Лучше попытаем счастья в Госпорте или Саутгемптоне.
Он уже спал, когда по трапу полуюта зазвучали удаляющиеся шаги его кузена.
Решение Генри Уайэтта искать боевой запас в портах, лежащих по носу от нынешней позиции врага, оказалось мудрым. Экспедиции за порохом из других отрядов, зачастую угрожая оружием, позаботились о том, чтобы вычистить из пороховых погребов ближайших портов все, что еще не отправили в море на местных судах, ушедших служить лорду Хоуарду с молодыми, жаждущими драки сорвиголовами и старыми морскими волками на борту.
Достигнув Брайтона, «Морской купец» был вынужден держаться очень близко к берегу, потому что плавучие крепости армады четко просматривались по носу с правого борта, и, таким образом, команде впервые представилась возможность спокойно рассмотреть необычайно пестрое собрание плавучих средств, составляющих эскадру снабжения армады. Там были такие диковинные чужестранные суда, как средиземноморские тартаны, фелюги и дхау — одномачтовые арабские суда, а также нефы и несчетное количество каравелл и контеров. Они приметили там десятки круглоносых голландских судов: это были хольки, тихоходные, трудноуправляемые, и хои — небольшие береговые суда; их расписанные красными крестами паруса наполнялись лишь настолько, чтобы поддерживать минимальную скорость, так как ветер снова ослабевал.
К счастью, береговой бриз гнал «Морского купца» достаточно быстро, чтобы отбить охоту преследовать его даже у быстроходных каталонских галер, играющих роль охранения во вражеском флоте. До предела измотанная команда фрегата совершенно отчетливо слышала стук молотка и видела, как вражеские моряки усердно занимаются починкой повреждений, нанесенных последним боем. Попадалось все больше лошадиных трупов, несомых приливом вместе с трупами скончавшихся за ночь раненых. Над ними с резкими криками кружились белые чайки, потом наконец усаживались и питались этой ужасной манной из далекой Испании.
В Брайтоне они обнаружили то же, что было сейчас типично для всего южного побережья. На вершинах холмов еще дымили сигнальные костры, вдоль берега, параллельно медленно продвигающемуся по морю врагу, проезжали конные отряды, а за ними тащились только что набранные из крестьян и ремесленников отряды пехотных ополченцев, которые по-своему, не мудрствуя лукаво, верили, что смогут уничтожить всех этих испанцев, если они осмелятся ступить на английскую землю.
Скорее всего, думал, но не выражал свои мысли вслух Генри Уайэтт, ветераны Медины-Сидонии изрубили бы эти неповоротливые массы народной милиции в куски для кошачьего корма.
Самые крупные концентрации этих войск замечались возле Портсмута, поскольку сухопутные генералы твердо полагали, что испанцы обойдут Спитхед, захватят остров Уайт и устроят там свою базу. Ведь в таком случае герцог окажется менее чем в сотне миль от Лондона, а что для герцога Пармы и его отличных, вымуштрованных в Нидерландах регулярных частей могло бы быть разумнее решения воспользоваться этим моментом и двинуться через пролив в Дувр? А ведь, чтобы не допустить такой катастрофы, в Узком море находится лишь слабенькая флотилия лорда Генри Сеймура — всего 18 кораблей. И никто, похоже, не знал, какие военно-морские силы может выставить против них герцог Парма.
Как только «Морской купец» причалил к доку в Брайтонской гавани, явилась группа добровольцев — отличных крепких деревенских парней из графств, находящихся в глубине страны: многие из них были отлично экипированы, даже взятки предлагали, лишь бы им разрешили сражаться на борту фрегата.
К величайшему удивлению Уайэтта, когда он собрал на палубе свою пристыженную команду и сообщил ей, что каждый волен покинуть корабль, никто и шагу не ступил к трапу. После этого Джайлз Доусон был назначен младшим канониром вместо прежнего, получившего перелом руки во время битвы при Портленд-билле, а Джордж — помощником боцмана.
Капитан «Морского купца» завершил свой визит в порт, позволив дюжине крепких фермеров и такому же числу горячих молодых джентльменов завербоваться к нему в команду. Один из этих веселых парней спустился вниз и по своей наивности хотел оставить свою одежду в собственной каюте Уайэтта; наконец он вернулся на палубу, покрасневший, все еще подыскивая местечко для своих вещей. Когда другой привередливый джентльмен решительно отказался помочь при подъеме на борт некоторых припасов, Уайэтт приказал ему немедленно убираться на берег и обратился к остальным добровольцам:
— На борту моего фрегата, как и на любом другом корабле, находящемся под командованием сэра Френсиса Дрейка, все джентльмены, — затем он воспользовался фразой самого Золотого адмирала, — должны тянуть и тащить вместе с матросами.
