Раскланиваясь на все стороны, синеглазый Ваня провел Ивана через комнаты, уставленные шкафами с дорогой посудой и увешенные картинами с морскими видами. По пути знакомил со своими друзьями и полезными людьми. Апраксина нашли в курительной комнате возле высокой печи, облицованной голландскими сине-белыми изразцами. Хозяина дома окружали важные персоны, среди которых находился и сенатор Матвеев.
На вежливое приветствие генерал-адмирал ответил легким кивком. Покровительственно улыбнулся, показал, что узнал Ивана и помнит об их встрече в Ревеле.
Рассматривать собравшихся было интересно. В комнатах собрались столичные сановники в расшитых позументами кафтанах и длинных париках, гвардейские офицеры в зеленых с красными отворотами мундирах, более скромно одетые иностранцы, капитаны торговых судов, непрерывно дымившие своими длинными трубками. Отдельно стояли российские купцы, все в добротном иноземном сукне, некоторые из них с коротко подстриженными бородами, а иные и совсем без бород. Чинно держались дамы и девицы. Все как одна, румяные и улыбающиеся. Привлекали внимание гостей белизной рук и плеч, замысловатыми прическами, тонким ароматом духов. На взгляд Ивана, не слишком искушенного в вопросах моды, их наряды мало чем отличались от заграничных. Разве что было на них побольше кружев, пестрых лент и блестящих украшений.
В комнатах стоял негромкий гул голосов, и можно было различить отдельные фразы гостей.
… — Ты, батюшка, Пантелей Дормидонтович, не тужи. К лету цена на сало поднимется. Будут большие заказы из Амстердама.
— То так, уважаемый, но не забывай, что голландцы пошли в Архангельск за тюленьим жиром. Как бы нам не остаться с носом!
… — Послушай, Николай! Скажи своему майору, что вчера в Гостином дворе я купил очень полезную книгу — «Наука статистическая или механика». Перевод той, что мы с тобой видели в Лейпциге.
— Молодец, Захарович, знает, что предложить покупателям. Говорят в прошлом году в его лавке продано книг и печатных картин натри тысячи рублей!
… — Этим летом царевна Наталья Алексеевна ожидает приезда российских и иностранных «оперистов» и «комедеистов». В ее театре они покажут любовную трагедию в двенадцати действиях.
— Такое представление с пением и танцами я видел в Париже. Пора и нам заводить изящную культуру. А то все скоморохи с медведями и кулачные бои.
— Ты скоморохов не хули, они забавные. Бывало притащатся, так наш боярин приказывал: «Которые ломаться способные, тем водки залейся и деньгами по рублю. Остальных выдрать на конюшне!»
— Какое невежество!..
— Слышал, как вернувшийся из России датский посол Юст Юль жаловался на то, что при царском дворе сильно пьют. Не замечаю такого, все весьма пристойно, — негромко произнес Иван.
— Тс-с-с! — Ваня ухватил его за рукав и потащил к стоявшему в углу глобусу. Сделал вид, что показывает нечто интересное, быстро зашептал. — На ассамблеях приличия соблюдают, а вот на праздничных обедах пьют без меры. Всех превзошел светлейший князь Меншиков. В своем доме в каждой комнате поставил по бочке водки или пива. Вот когда Ивашка Хмельницкий всех одолел!
— Так не пьют и в портовых кабаках.
— Бывает за столом сидят до утра, и хозяева заранее устилают полы сеном. Так что гости могут тут же и поспать. Да и паркет меньше страдает от мочи и блевотины. Сам государь употребляет умеренно, но гостей велит упаивать так, что некоторые теряют рассудок.
— Зачем?
— Пьяные начинают хвастаться или ругаться друг с другом, выбалтывают свои и чужие секреты… Уверяю тебя, слоны водятся и в Индии, — громко добавил синеглазый хитрец. Для убедительности ткнул пальцем в глобус.
— О чем вы тут секретничаете, господин Леонов? — к друзьям с умильной улыбкой приблизился один из гостей.
— Да вот беседуем с лейтенантом о животных, что водятся в жарких странах.
— Не уединяйтесь, господа. Это неприлично. Пожалуйте в большую залу. Там один из секретарей государева Кабинета рассказывает удивительные вещи.
— Уважаемые господа! Извольте выпить за здоровье хозяина дома, его превосходительства генерал-адмирала Апраксина! — объявил другой гость, который также решил взглянуть на глобус. Следом за ним появился лакей с подносом, уставленным бокалами.
В зале у огромного круглого стола, на котором выстроились блюда со сладостями и графины, сидели дамы. Из соседних комнат подходили мужчины. Все слушали плотного красноносого господина, с жаром рассказывавшего о обитателях зверинца, устроенного в Летней саду.
— Белых медведей, которых прислал архангельский губернатор, продовольствуем рыбой, а льва — кониной, — увлеченно вещал он, то и дело прихлебывая из бокала. — Вот с подарками его величества шаха персидского забот не оберешься. Попугаям нужны сахар, изюм и заморские орехи. Но больше всего расходуемся на слона. Ему в день положено отпускать 50 фунтов риса, патоки и коровьего масла. Да еще в придачу 60 калачей. И целое ведро вина!
При последних словах некоторые слушатели не смогли скрыть улыбок, но секретарь поправил съехавший парик и продолжал:
— Без такого пайка этот зверь не может жить в наших холодах. Выпивку требует перед каждым обедом, ушами хлопает, сердито ворчит.
Иван слушал рассеянно. Африканские воспоминания ушли в далекое прошлое. Сейчас он с огромным интересом рассматривал сидевших за столом дам и девиц… Хороши, одна милее другой! Рассказчика слушают внимательно, дружно ахают от удивления.
Но не забывают, прикрываясь веерами и кружевными платочками, бойко поглядывать на мужчин. Эх, зелье! А не пора ли и свой дом завести? Чтобы такая красавица, своя, русская, понимающая твою душу, вечерами ждала, встречала добрым словом, поставила на стол миску со щами… Только сейчас до конца почувствовал, как устал скитаться по чужим краям под чужим именем.
Внезапная суета отвлекла Ивана от таких мыслей. Хозяин дома и его окружение дружно двинулись к дверям. Все остальные гости потянулись за ними. По комнатам пронеслось:
— Государь изволит прибыть!
Царь Петр на голову возвышался над толпой гостей. На нем был кафтан зеленого сукна, который носят, находясь на службе, простые моряки. Он громко смеялся и шутил, но порой дергал головой и кривил щеку. Все уже знали, что это верный признак плохого настроения. Поэтому, радостно улыбались, старались выглядеть беззаботными и счастливыми.
Государю поднесли бокал венгерского, и все гости выпили за его здоровье. Затем последовали новые тосты, и заиграла музыка. Менуэт сменился польским, за котором последовали другие танцы, названия которых еще непривычно звучали для русского уха. В первой паре выступал сам царь и ловко вертел свою даму, одно за другим проделывал танцевальные па.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135