– Пошли, – сказал один, обращаясь к Квалину. – Госпожа приказала тебя привести.
Михаил встал и неторопливо последовал за ними. Конвой повел разведчика в обход холма, освещая путь фонарями. Ему вдруг представилось, как из непроглядных зарослей, привлеченный ярким светом, на них выскакивает какой-нибудь хищник, и он негромко рассмеялся. Передний солдат удивленно оглянулся на него, но ничего не сказал.
Они вышли на поляну, половину которой занимал «Грифон». На другой половине располагались с десяток бойцов и стояли две походные палатки. Посредине горел большой костер, почти вплотную к которому сидела Мэри – она скинула комбинезон и осталась в одной легкой рубашке. Диранста видно не было.
Конвоир знаком показал Квалину, чтобы тот подошел к предводительнице. Впрочем, он и сам уже направился к ней. Охрана по-прежнему не спускала с него глаз, но теперь держалась поодаль – им совсем не нужно было знать, о чем хозяйка будет говорить с разведчиком.
– Приветствую тебя снова, Леди Интергалактик, – сказал Квалин, присаживаясь возле огня.
Мэри повернулась к нему:
– Михаил, хочу сразу попросить тебя об одном. Я понимаю, что ты меня не любишь. Но, пожалуйста, постарайся обойтись без своих дежурных издевок.
– Стараться буду, – согласился он. – Большего не обещаю.
– Со мной что-то происходит, – сказала Мэри. – Я боюсь этого. И хочу понять.
– Что ж ты так поздно спохватилась… – проговорил он вполголоса.
Девушка молчала, созерцая языки пламени.
– Ну так что же? Такое многообещающее начало…
Она сверкнула кошачьими глазами:
– Ты сейчас опять решишь, что я – маленькая избалованная девчонка, которая забралась в президентское кресло, чтобы поиграть?
– Мэри, я пока еще ничего не сказал. Она ковырнула палкой горящие угли:
– Все не так! Что это я… будто оправдываюсь перед тобой…
– Ну, ты все-таки пыталась меня убить, – предположил Квалин.
– Да, пыталась! – сказала она с вызовом, будто провоцируя его. – Знаешь, тогда в баре… я, между прочим, сказала правду. Я хотела посмотреть, каков ты в жизни – национальный герой! И я могла передумать, если бы ты повел себя иначе. Но ты вел себя откровенно по-хамски! И тогда я решила… Но теперь я хочу извиниться перед тобой.
– Был еще другой раз, – напомнил он. – На корабле.
– Я тогда не знала, что Ремпальдс – это ты. И вообще, об убийстве речь не шла. Только отобрать ключ… любой ценой.
– Разве это не то же самое?
– Да, ты прав, то же самое.
– У тебя еще есть возможность наверстать, – заметил Квалин. – В третий раз.
Мэри посмотрела на него в упор:
– Ты, конечно, герой, но иногда ведешь себя как полный идиот!
– Я только предположил… – Михаил пожал плечами.
Девушка снова отвернулась к огню.
– Скажи, за что ты меня ненавидишь? Не после покушения, а еще раньше?
– Ну, это слишком сильно сказано, – возразил Квалин.
– Не цепляйся к словам. Ответь.
– Ладно. Только не обижайся потом, как маленькая девчонка.
– Не буду.
– Спрашиваешь, за что? – медленно сказал Михаил, а затем поднял на нее глаза. – За то, что вы повсюду! Везде суете свой нос, а потом запускаете загребущие лапы. Вам все надо подмять под себя и переделать… под себя же. Не считаясь ни с кем! Как будто настоящие люди – только вы. А остальные – так… куклы… игрушки…
– Но ведь это не про меня, а про корпорацию, – возразила Мэри.
– Про твою корпорацию, – уточнил Квалин. – Разве ты не отвечаешь за ее действия?
– Отвечаю, конечно. Но корпорация – это не только я. А я – не только корпорация. Жаль, что ты… – Она вдруг осеклась.
– Что?
– Неважно.
Девушка взяла палку и переворошила угли. Начавший было угасать костер снова разгорелся.
– С детства люблю смотреть на огонь, – сказала она. – Стихия в чистом виде! Уничтожает все, до чего может дотянуться… а потом умирает сама.
– Вот-вот! Не замечаешь параллели?
– А летать никогда не любила… – Мэри будто его не слушала. – Сейчас открою тебе свою самую страшную тайну! – Она негромко рассмеялась. – Президент интергалактической корпорации не переносит космические полеты. При эн-переходе меня выворачивает наизнанку. А в глубоком космосе я… я боюсь пустоты. Она будто давит со всех сторон… Я знаю, что это глупости, конечно. Но ничего не могу с собой поделать.
– Это бывает, – сказал Квалин. – Таких людей не так уж мало.
– Да, но ведь не все из них управляют космическими корпорациями! Скорее всего, только я одна.
– Наверное, я должен тебе посочувствовать… Извини, но, как ты заметила, я умею только издеваться.
– Когда я сюда летела… – продолжала Мэри. – То есть я летела совсем не сюда, а к «Призраку» – И когда мы вошли в деформ, меня прихватило сильно, как в детстве. Мне было очень плохо… а потом я вдруг задумалась, что я делаю. Почему я здесь? Почему я вообще куда-то лечу? Объяснение было, конечно… Но как будто не мое. Как будто кто-то засунул его мне в голову. Подменил мои мысли на… на это.
– Знакомое ощущение, – заметил Квалин.
– И я испугалась. Потребовала немедленно изменить курс… – Она вдруг впилась в него глазами. – Михаил, что было с тобой на «Призраке»?
Разведчик понял, что должен сейчас вместить в несколько слов самое важное. И сказал:
– Я застрелил человека. Меня заставил ключ.
– А потом?
– Потом я установил его в источнике… их, оба. И меня немного отпустило. И я тоже пытался понять, почему я здесь и что вообще делаю.
– Ключ… – задумчиво повторила Мэри.
– Ты все еще хочешь его установить? Включить источник?
– А ты? Только честно.
А ведь хочу, черт раздери, понял Квалин. Пускай это несравнимо с тем, что было, когда он держал ключ в руках. Но желание притаилось в глубине сознания и рвется наружу. Пока не очень настойчиво – оно словно ждет, чтобы его подтолкнули, дали свободу, и тогда оно снова развернется в полную силу. Эффект накопления с последействием, будь он проклят!
– Оно хочет – внутри меня, – произнес разведчик вслух. – «Призрак» никого не отпускает насовсем.
– Пойдем в палатку, – сказала Мэри.
Он последовал за ней внутрь. В углу был подвешен неяркий фонарик, и они сели под светом, скрытые от посторонних глаз.
– Со мной что-то странное происходит, – сказала девушка. – Я говорю и делаю вещи, которых раньше ни за что не сделала бы. Потом, наверное, об этом пожалею.
– Мы все еще о многом пожалеем, – согласился Квалин.
Мэри вдруг прислонилась к нему, и он, повинуясь импульсу, обнял ее и прижал к себе.
– Мне страшно, Михаил, – сказала она. – Я устала… я больше не могу так…
Девушка плакала в его объятиях – беззвучно, почти без слез, и все-таки он знал, что она плачет. Холодок прошел по позвоночнику сверху вниз, а потом словно что-то застряло в горле. Квалин понял, что не может произнести ни слова и едва ли способен пошевелиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131