Ради блага почти отчаявшихся искателей пороха начальник над этими разваливающимися крепостными замками, обороняющими порт, щедро поделился половиной своего порохового запаса, тем самым смягчив язвительное беспокойство лорда Хоуарда.
Замечательная новость о захвате Дрейком в одиночку великого корабля «Нуэстра Сеньора де ла Роза» распространилась уже по всему побережью со всеми мельчайшими подробностями. Большое значение придавали также тому, как здорово потрепала испанцев буря на их пути к Ла-Маншу. Ходили и менее утешительные слухи о том, что испанцы вот-вот готовы высадиться на берег.
К ночи в среду 24 июля армада, все столь же огромная и зловещая с виду, поравнялась с островом Уайт и двинулась к берегу.
Той же ночью «Морской купец» перегружал из своего трюма в пороховые погреба «Мести» достаточное количество пороха, чтобы удовлетворить ненасытные потребности даже Золотого адмирала.
Глава 20
ВЕСТИ С ФЛОТА
Однажды теплым июльским днем пополудни к той величественной аллее из вязов, ведущей к Портледжу, прискакал запыленный верховой. Из своего окна Кэт Уайэтт заметила сначала, что ехал он жестко держась в седле, потому как держал одну руку на перевязи, а затем что он оглядывается вокруг, будто эти места ему совершенно незнакомы. Вестовой! Она поспешно закончила пеленать маленького Тони и, быстро сбежав по лестнице, вышла наружу как раз в тот момент, когда один из конюхов помогал незнакомцу спешиться.
— Я привез письма для сэра Роберта Коффина и его невестки, — сказал человек, поморщившись от боли, когда поправлял свою раненую руку в петле кожаного ремня, захлестнутого на одном плече. — Я служил на галионе «Коффин» до той поры, пока проклятый осколок не перебил мне руку.
— Они здесь. Вы… вы слышали что-нибудь о фрегате «Морской купец»? — выпалила Кэт. — Он в порядке?
— Да, — ответил высокий вестовой, отирая от пыли большую бороду в форме лопаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Он уже спал, когда по трапу полуюта зазвучали удаляющиеся шаги его кузена.
Решение Генри Уайэтта искать боевой запас в портах, лежащих по носу от нынешней позиции врага, оказалось мудрым. Экспедиции за порохом из других отрядов, зачастую угрожая оружием, позаботились о том, чтобы вычистить из пороховых погребов ближайших портов все, что еще не отправили в море на местных судах, ушедших служить лорду Хоуарду с молодыми, жаждущими драки сорвиголовами и старыми морскими волками на борту.
Достигнув Брайтона, «Морской купец» был вынужден держаться очень близко к берегу, потому что плавучие крепости армады четко просматривались по носу с правого борта, и, таким образом, команде впервые представилась возможность спокойно рассмотреть необычайно пестрое собрание плавучих средств, составляющих эскадру снабжения армады. Там были такие диковинные чужестранные суда, как средиземноморские тартаны, фелюги и дхау — одномачтовые арабские суда, а также нефы и несчетное количество каравелл и контеров. Они приметили там десятки круглоносых голландских судов: это были хольки, тихоходные, трудноуправляемые, и хои — небольшие береговые суда; их расписанные красными крестами паруса наполнялись лишь настолько, чтобы поддерживать минимальную скорость, так как ветер снова ослабевал.
К счастью, береговой бриз гнал «Морского купца» достаточно быстро, чтобы отбить охоту преследовать его даже у быстроходных каталонских галер, играющих роль охранения во вражеском флоте. До предела измотанная команда фрегата совершенно отчетливо слышала стук молотка и видела, как вражеские моряки усердно занимаются починкой повреждений, нанесенных последним боем. Попадалось все больше лошадиных трупов, несомых приливом вместе с трупами скончавшихся за ночь раненых. Над ними с резкими криками кружились белые чайки, потом наконец усаживались и питались этой ужасной манной из далекой Испании.
В Брайтоне они обнаружили то же, что было сейчас типично для всего южного побережья. На вершинах холмов еще дымили сигнальные костры, вдоль берега, параллельно медленно продвигающемуся по морю врагу, проезжали конные отряды, а за ними тащились только что набранные из крестьян и ремесленников отряды пехотных ополченцев, которые по-своему, не мудрствуя лукаво, верили, что смогут уничтожить всех этих испанцев, если они осмелятся ступить на английскую землю.
