Для этого в австрийскую столицу отправился генерал-прокурор Сената Павел Ягужинский.
Этого не мог допустить английский посол в России Джеймс Джефферис, тот, который в свое время замыслил внезапно захватить участников мирных переговоров на Аландских островах. Возле Данцига Ягужинского поджидала засада. Но мистер Смит еще продолжал наслаждаться российским комфортом и регулярно снабжал своих хозяев в Лондоне новостями из Санкт-Петербурга. Так же исправно его письма изучались на берегах Невы.
Поэтому о новом замысле британского посла российские службы узнали своевременно. В результате в Вене Ягужинского встретили с пышными церемониями, и договор о дружбе с Россией был подписан в торжественной обстановке. Представители неких держав от зависти только скрипели зубами. Но до этого дня Ивану пришлось вновь побывать в Данциге и побеседовать с несколькими старыми друзьями. Еще он познакомился кое с кем из российских сограждан, которые по долгу службы проживали в этом городе. Так что выследить одно подозрительное купеческое судно, которое поджидало кого-то вблизи порта, не составляло большого труда. Затем на судно напали неизвестные, и оно затонуло, а Иван получил пулю в плечо.
В конце концов, в Лондоне поняли, что запугать и изолировать Россию не удастся. Тогда без лишних церемоний шведам дали понять, что им придется самостоятельно договариваться с восточным соседом. После такого объяснения король Фредерик в ярости метался по всему дворцу, кричал на придворных и слуг и горько жаловался иностранным послам на коварство англичан.
Прибывшие в финский городок Ништадт для переговоров о мире шведские представители, прежде всего, заявили, что «скорее согласятся дать отрубить себе руки, чем подпишут невыгодный договор». Но, после нового появления казаков в окрестностях Стокгольма, подписали.
За Россией осталось побережье Балтийского моря от Риги до Выборга. Швеции вернули Финляндию, заплатили два миллиона ефимков за разорение прибрежных городов и сел, разрешили беспошлинно закупать русский хлеб, сало и другие товары.
По случаю победоносного окончания Северной войны в Санкт-Петербурге, Москве и по всей России происходили великие, шумные и многодневные торжества. Тосты и салюты следовали без счета. По царскому указу осужденных в тюрьмах простили, с государственных должников недоимки списали, а уж наград, денежных и земельных пожалований было выдано бесчисленно. От имени Сената канцлер Гаврила Головкин просил государя принять титул «Отца Отечества Петра Великого, Императора Всероссийского».
Еще продолжались торжества, а в штабах началась секретная подготовка к походу на Каспийское море. В волжских городах срочно строились легкие боевые корабли и грузовые баржи, собирались запасы пороха, ядер, сухарей, солонины. Из Персии, с которой Россия вела большую торговлю, приходили тревожные вести. Воинственные племена афганцев вторглись во владения шаха Гуссейна и захватили его в плен. Наследники персидского владыки, подвластные ханы и князья сразу же начали междоусобицу. Российские купцы, оказавшиеся в этой стране, были перебиты, а их имущество на сумму свыше четырех миллионов рублей разграблено.
Самым неприятным было то, что некоторые из мятежных ханов и князей обратились за помощью к Турции. Советники султана весьма благосклонно выслушали их посланцев и выразили готовность послать турецкие войска на Северный Кавказ и берега Каспийского моря.
Появление турок в этих краях не только грозило прервать вековую торговлю России с народами Средней Азии и Индии. Оно создавало прямую угрозу всем южным российским губерниям. Пока шла война со шведами, и лучшие полки находились на западных границах, шайки степных кочевников почти безнаказанно грабили и жгли города, заводские слободы и деревни от Дона до Южного Урала. Каждую весну они появлялись вблизи Саратова, Пензы, Астрахани. Жителей убивали или угоняли на невольничьи рынки в Крыму, откуда караваны рабов регулярно отправлялись в турецкие города, а затем еще дальше — в Аравию, Египет, Судан.
Ежегодной счет потерь России шел на десятки тысяч людей, на миллионы рублей. В предгорьях Северного Кавказа и на берегах Волги все чаще стали появляться тайные посланцы турецкого султана. Они уговаривали вольных горских князей и степных ханов принести присягу на верность повелителю Османской империи, обещали щедрую награду, дорогие подарки, постоянное жалование.
После того, как в Санкт-Петербург с просьбой о помощи прибыл посол нового правителя Персии Тохмас-Мирзы, младшего сына шаха Гуссейна, стало ясно, что нужно действовать без промедления.
