Положив поперечные планки, он встал и сказал:
— Мне нужна будет помощь, чтобы перенести матрац наверх.
— Конечно, — сказала она, почувствовав себя сразу неуютно.
Подымаясь по ступенькам наверх со своим неуклюжим грузом, Клей предупредил:
— Только направляй его, не поднимай.
Ей хотелось сказать: «Не будь таким заботливым», но она промолчала.
Наконец кровать была собрана, и в комнате воцарилась тишина. Они посмотрели друг на друга — их волосы растрепались; у него под мышками выступили круги пота, а у нее на правой груди красовалась полоска пыли. Он поспешно отвел глаза от ее груди.
— Вот, — произнес он, — можешь приступать.
При виде нового голого матраца они оба почувствовали себя неловко.
— Конечно, — сказала она с показной радостью. — Какого цвета простыни тебе нравятся? У нас есть розовые с большими белыми маргаритками, бежевые в коричневую полоску и…
— Не имеет значения, — перебил ее Клей, наклоняясь, чтобы поднять отвертку, а потом бросил ее в чемодан с инструментами. — Делай как хочешь. Я буду спать на диване.
Кэтрин растирала ладони до тех пор, пока они не онемели. Клей быстро вышел из комнаты. С минуту она неподвижно стояла, уставившись в никуда, потом слегка ударила ногой по новой коробке, оставляя на ней след от своего ботинка. Она посмотрела на отметину, держа руки в карманах джинсов. Она молча извинилась перед коробкой, потом забрала назад свое извинение, резко повернулась и упала вниз на край незастеленной кровати и заплакала. Из гостиной доносилась блюзовая мелодия: Клей включил магнитофон, и из него лился теперь хриплый женский голос под аккомпанемент пианино. Она взяла себя в руки и застелила кровать свежими, хрустящими простынями, а потом решила разложить свои вещи в новый туалетный стол. Она остановилась, держа в руках свитер, и позвала:
— Клей!
Но, очевидно, он не слышал ее, потому что играла музыка.
Она, тихо ступая по застеленному ковром холлу, спустилась на несколько ступенек вниз в гостиную. Он стоял, как ковбой, широко расставив ноги, большие пальцы рук свисали из задних карманов джинсов. Он смотрел в окно.
— Клей?
Вздрогнув, он обернулся.
— Что?
— Ты не возражаешь, если я займу туалетный столик, а ты комод?
— Конечно, — ответил он безразлично, — все что хочешь. — Затем он снова, повернулся к окну.
Выдвижные ящики туалетного столика внутри пахли новым, ароматным деревом. Все в доме было таким свежим, таким нетронутым, таким отличным от того, к чему Кэтрин привыкла. Ее снова охватило чувство того, что все происходящее — нереально, наверное, просто от бессмысленности того, что она делала. Но когда Кэтрин поняла, где находится и что лежит вокруг нее, ей вдруг показалось, что она посягает на дом, который по праву принадлежит другому человеку, и снова перед ней встал образ Джил Мангассон.
Звук выдвигающегося ящика вывел ее из состояния задумчивости. Она посмотрела через плечо и увидела Клея. Он тоже раскладывал свои вещи. Они молча ходили по спальне, каждый занимаясь своим делом, и только изредка говорили друг другу «извини», если это требовалось. Она открыла дверцы гардероба и увидела вещи Клея — спортивное пальто, плотно прижатые друг к другу рубашки и тщательно отутюженные брюки. Вся одежда аккуратно висела на вешалках, что приятно удивило Кэтрин.
В гардеробе стоял запах его духов, как и в его машине. Она закрыла дверцы и повернулась к нему, держа в руке приличное количество вешалок.
— Я думаю, что займу шкаф в другой спальне, если ты не возражаешь.
— Я могу плотнее сдвинуть свою одежду.
— Нет, нет. Все в порядке. Другой шкаф все равно пуст. Когда она прошла через холл и скрылась в комнате, он уставился в ящик бюро и задумался.
Через короткое время они встретились в гостиной. Клей был занят тем, что вынимал кассеты.
— Послушай, ты голоден? — спросила Кэтрин. — Мы не ужинали. — Было почти десять часов вечера.
— Да, немного. — Он продолжал сортировать кассеты, не поднимая глаз.
— О, но… — начала заикаться она. — Здесь ничего нет… Мы могли бы…
— Забудь об этом. По правде говоря, я не очень хочу есть.
— Мы могли бы куда-нибудь поехать и купить гамбургер или еще что-то…
Он посмотрел на ее живот.
— О, вероятно ты голодна.
— Со мной все в порядке.
Он вздохнул, бросил кассету в картонную коробку. Кассета щелкнула, и в комнате наступила тишина. Он уставился на нее, наклоняясь и упираясь руками в бедра, потом медленно покачал головой.
— Разве мы даже не можем поесть вместе?
— Да, но ты первый сказал, что хочешь есть, а теперь говоришь, что не хочешь.
Он прямо посмотрел на нее.
— Ты хочешь гамбургер?
Она погладила свой живот и робко улыбнулась.
— Да, я умираю от голода.
— Тогда, что ты скажешь, если мы перестанем играть «в кошки-мышки», поедем, и съедим по гамбургеру.
— О'кей.
— Тогда давай остальные вещи разберем завтра утром?
— Хорошо. И завтра же я что-нибудь куплю в супермаркете.
Вернувшись домой после позднего ужина, она поспешила сама снять свое пальто, боясь, что он нечаянно прикоснется к ней. Он последовал за ней в гостиную.
— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.
— Да. Я и не знала, насколько была голодна. Мы сегодня много сделали.
Они растерянно замолчали, не зная, о чем еще говорить.
Клей вздохнул и потянулся.
Ее охватила паника, желудок сжала спазма. Что ей делать? Просто уйти или предложить расстелить ему постель?..
Они заговорили одновременно:
— Ну, нам надо идти…
— Мне приготовить твою…
Она нервно взмахнула руками, показывая, чтобы он говорил, но он уступил ей право первенства.
— Я приготовлю тебе постель, — сказала она.
— Просто покажи мне, где все лежит, и я сделаю это сам. Избегая его взгляда, она поднялась наверх и показала, где лежит постельное белье. Когда она протянула руку, чтобы достать простыни, он поспешно предложил:
— Послушай, я сам достану.
Его движения были слишком быстрыми, и он наткнулся на нее до того, как она успела отойти в сторону. Он чуть не уронил стеганое ватное одеяло ей на голову. Она вытащила простыни и наволочку на подушку и положила на ватное одеяло, которое он держал в руках.
— Я оставила для тебя бежевые с коричневыми полосками. Их глаза встретились поверх постельного белья.
— Спасибо.
— Я принесу подушку, — сказала она и поспешно удалилась.
Но у них было только две подушки, они обе лежали на кровати королевского размера, уже облаченные в розовые наволочки с белыми маргаритками. Она возвратилась с подушкой, и наступила неловкая пауза, когда Кэтрин сказала, что, вероятно, ему не нужна будет наволочка, которую она ему дала. И потом все пошло кувырком: он протянул руку, чтобы взять ее подушку; одеяло поехало в сторону; целлофановые пакеты с простынями соскользнули;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107