верю. — Она широко развела руки, показывая весь дом в одном жесте. — Теперь еще и мебель!
— Я сказал, что мы достанем только необходимое.
— Но я уже знаю, что ты имеешь в виду, говоря НЕОБХОДИМОЕ.
— Хорошо, я приложу максимум усилий, чтобы достать какую-нибудь грубую мебель, если это сделает тебя счастливой. Я выкину все из спальни и втащу туда стог сена. Как тебе это нравится?
Его улыбка была неотразима.
Клей Форрестер поддразнивал ее. Вначале его смех походил на веселое журчание в глубине его горла, но когда он прорвался в полный, безудержный звук, все, что она могла сделать, это рассмеяться в ответ.
Он выбрал огромный диван-кровать, сказав, что ему надоели кресла матери, где мужчина не может даже растянуться. И два твидовых кресла, ореховый кофейный столик и еще уйму столов; лампу, которая стоила столько же, сколько одно из кресел, хотя Кэтрин не удалось убедить его, что это было абсолютно расточительно и глупо. Клей сказал, что лампа ему нравится, дорогая она или нет, и это главное. Они выбрали два стула для уголка на кухню, но Кэтрин твердо решила не обставлять мебелью официальную столовую. «Она нам не понадобится», — сказала Кэтрин. Он не стал спорить, но, когда она сказала, что обстановка в салоне «вполне хорошая», Клей воспротивился. Он выбрал гарнитур стоимостью почти в два раза большей, чем тот, который предложила она; тройной туалетный столик; комод, по поводу которого она сказала, что вполне можно обойтись и без него, потому что в шкафу было предостаточно ящиков.
Они стояли в проходе, споря о ночниках и лампах, когда к ним возвратился продавец.
— Но зачем нам еще лампы? Там есть лампы на потолке, этого достаточно.
— Потому что я люблю читать в кровати! — воскликнул Клей.
Продавец откашлялся, немного подумал и благоразумно удалился, давая им возможность спорить дальше. Но Кэтрин знала, что он расслышал последнее замечание Клея, и вся покраснела, чувствуя себя полной дурой, стоя здесь, в проходе мебельного магазина, и споря с женихом, который заявляет, что любит ЧИТАТЬ в кровати!
События развивались очень быстро.
Позвонил Стив и сказал, что приезжает в среду, тринадцатого числа.
Ада позвонила и сказала, что закончила свое платье.
Позвонили из мебельного магазина насчет доставки мебели.
Бобби позвонила, чтобы сказать, что Мангассоны определенно будут присутствовать на свадьбе.
Позвонили от врача, у которого наблюдалась Кэтрин, и сообщили, что у нее низкое давление.
Анжела позвонила и извиняющимся тоном объяснила, что Клейборн предъявил обвинение против Герба Андерсона. Ему это удалось с успехом, и Герба приговорили к принудительным работам в течение девяноста дней за нападение и драку.
А когда однажды вечером Кэтрин вернулась в «Горизонт», она увидела свою мать и Анжелу, которые оживленно разговаривали, сидя бок о бок на софе. И Кэтрин, поддаваясь тому, что называется правом невесты, закрыла лицо обеими руками и зарыдала в первый раз с тех пор, как началась вся эта шарада.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Когда Клей заехал за Кэтрин, чтобы отправиться в аэропорт встречать Стива, она его в какую-то долю секунды не узнала.
На нем были потертые джинсы и старенькая голубая фланелевая рубашка. Поверх рубашки на нем была курточка весьма странной модели. Она висела на нем как мешок, от долгого ношения материал стал мягким, края на карманах потерлись, а молния вытянулась. В грубой одежде Клей выглядел крепким и мужественным. Кэтрин невольно вспомнила день, когда они впервые встретились. О, в тот вечер он выглядел более опрятным, хотя был одет в потертые джинсы «Левис» и теннисную рубашку.
Кэтрин оцепенела от неожиданности, в то время как Клей, поздоровавшись, проговорил:
— Я приехал на «бронко»… Думаю, нам в ней будет удобнее. — Он уже сделал шаг к двери, прежде чем понял, что она не следует за ним. — Что случилось? Мне следовало бы одеться более изысканно? Я возился с «корветтом» в гараже и забыл о времени… Извини.
— Нет, нет, все в порядке… Ты выглядишь… — Она не закончила, не сводя с него изумленных глаз.
— Каким?
— Не знаю, другим.
— Ты видела меня в джинсах и раньше.
«Да, конечно, видела, но я не думала, что ты помнишь это».
Наконец, они вышли из дома.
У обочины стоял автомобиль, который она помнила с июля. Он представлял собой мужскую игрушку с высокими скамейками, кучей окон и с местом для охотничьих снаряжений.
Она резко остановилась, как будто натолкнулась на забор из колючей проволоки.
— Я подумал, в «корветте» будет тесно нам троим и вещам твоего брата. — Клей взял ее за локоть и повел к машине. Ее сотрясала нервная дрожь. Клей прошел вперед и открыл дверь «бронко». Оглянувшись, он увидел, что она пристально смотрит на него.
Кэтрин изо всех сил пыталась справиться с нахлынувшей волной ощущения знакомого — те же джинсы, старая курточка, его волосы, что впервые не были безупречно уложены, воротник загнулся вверх…
Клей стоял, ожидая Кэтрин, и от его дыхания образовывалось белое облако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107