Войско под командованием Петра выступило из Астрахани в июле 1722 года.
На Каспийском море Иван пробыл недолго. После того, как правитель города Дербента сдался без боя, а императору России поднесли серебряные ключи от городских ворот, из Адмиралтейства поступил приказ — вернуться немедленно.
В этот воскресный день в Коллегии иностранных дел было малолюдно, и никто не мешал копаться в папке с «английскими делами». Невольно вспоминались старые знакомые и события недавнего прошлого… Смотри-ка, Джек Фишер получил контр-адмирала! Испанцев гнал до самой Кубы, одну посудину сжег, другую захватил. Что же, он и в мичманском звании никому не давал спуска!
… Ну и меня, после окончания войны со шведами, не обошли в звании. Стал капитан-лейтенантом. Дуняша порадовала, родила крепкого мальчонку. Государь Петр Алексеевич, как и обещал, стал крестным отцом.
— Ваше благородие! Вас ищет гвардейский солдат! — доложил вбежавший служитель. — Требуют в Летний сад!
Под крутым ветром с залива дворцовый вельбот мигом домчал Ивана до пристани, над которой возвышалась галерея, украшенная деревянной резьбой и цветами. С нее можно было войти прямо в Летний сад. В честь воскресного приема для знатных гостей на ней уже стояли накрытые столы, играла музыка. Дворцовые слуги встретили с поклонами, просили прогуляться по аллеям сада, полюбоваться барельефами на стенах Летнего дворца, где со своей супругой проживал государь.
Прямые дорожки сада, обсаженные искусно подстриженными деревьями и кустами, украшенные цветочными клумбами и газонами, тянулись вдоль Фонтанки и Лебяжьей канавки. Главная аллея уходила в сторону Невской першпективы и упиралась в амбары, конюшни и другие хозяйственные постройки. Но так далеко гости не заходили. Они гуляли возле небольших фонтанов, обложенных по краям раковинами и мхом, любовались мраморными статуями богов, богинь и героев, привезенных из Италии. Те же, кого смущали нескромно обнаженные тела, рассматривали отлитые из свинца и позолоченные фигуры зверей и птиц, героев басен Эзопа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Этого не мог допустить английский посол в России Джеймс Джефферис, тот, который в свое время замыслил внезапно захватить участников мирных переговоров на Аландских островах. Возле Данцига Ягужинского поджидала засада. Но мистер Смит еще продолжал наслаждаться российским комфортом и регулярно снабжал своих хозяев в Лондоне новостями из Санкт-Петербурга. Так же исправно его письма изучались на берегах Невы.
Поэтому о новом замысле британского посла российские службы узнали своевременно. В результате в Вене Ягужинского встретили с пышными церемониями, и договор о дружбе с Россией был подписан в торжественной обстановке. Представители неких держав от зависти только скрипели зубами. Но до этого дня Ивану пришлось вновь побывать в Данциге и побеседовать с несколькими старыми друзьями. Еще он познакомился кое с кем из российских сограждан, которые по долгу службы проживали в этом городе. Так что выследить одно подозрительное купеческое судно, которое поджидало кого-то вблизи порта, не составляло большого труда. Затем на судно напали неизвестные, и оно затонуло, а Иван получил пулю в плечо.
В конце концов, в Лондоне поняли, что запугать и изолировать Россию не удастся. Тогда без лишних церемоний шведам дали понять, что им придется самостоятельно договариваться с восточным соседом. После такого объяснения король Фредерик в ярости метался по всему дворцу, кричал на придворных и слуг и горько жаловался иностранным послам на коварство англичан.
Прибывшие в финский городок Ништадт для переговоров о мире шведские представители, прежде всего, заявили, что «скорее согласятся дать отрубить себе руки, чем подпишут невыгодный договор». Но, после нового появления казаков в окрестностях Стокгольма, подписали.
За Россией осталось побережье Балтийского моря от Риги до Выборга. Швеции вернули Финляндию, заплатили два миллиона ефимков за разорение прибрежных городов и сел, разрешили беспошлинно закупать русский хлеб, сало и другие товары.
По случаю победоносного окончания Северной войны в Санкт-Петербурге, Москве и по всей России происходили великие, шумные и многодневные торжества. Тосты и салюты следовали без счета. По царскому указу осужденных в тюрьмах простили, с государственных должников недоимки списали, а уж наград, денежных и земельных пожалований было выдано бесчисленно. От имени Сената канцлер Гаврила Головкин просил государя принять титул «Отца Отечества Петра Великого, Императора Всероссийского».
