Боярская Дума уже постановила, чтобы морским судам быть. По царскому указу дворяне, купцы и монастыри объединились в кумпанства, чтобы строить гребные суда и парусные корабли.
— Парусные? — удивился Соловей.
— Да, парусные. Такой опыт уже имеется. Мой старший брат рассказывал, что лет тридцать назад на Оке, у села Дединово, по указу покойного государя Алексея Михайловича наши и голландские мастера построили корабль «Орел» с двадцатью пушками и несколько военных ботов. Брат служил писцом в Новгородском приказе, на чьи деньги и велось строительство. Говорил, что на эту работу потратили более девяти тысяч рублев, а потом корабли передали в Посольский приказ, чтобы их готовили к плаванию по Хвалынскому морю.
— Где же они теперь?
— По Волге благополучно дошли до Астрахани, но в тот год учинил бунт воровской казак Степан Разин. Его людишки корабли захватили и сожгли.
— Жалко!
— Не горюй, Соловей! На Руси мастеров и строевого леса хватит. Придет и наш час, вот тогда наши корабли поплывут не только по рекам и озерам, но и по морям.
— Подожди, в Ревеле увидишь настоящие морские суда, — сказал Денис.
В ревельской гавани судов было как сельдей в бочке. Их мачты поднимались частоколом, а борта смыкались так, что казалось — между ними и утка не проплывет. Но если присмотреться внимательней, становилось ясно, что ни одно судно не походит на своего соседа. Недалеко друг от друга стояли на якоре небольшие одномачтовики и великаны с тремя мачтами, к которым была добавлена и четвертая, косо поставленная на носу. У иных вся корма была изукрашена резными фигурами и разноцветными картинами, аборта размалеваны цветами и какими-то непонятными изображениями. Но в большинстве это были тупоносые и высокобортные суда, которые не выделялись обилием украшений. С одного взгляда можно было понять, что это труженики, которые в своих вместительных трюмах возят по морям полезные грузы и обеспечивают процветание всей мировой торговли.
Кормщик Денис осторожно вел карбас к известному ему причалу и попутно называл стоящему рядом Ивану иностранные суда и корабли.
— Смотри, голландский флейт…, хольк датский…, англичанин пришел за лесом. Вон там стоит шведский фрегат, на нем сорок пушек. Рядом шведская же шнява с двадцатью пушками. Такой корабль годится для разведки и дозора… Еще флейт из Голландии, и еще один…
Встали у стенки между двумя торговыми судами. На одном поднят красный флаг с белым крестом, на другом такой же, но с двумя белыми крестами.
— Почему они разные? — спросил Соловей, жадно рассматривавший корабельные украшения и флаги.
— С двумя крестами флаг города Данцига, не знаю, что он означает. А второй — это датский флаг. Говорят, что он появился именно здесь, в Ревеле. Когда-то датский король высадился в гавани и начал сражение с эстами, что издавна живут на этих берегах. Они народ упорный и храбрый, многих датчан побили и королевское знамя захватили. Но король взмолился Всевышнему, и с неба спустилось новое знамя — красное, с белым крестом. После такого чуда датчане одержали победу, эстов крестили и построили крепость Ревель.
— Ну, это древняя история, а сейчас здесь шведская власть. Вот на причал сойду, встречусь с ратманом и узнаю условия торга, — сказал дед Кондрат и строго взглянул на своих корабельщиков. — Помните, что в начале пути все мы крест целовали на верность нашему товариществу. Обещали на чужой стороне охранять товар и друг друга от татей и воров. Слово «товарищ» свято! Коли так величают, то признают — ты не просто прохожий, а состоишь в деле вместе с друзьями — товарищами. Вот когда товар продадим, всех товарищей рублями наградим! В прежние походы бывали малодушные, которые забывали про крестоцелование. Так они пропали в чужой земле, а дома их семьи собирают милостыню.
Вернулся дед Кондрат очень довольный. Радостно сообщил, что нашел покупателя на кожу, а верные люди подтвердили ему, что из-за прошлогоднего неурожая в Швеции сильно подскочили цены на зерно.
— Так что разгружаем кожу и завтра отваливаем в Стекольну! Там расторгуемся и разом все расходы покроем, останемся в барыше! Сегодня, как работу кончите, можете по городу погулять. Но держите себя с опаской — ахнуть не успеете, как подпоят и затащат на чужой корабль. Или того хуже — будете до самой смерти где-нибудь в шведской шахте руду долбить… Ваня, ты пойдешь со мной. Надо навестить верного товарища, который много лет здесь живет.
Ревель город древний, на холме над морем возвышаются башни и зубчатые стены крепости, острые шпили кирок. На извилистых и узких улицах каменные дома стоят тесно, один к одному. Между ними не тянутся заборы, нет ни садов, ни огородов. Мостовые крыты не деревянными плахами или бревнами, а каменными плитами или крупным булыжником. В многочисленных лавках товар выставлен открыто, над дверьми висят яркие вывески с большими буквами и картинками. Над иной лавкой увидишь огромный деревянный крендель или башмак, так что даже неграмотный поймет, чем здесь торгуют.
Иван шел следом за дедом Кондратом, нес сундучок с подарками. С любопытством смотрел по сторонам, дивился на одежды прохожих, особенно на женские наряды. В Новгороде иноземцы так разнообразно и пестро не одеваются, а женского пола в немецком платье совсем нет. Здесь дама идет, так половину улицы своими широкими юбками занимает, шея и грудь голые по самый край, а на голове наверчены ленты и цветы, да еще сверху прилажена шляпа с перьями!
У двери одного дома Иван встал как вкопанный. Увидел красный с золотом щит, а на нем страшную черную голову. Волосы курчавые, как шерсть на бараньем тулупе, выкаченные белые глаза, как вареные яйца, и толстые синие губы. Вспомнил бесов на картине страшного суда, что нарисована в приходской церкви отца Василия. На всякий случай перекрестился.
— Идем-идем, — поторопил его дед Кондрат, — в этом доме живут купцы, ведут торговлю с эфиопскими арапами или африканскими маврами. Ходят на кораблях к их берегам, привозят перец, сахар и другие заморские товары.
— Выгодна их торговля?
— Выгодна, но очень опасна. В Африку путь долгий и мало кто оттуда возвращается. Такое дело можно вести только сообща, поэтому они объединяются, договариваются о взаимной помощи. Запомни, что в торговом деле без товарищей трудно. Вот мы и пришли к Василию, сыну Сафронову, в свое время он очень мне помог!
Остановились перед крытым черепицей узким двухэтажным домом, над дверью покачивалась вырезанная из меди лиса. Дверь вела в освещенную единственным окном лавку, где на стенах были развешены связки шкур белок, лис, бобров. Хозяин, с короткой бородкой, в немецком кафтане, черных узких панталонах, белых чулках и башмаках, ничем не отличался от местных жителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135