Кьюти положил руку ей на плечо. Прикосновение было теплым, почти реальным.
— Ну почему, почему все так сложно? — вздохнула Бесс. — Почему другим призраки не являются? Почему все валится на меня?
Кьюти рассмеялся сухим шелестящим смехом, казалось, будто шуршат на ветру опавшие листья.
— У тебя дар великой силы. Ты видишь то, что недоступно другим. Ты слышишь то, что не услышит простак, глупец или невежда.
— Я вела себя мерзко, — призналась Бесс. — Тебе хорошо известно, что я не распутница, но Кинкейду я позволила… — Голос ее срывался. Во рту пересохло. Она подняла глаза. — Кьюти, я…
— Не вини себя. Это дело моих рук.
— Твоих? — Бесс вскочила. — Так это ты заставил меня…
Кьюти покачал головой.
— Было очень просто сподвигнуть тебя на то, что давно подсказывало тебе собственное сердце.
— Значит, ты попробовал на мне свое колдовство?
Индеец снова покачал головой, подняв в ритуальном жесте руки.
— Это что еще за речи? — строго спросил он. — Разве я и твоя бабка не учили тебя, что знатной англичанке не подобает верить в колдовство? Ты огорчаешь меня. Я сожалею, что…
— Ты еще не о том будешь жалеть, если затеешь нечто подобное снова. Я за себя не ручаюсь. Я уподобилась грязной трактирной шлюхе. Я позволила ему…
— …То, что женщина принимает от своего мужа без смущения и с радостью, — закончил Кьюти.
— Он мне не муж! Твой Кинкейд — преступник. Беглый каторжник. Жестокий наемник. Я бы не взяла такого в мужья, даже если…
— Он будет твоим мужем.
— Не будет. Никогда!
— Он хранитель, посланный тебе судьбой. И всегда был им.
— Нет. Нет, Кьюти. Правда за мной. И ты не заговоришь меня. Кинкейд грубый, надменный… он… он…
— Он спас твою жизнь во время жестокой бури.
— Спас, — согласилась Бесс. — Верно. Я даже не думала, что в нем столько отваги, но…
— Пришло твое время выходить замуж, дитя мое. Ты бесконечно дорога мне, но я не имею права лукавить. Тебе предстоит зачать, выносить и родить ребенка, который продолжит нашу древнюю ветвь. Благородная кровь должна жить вечно. Пока род Женщины Звезд ходит по земле, мои предки живы. А разорвется эта священная цепь, все, кого я любил, кем дорожил, кем гордился, канут в небытие.
— Меня не удастся толкнуть на брак. Я не желаю жить под властью мужчины. Я люблю «Дар судьбы» И в чужие руки я свое детище не отдам.
— А как же ребенок, дитя мое? Ты одна разве сможешь иметь ребенка — продолжателя рода?
— Мой отец еще не стар. У него будет жена. Будут и дети.
— Ты носительница священного огня древнего народа! Все линии судьбы сходятся на тебе. Ты — Женщина Звезд.
— Я за Кинкейда замуж не выйду. Ни сейчас, ни когда-либо.
Губы индейца побелели и сжались в тонкую нить, глаза сверкнули бесноватым огнем и сузились.
— Не говори того, о чем будешь жалеть всю жизнь.
— Повторяю, я не пойду за него! — выкрикнула Бесс.
— Женщина!
Услышав голос Кинкейда, Бесс обернулась. Глаза ее расширились, когда она увидела его, стоявшего в двух шагах. Уперев руки в боки, он с вызовом смотрел на девушку. Черты лица, казалось, окаменели, вместо улыбки замерла суровая гримаса.
— В своем ли ты уме, раз беседуешь со старым бревном? — саркастически спросил шотландец. — Впрочем, изменил тебе рассудок, нет ли, за все время наш брак не упоминался ни словом. Тут и размышлять нечего. Этому не бывать.
Бесс с опаской окинула глазами его фигуру. К ее облегчению, Кинкейд был одет.
— Вот что, красотка, я требую от тебя объяснений. Немедленно. Ждать я не намерен.
12
Бесс в отчаянии озиралась, надеясь на поддержку Кьюти. Но она уже знала, что он исчез. Исчез, нарочно оставив ее наедине с Кинкейдом. Взывая к своей гордости, отваге и разуму, Бесс расправила плечи, смело подняла голову, стараясь выглядеть в глазах этого рассерженного мужчины надменной и собранной.
— Во всем только моя вина, — молвила она. — То, что я сделала, непростительно. В свое оправдание могу сказать одно: я чудом выжила, чуть не утонула. Возможно, это временно повлияло на мой рассудок. Прости, Кинкейд. Понимаю, что ты чувствуешь и думаешь, но я…
— Нет, — перебил он ее, — о том, что я чувствую, ты даже представления не имеешь. Знаешь, как называется женщина, которая распаляет мужика, а затем бежит?
На его лице мелькнула гримаса брезгливого отвращения. Бесс передернуло от стыда.
— Я не распутница, — только и смогла сказать она.
— Однако ты и не девица, — оборвал ее Кинкейд. Бесс будто ушатом ледяной воды окатили.
— Почему ты так решил? — тихо спросила она.
— А почему я должен был решить иначе? — пожал плечами шотландец.
Бесс смутилась и вспыхнула так, что, казалось, она сейчас расплачется. В душе у Кинкейда шевельнулась жалость. Взгляд девушки был беззащитным, почти затравленным, как у бездомного щенка. Да, ему пришлось признать, что он почти потерял над собой контроль. Разве Бесс Беннет женщина для развлечений? О небо! Оп готов был овладеть женщиной, слишком изможденной и напуганной, чтобы управлять собой и разбираться, где благодарность, а где чувственное желание.
— Ты прав, — глухо отозвалась Бесс. — Я не девственница, но клянусь, я не по своей воле лишилась невинности. — По ее щеке покатилась слеза. — Я… меня изнасиловал человек, которому я доверяла.
— Совершенно необязательно выворачивать передо мной душу, — буркнул Кинкейд.
— Я просто пытаюсь все объяснить, — торопливо сказала она. — Я была наивная шестнадцатилетняя дурочка. И во многом виновата сама. Я не подозревала, что для меня это так страшно кончится. — Лицо ее побелело. — Это больше не повторится.
— Значит, ты никогда не любила, никогда не была с мужчиной?
Бесс покачала головой.
— То, что произошло между нами… — Она запнулась. — В общем, я солгу, если скажу, что это не доставило мне удовольствия.
Кинкейд молчал. Гордая англичанка нашла в себе силы признаться. Да, в самообладании ей не откажешь.
— Тогда почему ты вырвалась от меня? — наконец спросил Кинкейд. — Какой же смысл запирать ворота, после того как…
— Я женщина. Я в одиночку несу ответственность за огромную плантацию, — сказала Бесс, понемногу обретая уверенность в себе. — Я не собираюсь поступаться своей независимостью и быть игрушкой в руках мужа. Он может унижать меня, продавать мои земли, выгонять старых слуг, проматывать мое состояние за карточным столом, бить меня, он может даже разлучить меня с моими же детьми, если они будут. По его прихоти меня можно упрятать в сумасшедший дом, можно отправить в чужие края на верную гибель.
— Но для женщины неестественно остаться без семьи.
— Нет. Для меня неестественно поступиться своим образованием и умением вести дела ради сомнительных супружеских радостей.
— Ты ведь не будешь отрицать, что у тебя, как у всякой нормальной женщины, есть потребность в мужчине?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69