Помимо презрительного пинка он не удостоился иного внимания.
Уайэтт на минуту задержался: с открытым от удивления ртом смотрел он на великолепные гобелены, роскошную мебель и сияющие панели огромной гостиной. В дальнем ее конце в розовом свете восходящего солнца поблескивали позолоченные корешки множества — ряд за рядом — стоящих книг в великолепных переплетах. По полу, выложенному черными и белыми мозаичными узорами, Уайэтт направился прямиком к тяжелому, окованному железом сундуку, охраняемому большим тяжелым висячим замком.
Беглый осмотр подсказал ему, что без тяжелого молотка тут никак не обойтись. Он подсунул голову под одно плечо большого серебряного подсвечника на две свечи и услышал звук разрываемой ткани: это один из его сотоварищей срывал яркую бархатную занавеску рубинового цвета.
— Ух ты! Разве из этого не получится шикарной юбочки для моей Полли на зависть всем в Холодной Гавани? — осклабился матрос, свертывая материал и засовывая его себе под мышку.
Другие проникли в комнату, которая оказалась столовой, и стали набивать в импровизированные узлы, сделанные из гобеленов, порезанных на удобные квадраты, серебряные тарелки, чашки и прочую столовую утварь.
Уайэтт, помня об отчаянной нужде, в какой пребывала Кэт, поискал какой-нибудь рычаг, чтобы открыть железный сундук. Рыжий, почти беззубый пушкарь помахал ему перевязанной рукой.
— Пойдем со мной. Кажется, я слышу там, наверху, пищат хорошенькие белые мышки.
Через запертые, но лишенные стекол окна звучали выстрелы, треск разносимого в щепы дерева и пронзительные крики, смешанные со взрывами буйного хохота.
Не найдя никакого подходящего орудия, Уайэтт присоединился к потным зловонным парням, ринувшимся вверх по лестнице.
Напротив лестничной площадки располагалась дверь из хорошо отполированного кедра. Как только Уайэтт и его подельник достигли второго этажа, она распахнулась, и они увидели хрупкого светловолосого джентльмена в темно-красном камзоле с обнаженной шпагой в руке.
Привидение и не думало защищаться — просто протянуло Уайэтту свою шпагу эфесом вперед. Почти на безукоризненном английском он сказал следующее:
— Поскольку мне невозможно защищать свой дом, сеньоры, я сдаюсь на милость победителя и умоляю вас не причинять обиды моей жене и внучке.
— Вы заплатите за них выкуп? — спросил его Уайэтт, принимая шпагу. Попутно он с удовольствием отметил, что ее гарда и рукоятка — прекрасной золотой чеканки с множеством мелких драгоценных камней.
— Да, джентльмены, если вы не будете их мучить.
— Мы не обидим такого старого деда, как вы. Вы должны знать, что сэр Френсис Дрейк…
У старика от удивления отвалилась серебристая челюсть.
— Вами командует «эль Драго»?
— Он, и никто иной.
Старик повернулся и крикнул скрипучим и пронзительным старческим голосом:
— Gracias a Dios! Слава Богу! Вы спасены, мои милые. Что бы там ни говорили, «эль Драго» милосердный человек и с женщинами не воюет. Это я узнал несколько лет назад в Тихом океане. — Он поклонился кучке полунагих мужчин. — Сеньоры, я дон Хуан де Антон, генерал Западного моря моего короля, а ныне — ваш пленник.
— Клянусь Богом, — хохотнув, воскликнул Джексон, — значит, нам везет! Этот старый усач заплатит нам приличный выкуп!
Разгоряченное лицо Уайэтта расплылось в широкой улыбке.
— Вы хорошо осведомлены, сэр. Наш адмирал распорядился, чтобы всем знатным и почтенным людям не чинилось никакого зла, если они предлагают выкуп и не артачатся. Вы говорите, что однажды уже встречались с сэром Френсисом?
— Si, si. Я был на борту галиона Neustra Senora de la Concepcion, который вы называете «Касафуэго», когда ваш адмирал захватил его у побережья Перу.
— Прекрасно. Пусть ваши дамы остаются наверху, им не причинят никакого вреда. А тем временем мы с ребятами пошуруем вокруг.
Дон Хуан де Антон начал было возражать, но по широким каменным ступеням все прибывали матросы с кусками от гобеленов и такими же разделанными на части плащами на плечах, хлеща вино из покрытых орнаментами серебряных кубков.
Уайэтт и Джексон прошли коридором, пока не наткнулись на большую спальню. Там они увидели двух женщин — степенную даму, чьи волосы были почти столь же седы, как и у дона Хуана де Антона, и стройную девушку лет семнадцати с косами цвета воронова крыла. Обе стояли на коленях перед домашним алтарем, на котором горели свечи. Даже когда захлопнулась дверь, обе облаченные в черное одеяние фигуры не шелохнулись, лишь только пальцами перебирали бусы на четках.
В сопровождении худосочного хозяина Уайэтт прошел к туалетному столику, на котором стояло несколько шкатулок из черного дерева.