Еще продолжались торжества, а в штабах началась секретная подготовка к походу на Каспийское море. В волжских городах срочно строились легкие боевые корабли и грузовые баржи, собирались запасы пороха, ядер, сухарей, солонины. Из Персии, с которой Россия вела большую торговлю, приходили тревожные вести. Воинственные племена афганцев вторглись во владения шаха Гуссейна и захватили его в плен. Наследники персидского владыки, подвластные ханы и князья сразу же начали междоусобицу. Российские купцы, оказавшиеся в этой стране, были перебиты, а их имущество на сумму свыше четырех миллионов рублей разграблено.
Самым неприятным было то, что некоторые из мятежных ханов и князей обратились за помощью к Турции. Советники султана весьма благосклонно выслушали их посланцев и выразили готовность послать турецкие войска на Северный Кавказ и берега Каспийского моря.
Появление турок в этих краях не только грозило прервать вековую торговлю России с народами Средней Азии и Индии. Оно создавало прямую угрозу всем южным российским губерниям. Пока шла война со шведами, и лучшие полки находились на западных границах, шайки степных кочевников почти безнаказанно грабили и жгли города, заводские слободы и деревни от Дона до Южного Урала. Каждую весну они появлялись вблизи Саратова, Пензы, Астрахани. Жителей убивали или угоняли на невольничьи рынки в Крыму, откуда караваны рабов регулярно отправлялись в турецкие города, а затем еще дальше — в Аравию, Египет, Судан.
Ежегодной счет потерь России шел на десятки тысяч людей, на миллионы рублей. В предгорьях Северного Кавказа и на берегах Волги все чаще стали появляться тайные посланцы турецкого султана. Они уговаривали вольных горских князей и степных ханов принести присягу на верность повелителю Османской империи, обещали щедрую награду, дорогие подарки, постоянное жалование.
После того, как в Санкт-Петербург с просьбой о помощи прибыл посол нового правителя Персии Тохмас-Мирзы, младшего сына шаха Гуссейна, стало ясно, что нужно действовать без промедления.
Войско под командованием Петра выступило из Астрахани в июле 1722 года.
На Каспийском море Иван пробыл недолго. После того, как правитель города Дербента сдался без боя, а императору России поднесли серебряные ключи от городских ворот, из Адмиралтейства поступил приказ — вернуться немедленно.
В этот воскресный день в Коллегии иностранных дел было малолюдно, и никто не мешал копаться в папке с «английскими делами». Невольно вспоминались старые знакомые и события недавнего прошлого… Смотри-ка, Джек Фишер получил контр-адмирала! Испанцев гнал до самой Кубы, одну посудину сжег, другую захватил. Что же, он и в мичманском звании никому не давал спуска!
… Ну и меня, после окончания войны со шведами, не обошли в звании. Стал капитан-лейтенантом. Дуняша порадовала, родила крепкого мальчонку. Государь Петр Алексеевич, как и обещал, стал крестным отцом.
— Ваше благородие! Вас ищет гвардейский солдат! — доложил вбежавший служитель. — Требуют в Летний сад!
Под крутым ветром с залива дворцовый вельбот мигом домчал Ивана до пристани, над которой возвышалась галерея, украшенная деревянной резьбой и цветами. С нее можно было войти прямо в Летний сад. В честь воскресного приема для знатных гостей на ней уже стояли накрытые столы, играла музыка. Дворцовые слуги встретили с поклонами, просили прогуляться по аллеям сада, полюбоваться барельефами на стенах Летнего дворца, где со своей супругой проживал государь.
Прямые дорожки сада, обсаженные искусно подстриженными деревьями и кустами, украшенные цветочными клумбами и газонами, тянулись вдоль Фонтанки и Лебяжьей канавки. Главная аллея уходила в сторону Невской першпективы и упиралась в амбары, конюшни и другие хозяйственные постройки. Но так далеко гости не заходили. Они гуляли возле небольших фонтанов, обложенных по краям раковинами и мхом, любовались мраморными статуями богов, богинь и героев, привезенных из Италии. Те же, кого смущали нескромно обнаженные тела, рассматривали отлитые из свинца и позолоченные фигуры зверей и птиц, героев басен Эзопа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135