Скорее всего, думал, но не выражал свои мысли вслух Генри Уайэтт, ветераны Медины-Сидонии изрубили бы эти неповоротливые массы народной милиции в куски для кошачьего корма.
Самые крупные концентрации этих войск замечались возле Портсмута, поскольку сухопутные генералы твердо полагали, что испанцы обойдут Спитхед, захватят остров Уайт и устроят там свою базу. Ведь в таком случае герцог окажется менее чем в сотне миль от Лондона, а что для герцога Пармы и его отличных, вымуштрованных в Нидерландах регулярных частей могло бы быть разумнее решения воспользоваться этим моментом и двинуться через пролив в Дувр? А ведь, чтобы не допустить такой катастрофы, в Узком море находится лишь слабенькая флотилия лорда Генри Сеймура — всего 18 кораблей. И никто, похоже, не знал, какие военно-морские силы может выставить против них герцог Парма.
Как только «Морской купец» причалил к доку в Брайтонской гавани, явилась группа добровольцев — отличных крепких деревенских парней из графств, находящихся в глубине страны: многие из них были отлично экипированы, даже взятки предлагали, лишь бы им разрешили сражаться на борту фрегата.
К величайшему удивлению Уайэтта, когда он собрал на палубе свою пристыженную команду и сообщил ей, что каждый волен покинуть корабль, никто и шагу не ступил к трапу. После этого Джайлз Доусон был назначен младшим канониром вместо прежнего, получившего перелом руки во время битвы при Портленд-билле, а Джордж — помощником боцмана.
Капитан «Морского купца» завершил свой визит в порт, позволив дюжине крепких фермеров и такому же числу горячих молодых джентльменов завербоваться к нему в команду. Один из этих веселых парней спустился вниз и по своей наивности хотел оставить свою одежду в собственной каюте Уайэтта; наконец он вернулся на палубу, покрасневший, все еще подыскивая местечко для своих вещей. Когда другой привередливый джентльмен решительно отказался помочь при подъеме на борт некоторых припасов, Уайэтт приказал ему немедленно убираться на берег и обратился к остальным добровольцам:
— На борту моего фрегата, как и на любом другом корабле, находящемся под командованием сэра Френсиса Дрейка, все джентльмены, — затем он воспользовался фразой самого Золотого адмирала, — должны тянуть и тащить вместе с матросами.
Ради блага почти отчаявшихся искателей пороха начальник над этими разваливающимися крепостными замками, обороняющими порт, щедро поделился половиной своего порохового запаса, тем самым смягчив язвительное беспокойство лорда Хоуарда.
Замечательная новость о захвате Дрейком в одиночку великого корабля «Нуэстра Сеньора де ла Роза» распространилась уже по всему побережью со всеми мельчайшими подробностями. Большое значение придавали также тому, как здорово потрепала испанцев буря на их пути к Ла-Маншу. Ходили и менее утешительные слухи о том, что испанцы вот-вот готовы высадиться на берег.
К ночи в среду 24 июля армада, все столь же огромная и зловещая с виду, поравнялась с островом Уайт и двинулась к берегу.
Той же ночью «Морской купец» перегружал из своего трюма в пороховые погреба «Мести» достаточное количество пороха, чтобы удовлетворить ненасытные потребности даже Золотого адмирала.
Глава 20
ВЕСТИ С ФЛОТА
Однажды теплым июльским днем пополудни к той величественной аллее из вязов, ведущей к Портледжу, прискакал запыленный верховой. Из своего окна Кэт Уайэтт заметила сначала, что ехал он жестко держась в седле, потому как держал одну руку на перевязи, а затем что он оглядывается вокруг, будто эти места ему совершенно незнакомы. Вестовой! Она поспешно закончила пеленать маленького Тони и, быстро сбежав по лестнице, вышла наружу как раз в тот момент, когда один из конюхов помогал незнакомцу спешиться.
— Я привез письма для сэра Роберта Коффина и его невестки, — сказал человек, поморщившись от боли, когда поправлял свою раненую руку в петле кожаного ремня, захлестнутого на одном плече. — Я служил на галионе «Коффин» до той поры, пока проклятый осколок не перебил мне руку.
— Они здесь. Вы… вы слышали что-нибудь о фрегате «Морской купец»? — выпалила Кэт. — Он в порядке?
— Да, — ответил высокий вестовой, отирая от пыли большую бороду в форме лопаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141