— Поверьте моему святому слову, сеньор, — залепетал дон Хуан, — здесь лежат все наши драгоценности. Не пытайте нас.
Пока другие мотались по коридору, хватая все, что могло им приглянуться, Уайэтт отвел дона Хуана в сторону.
— Мне нужен ключ от кованого сундука внизу.
Дон Хуан де Антон вздохнул и из кошелька, прикрепленного к его поясу, извлек здоровенный тяжелый ключ. Джексон подошел к коленопреклоненным фигурам в черном и, расстегнув, снял с шеи дамы тяжелую золотую цепочку. Она и мускулом не пошевелила, лишь продолжала шептать, горячо обращаясь с молитвами к Пресвятой Деве. Затем матрос Джексон вытащил из волос старушки высокий черепаховый гребень, усеянный жемчугами, и волосы дамы, лишенные скрепки, упали ей на плечи.
— Puercos Ingleses!
Дон Хуан со свистом втянул в себя воздух и, выхватив из камзола испанский кинжал, бросился вперед. Уайэтт вовремя перехватил его кисть и без труда отнял у него оружие.
— Не вмешивайтесь, — посоветовал он. — Джексон не причиняет вреда вашей даме.
В задней части дома послышались крики ужаса. Это служанки поняли, что двери их спальни скоро не выдержат натиска и откроются.
Зазвучали восторженные скабрезности: «Клянусь Богом, эта светло-коричневая кошечка как раз моего размера», «Поцелуй нас как следует, куколка, мы четыре месяца плавали в море», «Спокойно, маленькая чертовка, подожди, пока я разрежу завязки на твоей юбчонке, не то сама порежешься», «Ой! Вы только посмотрите, ребята, у этой сиськи больше, чем у пятнистой телки франклина Поттера».
Поскольку он уже тщательно обыскал спальню дона Хуана де Антона, Уайэтт в глубоком удовлетворении взвесил в руке наволочку, раздувшуюся от самой отборной добычи. После этого он бросил со звоном шпагу дона Хуана на полированный деревянный пол и приложился каблуком к ее клинку с намерением переломить его. Старик хрипло рассмеялся.
— Эта сталь лучшего толедского закала. Вам ее ни за что не сломать.
— Ну что же, старик, тогда я оставлю ее себе, — засмеялся Уайэтт. — А где ножны?
Поданные ему ножны оказались красивой вещью из красного сафьяна, на котором было оттиснуто множество арабесок, с железным наконечником и верхним краем, литым из золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Уайэтт на минуту задержался: с открытым от удивления ртом смотрел он на великолепные гобелены, роскошную мебель и сияющие панели огромной гостиной. В дальнем ее конце в розовом свете восходящего солнца поблескивали позолоченные корешки множества — ряд за рядом — стоящих книг в великолепных переплетах. По полу, выложенному черными и белыми мозаичными узорами, Уайэтт направился прямиком к тяжелому, окованному железом сундуку, охраняемому большим тяжелым висячим замком.
Беглый осмотр подсказал ему, что без тяжелого молотка тут никак не обойтись. Он подсунул голову под одно плечо большого серебряного подсвечника на две свечи и услышал звук разрываемой ткани: это один из его сотоварищей срывал яркую бархатную занавеску рубинового цвета.
— Ух ты! Разве из этого не получится шикарной юбочки для моей Полли на зависть всем в Холодной Гавани? — осклабился матрос, свертывая материал и засовывая его себе под мышку.
Другие проникли в комнату, которая оказалась столовой, и стали набивать в импровизированные узлы, сделанные из гобеленов, порезанных на удобные квадраты, серебряные тарелки, чашки и прочую столовую утварь.
Уайэтт, помня об отчаянной нужде, в какой пребывала Кэт, поискал какой-нибудь рычаг, чтобы открыть железный сундук. Рыжий, почти беззубый пушкарь помахал ему перевязанной рукой.
— Пойдем со мной. Кажется, я слышу там, наверху, пищат хорошенькие белые мышки.
Через запертые, но лишенные стекол окна звучали выстрелы, треск разносимого в щепы дерева и пронзительные крики, смешанные со взрывами буйного хохота.
Не найдя никакого подходящего орудия, Уайэтт присоединился к потным зловонным парням, ринувшимся вверх по лестнице.
Напротив лестничной площадки располагалась дверь из хорошо отполированного кедра. Как только Уайэтт и его подельник достигли второго этажа, она распахнулась, и они увидели хрупкого светловолосого джентльмена в темно-красном камзоле с обнаженной шпагой в руке.
Привидение и не думало защищаться — просто протянуло Уайэтту свою шпагу эфесом вперед. Почти на безукоризненном английском он сказал следующее:
— Поскольку мне невозможно защищать свой дом, сеньоры, я сдаюсь на милость победителя и умоляю вас не причинять обиды моей жене и внучке.
