– Миша, мы этот вопрос будем решать. Еще сдерем с них компенсацию, по-любому.
– Ага, вот так всегда: сначала люди гибнут, а потом компенсации… Я его и брать не хотел, эксперта твоего хваленого. Но вы ж меня не слушаете! Сусличье штабное, пля… Вот я сейчас с тобой разговоры развожу, а здесь в любую секунду та же фигня может случиться. И будет вам три трупа вместо одного. Зато и компенсация тройная! Нравится идея, а, Сундук?!
– Квалин, я приказываю: остынь и спокойно выбирайся оттуда!
– Ладно тебе. Как будто мне больше всех надо…
– Вот и хорошо. Потом поговорим – дорогое удовольствие, сам знаешь. – И командующий оборвал связь.
Квалин осмотрелся: к этому времени разведчики уже вернулись в зал. Датчики не показывали вблизи никакой активности.
– Лёха, я тебя поздравляю, – сказал он. – Наша первая вылазка будет и последней.
– Нас что отсюда – того? – спросил Муравьев с характерным жестом, не слышавший разговора с Сундуковым.
– Именно. Политика у них, видишь ли… А нас, как обычно, не спросили.
– Ерунда какая-то…
– Я тоже так думаю. Пошли быстрее, а то еще эти выйти не дадут.
Но опасения оказались напрасными. На всем пути до модуля они поглядывали на датчики, но эккумундивный больше не показывал никаких изменений, а датчик живых форм не регистрировал никого, кроме самих разведчиков.
II
Профессор Имак Чанхиун – девяностолетний старик, которому вряд ли кто-то дал бы больше шестидесяти, – допоздна засиделся в своем кабинете на двухсотом этаже огромного трехсотдесятиэтажного небоскреба компании «Хейгорн». Давно наступила ночь, погрузившая во тьму восточное полушарие Кумбиэна вместе с его столицей Немертоэном, но Чанхиун даже не помышлял об отдыхе. Впрочем, подобное поведение профессора и раньше никого не удивляло, а сейчас у него были особые причины для бодрствования – он получил от своих агентов крайне интересующие его документы.
Имак Чанхиун был главным специалистом «Хейгорна», и если бы кто-то сказал, что всем, чего достигла компания на сегодня – процветанием, полным контролем над кумбиэнскими рынками, расширением сферы деятельности на весь галактический сектор и, наконец, выходом на второе место в Галактике по объему продаж, – она обязана в первую очередь этому человеку, он оказался бы абсолютно прав. Пятьдесят лет назад Имак решил, что академическая деятельность, возможно, интересна и полезна, но пользу эту в полной мере ощутят лишь потомки – ему же хочется жить сейчас. Он был тогда одним из массы многообещающих ученых, а «Хейгорн» – одним из множества заводиков, производящих комплектующие для кораблей и прилагавших уйму усилий, чтобы сбыть свою продукцию. Но Чанхиун намеренно выбрал небольшую фирму: в крупной компании мало кого заинтересовало бы мнение рядового, никому не известного специалиста – здесь же к нему не могли не прислушаться. И прислушались, и были вознаграждены.
Разработанные Имаком технологии помогли обойти конкурентов, так что скоро «Хейгорн» уже расширял производство. Год следовал за годом – и вот с их завода сошел первый «Буиндер», модель, которая задала новый стандарт и со временем покорила кумбиэнское космическое пространство. Конечно, они не сразу завоевали рынок, но Чанхиун доказывал преимущество их кораблей правдами и неправдами. Успех следовал за успехом: «Хейгорн» открывал все новые заводы и филиалы на Кумбиэне, а затем и за пределами планеты. Они выпускали уже не только космическую технику, но и элеры, роботов и комп-модули, механы, токеры, мультивизоры… Куда сложнее назвать технику, которую не производили ни на одном из предприятий «Хейгорна». В общем, если спросить обычного кумбиэнца, кто самый главный человек на планете – президент Кумбиэна или президент «Хейгорна», еще неизвестно, что он ответил бы.
Вообще говоря, если бы Чанхиун захотел, он давно мог сам стать президентом компании. Но в том-то и дело, что он не хотел. Президент, крупная фигура, был всегда на виду: медия писала о нем и показывала на тиви, его высказывания облетали всю планету, за каждым его действием, каждым шагом следила масса людей. Профессор не любил подобную шумиху, в повышенном внимании к своей персоне он не находил никакой пользы – напротив, оно только отвлекало от работы. В конце концов, власть принадлежит не тому, кого показывают на больших экранах, а тому, кто решает, кого на них показывать. А тайная власть, сети которой долго и тщательно выстраивал Чанхиун, вне всякого сомнения была больше явной, находившейся в руках нынешнего президента компании Канеха Хейгорна. Ведь когда Канех принял фирму в наследство, Имак уже создал ту основу, что обеспечила ей блестящее будущее. Дальше надо было не сбиваться с курса и, главное, крепко держать достигнутое. И молодой Хейгорн, разумеется, держал. Не так давно ему исполнилось пятьдесят, но для профессора он и сейчас оставался мальчишкой, за которым надо приглядывать, дабы чего-нибудь не натворил.
Чанхиуна почти не знали в высшем обществе Кумбиэна – да он там никогда и не появлялся, считая всех этих магнатов дармоедами и бездельниками. Сколотив тем или иным способом состояние, они будто теряли мотивацию, не знали, что с ним делать дальше, и швырялись миллионами направо и налево. То и дело кто-нибудь разорялся, просадив все деньги в казино, а в это время «Хейгорн» разрабатывал новые технологии и преодолевал галактические рубежи один за другим. «Я-то знаю свою цель, – думал профессор, – это Галактика под контролем «Хейгорна», никак не меньше. А дураки пускай тратят время и деньги на ерунду». Уж он-то не расходовал попусту ни того ни другого.
О его состоянии ходили слухи. Все соглашались, что оно значительно превышает миллион, а вот насчет верхней границы были самые разные мнения; некоторые называли цифру в десятки миллиардов. Когда Чанхиуна спрашивали об этом, он не говорил ни да ни нет. Лишь тихо посмеивался иногда: «Своим деньгам я применение найду, даже не сомневайтесь». Жил он скромно, насколько это вообще было возможно при его нынешнем положении. Утром профессора можно было увидеть в парке компании, где он – в одной маечке при любой погоде – пробегал обязательный круг по всему периметру. Днем он нередко появлялся в столовой, где обедал вместе с обычными сотрудниками. По вечерам частенько спускался в тот же парк подышать свежим воздухом: именно на природе ему в голову приходили наиболее ценные идеи. Здоровью Чанхиуна могли позавидовать многие: несмотря на степенный возраст, на него до сих пор заглядывались женщины. Он, впрочем, почти не обращал на них внимания – секс был еще одной вещью, которая отвлекала от работы и уводила от цели. Не иначе как поэтому Имак, прожив столь долгую жизнь, так и не обзавелся семьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131