Им был издан «Каперский устав», и более пятидесяти вооруженных судов начали охоту за иностранными купцами. Вместе с военным флотом Швеции они перекрыли все пути на восток и захватили десятки судов. Торговля замерла. В одной только Риге скопилось грузов для четырех сотен судов.
Тут еще сказал свое слово и царь Петр. По его приказу пенька, смола, сало и другие материалы, необходимые для оснащения морских судов, стали продаваться иностранцам только в одном месте. В порту Санкт-Петербурга, недавно ставшего столицей России!
Вскоре стало известно, что российский флот одержал победу у мыса Гангут. Его скампавеи и галеры прошли под носом у главных сил королевского флота и напали на эскадру контр-адмирала Эреншельда. После жестокого боя все десять шведских кораблей были взяты в плен вместе со своим командующим.
Первая столь крупная победа молодого российского флота произвела сильное впечатление во всех столицах Европы. Если после сражения под Полтавой стало ясно, что приходится считаться с армией царя Петра, то теперь грозной силой становился и его военный флот. Вера в могущество и удачу короля Карла значительно уменьшились, и на биржах Лондона и Амстердама открыто возмущались пиратством шведов. Добавляли, что дальновидным коммерсантам нет смысла вести серьезные дела с такими партнерами. Уважительно покачивали головами, узнав о новом указе царя Петра. Теперь, ради покупки ценного груза, придется забираться в самый дальний угол Балтики. И молча ухмылялись — эти лишние мили морского пути многократно окупятся в ближайшие годы!
Страсти накалились после того, как, якобы из-за невнимательности какого-то мелкого чиновника, стало известно содержание секретного доклада британского Адмиралтейства. Согласно ему, за годы войны с Францией и Испанией истрачена большая часть запасов корабельного леса, пеньки и смолы. Склады флота почти пусты. Если в ближайшее время не возобновятся поставки стратегического сырья из России, все линейные корабли, фрегаты и остальные боевые единицы британского флота просто не смогут выйти в море.
Чтобы защитить свои торговые интересы, британская эскадра под флагом адмирала Джона Норриса вошла в воды Балтийского моря. За ней последовал отряд голландских кораблей. В Лондоне возобновились переговоры о заключении торгового договора с Россией.
Глава 61
В 1714 году скончалась королева Анна.
На британский престол вступил курфюрст Ганновера Георг Людвиг, провозглашенный английским королем Георгом Первым.
Языка своих новых подданных владыка небольшого немецкого княжества не знал, а с министрами и другими высокопоставленными лицами королевства пытался объясняться на довольно скверной латыне. К тому же этот невысокий мужчина с крупными чертами лица и чувственными губами оказался на редкость подозрительным и упрямым. Имел пристрастие к изысканным кушаниям и кровным лошадям, а доверял лишь двоим туркам — Мустафе и Мухаммеду, которых еще в молодые годы привез с войны на Балканах.
Языковая проблема и личные качества не имели бы большого значения, если бы не последующие поступки Георга. Вскоре после коронации вся Англия потешалась над дальним родственником короля Карла Первого, «тирана» и «врага государства», казненного на главной площади Лондона. Все понимали, что волею династических причуд он стал номинальным повелителем сильной и богатой страны и просто не знает, как надо выполнять простейшие королевские обязанности.
Много пересудов и слухов вызвало то, что на новое место службы Георг явился без жены. Знающие люди объясняли, что несколько лет назад его легкомысленная супруга неосторожно увлеклась красавцем драгунским полковником. Странным образом кавалер внезапно исчез и живым его больше никто не видел. (Некоторые бессовестные газетеры утверждали, что тело бравого вояки разрублено на куски свирепыми турками и замуровано в фундамент княжеского дворца.) Что касается самой княгини, то у нее забрали детей и послали доживать остаток дней в какое-то германское захолустье.
В конце концов, семейные дела немецкого князька мало волновали людей. Но в Лондон новый король явился в сопровождении двух весьма пожилых фрау. Вскоре стало ясно, что одна из них отличается крупными формами и глупостью, другая — страшной худобой и сварливостью. Вся прекрасная половина столицы сочла появление иностранок в должности королевских фавориток оскорбительным вызовом и национальным позором. Немок окрестили «Слон» и «Жердь». Мужчины оказались менее впечатлительными, они быстро определили, что обе фрау жадны без меры, взятки берут по любому поводу и в любом количестве, а в делах ничего не понимают. Все единодушно согласились с мнением одной отчаянной газетенки, осмелившейся написать: «Лондон удостоился великой чести видеть таких шлюх, которых не показывают и в самом дрянном провинциальном балагане».
К счастью для всеобщего благополучия, Георг и его турки не читали английских газет.
Несомненно, король имел право устраивать частную жизнь по собственному усмотрению. Сложнее обстояло дело с другими проблемами. Монарху очень скоро, без лишних церемоний дали понять, что теперь он правит не в родной Германии и пора забыть о некоторых привычках самодержавного провинциала. Воспитание началось с мелочей.
Один из первых неприятных сюрпризов королю поднесли собственные гвардейцы. К своему дню рождения Георг решил сделать подарок всей стране, а также осчастливить телохранителей. С чисто немецкой аккуратностью и старанием он лично разработал их новую форму, подобрал материал, цвет кантов и обшлагов, размер и число пуговиц, предусмотрел все мелочи. Но неблагодарные вояки, эти бесчувственные истребители говядины и джина наотрез отказались носить новые мундиры. Они нагло заявили, что сукно слишком грубое и дешевое!
Случались и другие недоразумения. Но последней каплей явилась королевская прогулка по Гайд-Парку. Ознакомившись с его просторными лужайками и аллеями, Георг очень удивился тому, что почти в центре Лондона напрасно пропадает столько земли. Узнав, что это любимое место прогулок и пикников всех горожан, он только пожал плечами. А потом грозно спросил, не лучше ли все это перепахать и засеять турнепсом?
Тут же деловито поинтересовался: «Во сколько обойдется такая работа?»
Ответ одного из придворных прозвучал как выстрел: «Три кроны, ваше величество!»
Свидетели утверждали, что в данном случае перевод с английского языка не потребовался.
Но британские политики занимались не только перевоспитанием нового короля. Смена монарха стала отличным поводом для передела власти, министерских кресел и других важных постов. А еще для сведения личных счетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135