— Вы заплатите за них выкуп? — спросил его Уайэтт, принимая шпагу. Попутно он с удовольствием отметил, что ее гарда и рукоятка — прекрасной золотой чеканки с множеством мелких драгоценных камней.
— Да, джентльмены, если вы не будете их мучить.
— Мы не обидим такого старого деда, как вы. Вы должны знать, что сэр Френсис Дрейк…
У старика от удивления отвалилась серебристая челюсть.
— Вами командует «эль Драго»?
— Он, и никто иной.
Старик повернулся и крикнул скрипучим и пронзительным старческим голосом:
— Gracias a Dios! Слава Богу! Вы спасены, мои милые. Что бы там ни говорили, «эль Драго» милосердный человек и с женщинами не воюет. Это я узнал несколько лет назад в Тихом океане. — Он поклонился кучке полунагих мужчин. — Сеньоры, я дон Хуан де Антон, генерал Западного моря моего короля, а ныне — ваш пленник.
— Клянусь Богом, — хохотнув, воскликнул Джексон, — значит, нам везет! Этот старый усач заплатит нам приличный выкуп!
Разгоряченное лицо Уайэтта расплылось в широкой улыбке.
— Вы хорошо осведомлены, сэр. Наш адмирал распорядился, чтобы всем знатным и почтенным людям не чинилось никакого зла, если они предлагают выкуп и не артачатся. Вы говорите, что однажды уже встречались с сэром Френсисом?
— Si, si. Я был на борту галиона Neustra Senora de la Concepcion, который вы называете «Касафуэго», когда ваш адмирал захватил его у побережья Перу.
— Прекрасно. Пусть ваши дамы остаются наверху, им не причинят никакого вреда. А тем временем мы с ребятами пошуруем вокруг.
Дон Хуан де Антон начал было возражать, но по широким каменным ступеням все прибывали матросы с кусками от гобеленов и такими же разделанными на части плащами на плечах, хлеща вино из покрытых орнаментами серебряных кубков.
Уайэтт и Джексон прошли коридором, пока не наткнулись на большую спальню. Там они увидели двух женщин — степенную даму, чьи волосы были почти столь же седы, как и у дона Хуана де Антона, и стройную девушку лет семнадцати с косами цвета воронова крыла. Обе стояли на коленях перед домашним алтарем, на котором горели свечи. Даже когда захлопнулась дверь, обе облаченные в черное одеяние фигуры не шелохнулись, лишь только пальцами перебирали бусы на четках.
В сопровождении худосочного хозяина Уайэтт прошел к туалетному столику, на котором стояло несколько шкатулок из черного дерева.
— Поверьте моему святому слову, сеньор, — залепетал дон Хуан, — здесь лежат все наши драгоценности. Не пытайте нас.
Пока другие мотались по коридору, хватая все, что могло им приглянуться, Уайэтт отвел дона Хуана в сторону.
— Мне нужен ключ от кованого сундука внизу.
Дон Хуан де Антон вздохнул и из кошелька, прикрепленного к его поясу, извлек здоровенный тяжелый ключ. Джексон подошел к коленопреклоненным фигурам в черном и, расстегнув, снял с шеи дамы тяжелую золотую цепочку. Она и мускулом не пошевелила, лишь продолжала шептать, горячо обращаясь с молитвами к Пресвятой Деве. Затем матрос Джексон вытащил из волос старушки высокий черепаховый гребень, усеянный жемчугами, и волосы дамы, лишенные скрепки, упали ей на плечи.
— Puercos Ingleses!
Дон Хуан со свистом втянул в себя воздух и, выхватив из камзола испанский кинжал, бросился вперед. Уайэтт вовремя перехватил его кисть и без труда отнял у него оружие.
— Не вмешивайтесь, — посоветовал он. — Джексон не причиняет вреда вашей даме.
В задней части дома послышались крики ужаса. Это служанки поняли, что двери их спальни скоро не выдержат натиска и откроются.
Зазвучали восторженные скабрезности: «Клянусь Богом, эта светло-коричневая кошечка как раз моего размера», «Поцелуй нас как следует, куколка, мы четыре месяца плавали в море», «Спокойно, маленькая чертовка, подожди, пока я разрежу завязки на твоей юбчонке, не то сама порежешься», «Ой! Вы только посмотрите, ребята, у этой сиськи больше, чем у пятнистой телки франклина Поттера».
Поскольку он уже тщательно обыскал спальню дона Хуана де Антона, Уайэтт в глубоком удовлетворении взвесил в руке наволочку, раздувшуюся от самой отборной добычи. После этого он бросил со звоном шпагу дона Хуана на полированный деревянный пол и приложился каблуком к ее клинку с намерением переломить его. Старик хрипло рассмеялся.
— Эта сталь лучшего толедского закала. Вам ее ни за что не сломать.
— Ну что же, старик, тогда я оставлю ее себе, — засмеялся Уайэтт. — А где ножны?
Поданные ему ножны оказались красивой вещью из красного сафьяна, на котором было оттиснуто множество арабесок, с железным наконечником и верхним краем, литым из золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141