Рваный, порывистый ветер, казалось, со всех сторон бросал на них потоки дождя. Бесс втянула голову, стараясь парусиновой накидкой защитить лицо от уколов ледяных струй. Она закрыла глаза и стала вспоминать «Дар судьбы». Такое длительное ненастье, наверное, плохо скажется на урожае. Сырость и холод — да еще в это время года! — не принесут пользы ни полям, ни садам. Значит, зимой люди и скотина будут жить впроголодь. А вернется ли она к зиме? И, наконец, самое главное: окажется ли золото в тайнике, который еще неизвестно где искать?
Бесс украдкой взглянула на Кинкейда. Он стоял во весь рост и смотрел на бушующую стихию. Казалось, он не замечает ни ветра, ни дождя, ни холода. Сверкнула молния — и во вспышке Бесс увидела, что глаза его закрыты, а рот сжат в тонкую жесткую линию.
Боже всемогущий! Что сделает с ней Кинкейд, когда, добравшись до Панамы, она сообщит ему, что никакой карты никогда не было? Что она все время рассчитывала только на помощь бесплотного призрака?
— Буруны по курсу! — раздался крик Руди. — Прямо по ветру!
Шлюп вздымало и бросало в бездну снова и снова. Внезапно удар свалил Бесс лицом вниз. Суденышко накренилось. Отчаянно заскрипели мачты… и вдруг надломились, как две спички. Откуда-то доносился крик Руди, но и он оборвался.
Оглушенная резким падением, Бесс не смогла сразу встать. Она только скользила руками по палубе. На нее неслись потоки бурлящей воды. Казалось, море и небо поменялись местами. Вдруг девушку обвила сильная рука; она услышала голос Кинкейда. «Бесс! Бесс!» — кричал он. Не успела она прийти в себя, как налетел следующий вал. И снова вода, тьма, вой, грохот. Когда Бесс посмотрела на корму, где только что стоял капитан, там не было никого — только кипела черная вода.
— Надо прыгать! — орал Кинкейд.
Она попыталась подняться, но с ужасом обнаружила, что ноги ее запутались в тросах и канатах.
— Не могу! — в отчаянии закричала Бесс. — Я в ловушке!
Что-то тяжелое накатилось ей на спину и плечи, но боли она не чувствовала. Тело онемело. Мир превратился в потоки воды. Вода заполняла рот, нос, уши, заглушала раскаты грома, ослепляла, одуряла.
Бесс уже поняла, что случилось. Она поняла, что шторм поглотил суденышко. Она поняла, что и сама идет ко дну. Никогда ей уже не увидеть ни солнца, ни травы, ни неба… И вдруг произошло невероятное. Шлюп вынырнул из воды. Бесс судорожно хватала ртом воздух. С притоком кислорода голова у нее прояснилась, и она поняла, что не одна. Рядом был Кинкейд. Он крепко держал девушку одной рукой, другой разрезал толстый канат, обвившийся вокруг ее ног.
Наконец Кинкейд освободил Бесс из капкана и потащил через палубу. Они прыгнули в пучину. Кинкейд во время прыжка не отпускал руку Бесс, но стихия оказалась сильнее и разлучила их. Не прошло и секунды, как Бесс увлекло вниз, в бушующую черноту. Она еще пыталась вынырнуть на поверхность, но тяжелые юбки и зашитые в одежду драгоценности тянули ее на дно. Внезапно ее вытолкнуло наверх, и в лицо ударил ветер.
Совершенно не представляя, в какую сторону плыть, Бесс старалась успокоиться, наладить дыхание. Надо непременно найти какую-нибудь доску или бочонок, твердила она себе, как неожиданно руки ее наткнулись на какой-то плотный предмет. Бесс сжала пальцы, пытаясь ухватиться покрепче. Предмет на ощупь напоминал… да это же мертвое тело, пронзила ее кошмарная мысль. Она отпрянула, в отчаянии крича, тут же захлебнулась очередной нахлынувшей волной, закашлялась… и услышала Знакомый голос.
— Не бойся. Твое время еще не пришло.
Бесс заморгала, смахивая с глаз едкую влагу, и увидела совсем близко Кьюти. Индеец стоял по грудь в воде, протягивая к ней руки.
— Я не могу больше плыть, — выдохнула девушка.
— Можешь.
— Не могу. Я выбилась из сил.
— Ты? В твоих жилах кровь Женщины Звезд. Без тебя мой народ будет предан забвению.
— Дай мне сил выжить.
— Плыви, дитя. Плыви ко мне. Я тебя понесу. Бесс следовало бы удивиться тому, что индеец может стоять на такой глубине, да еще в самом сердце шторма. Ей следовало бы удивиться тому, как искрятся над ним голубые огоньки, но она даже не думала об этом. Она думала только о том, как теплы и надежны его руки, с силой поднявшие ее над волнами. И Бесс с благодарностью и облегчением закрыла глаза.
Когда она снова открыла их, Кьюти уже не было. Буквально у нее под носом покачивался большой деревянный обломок. Бесс сделала несколько взмахов руками и крепко обхватила промокшие скользкие доски. И чернота небытия, так давно угрожавшая ей, поглотила разум. Девушка погрузилась в глубокий беспробудный сон.
День был в разгаре, когда Кинкейд очнулся и, тяжело перевернувшись, начал откашливаться. Морская вода разъедала рот, нос, глаза. Веки жгло огнем. Наконец Кинкейд смог сесть и оглядеться.
Пологий песчаный берег, море, с другой стороны жалкие деревца. Шелковистая пена мягко набегала на пляж, вдалеке еще виднелись кудрявые белые шапки волн — единственное, что напоминало о вчерашнем яростном шквале. Над прибоем шныряли чайки, издавая протяжные пронзительные крики. Береговая полоса была испещрена мелкими воронками — это вгрызались в песок морские моллюски. Волна оставляла после себя множество маленьких лужиц, вода в них быстро нагревалась на солнце, и туда спешили крабы. Жизнь кипела, но признаков человека не было и в помине.
Кинкейд на коленях подполз к кромке воды, стал промывать от песка глаза. Кашель разрывал грудь. Горло першило. С трудом он поднялся на ноги, сделал несколько неуверенных шагов. Насколько можно было видеть, тянулся пустынный ровный пляж.
— Бесс! — закричал он, складывая у рта ладони. — Бесс! Где ты?
Ответом был только хриплый надсадный крик чайки.
Кинкейд сорвал с себя лохмотья, в которые превратилась его рубаха, зашел по колено в море, намочил лоскутки, чтобы протереть ими, как губкой, лицо, плечи, грудь. Соленая вода щипала глаза, саднила кожу, но он стойко перенес эту процедуру. Покончив с умыванием, Кинкейд сполоснул волосы и отбросил их назад. Прикрыв ладонью глаза, он стал вглядываться в морскую даль — ни клочка суши, лишь ровная серовато-синяя водная гладь.
— Бесс! — снова прокричал Кинкейд.
И вдруг мурашки пробежали у него по спине, горло будто железным кольцом сдавило.
— Бесс! — холодея, кричал он.
Под ложечкой разгоралась боль, но не от едкой морской воды, а от горькой мысли, что рыжеволосой Бесс, может, уже и нет на свете, что ее тело, разбитое и изувеченное, лежит на дне, как останки потонувшего корабля.
Отчаяние и стыд охватили Кинкейда. Ведь он держал ее руку, когда они прыгали с борта. Держал, но потом потерял. Впервые в жизни сила и ловкость изменили ему.
Пресвятая Дева Мария! Если Бесс погибла… Что это с ним? Неужели он будет плакать из-за женщины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69