Мы даем бета-треон.
Немного, конечно, но больше-то все равно получить не в силах. И у нас
здесь ничего серьезного не происходит. Уже давно, с тех самых пор, как
погибло здесь двое сотрудников, ничего серьезного у нас не случалось.
Вплоть до вашей сегодняшней неудачной попытки самоубийства.
- Ничего серьезного, говорите? Тогда вас действительно необходимо
инспектировать - уж слишком вы выделяетесь на общем фоне.
- Хм, мне как-то это не приходило в голову, - Ронкетти усмехнулся, -
Неужели мы так хорошо смотримся со стороны?
- Со стороны все здесь хорошо смотрятся. Пока не станешь вникать в их
дела глубже, все смотрятся просто прекрасно. Если не считать, конечно,
того, что выполнение проекта близко к срыву, - я повернулся, налил
себе полстакана воды и выпил маленькими глотками. Но неприятный вкус
во рту сохранился, - Со стороны даже на Каланде дела идут прекрасно.
Но я бы очень удивился после всего, что успел увидеть, если бы у вас
тут все на самом деле оказалось в порядке.
- Вы что же, хотите, чтобы я сам покаялся в грехах? Так вас следует
понимать?
- Да нет, это, пожалуй, уже ни к чему. Просто поясните для начала, как
именно попадает бета-треон в атмосферу?
- Фильтры несовершенны, - Ронкетти улыбнулся одними губами и
выжидательно посмотрел на меня. Наверное, наверняка даже, за этим его
ответом стояло нечто большее, чем просто констатация факта. И он ждал
неизбежного следующего вопроса, ответ на который был уже заранее
заготовлен. Но мне не хотелось ни о чем думать и ни о чем
догадываться, мысли, как парализованные, едва ворочались в голове.
Единственное, о чем я думал, не мог не думать, права не имел не думать
- это о том, как мне вырваться отсюда, под каким благовидным
предлогом вынудить его дать мне вездеход или флаер и отпустить меня на
все четыре стороны. Но предлога пока не находилось, и надо было
продолжать играть свою роль - роль простого наблюдателя,
дослужившегося лишь до звания инспектора третьего ранга. С трудом я
сосредоточился - это потребовало почти физических усилий, так, будто
пришлось мне поднимать огромную тяжесть - привел мысли в порядок и
задал-таки тот вопрос, которого он ждал:
- Раз несовершенны фильтры, то почему же здесь нет жизни?
Он ответил не сразу. Отвел глаза, поиграл пальцами по сенсорной
панели, высветив зачем-то общие сообщения по базе. Потом сказал:
- Знаете, инспектор, что меня больше всего удивляет? Больше всего меня
удивляет то, что вы первый, кто задал мне этот вопрос.
Он встал, подошел к стене и, включив круговую проекцию, стал задумчиво
смотреть на окружавший нас ландшафт. Солнце все еще стояло почти в
зените, не отбрасывая ни единой тени, вершины ближних барханов,
заслонявших горизонт, слегка курились мелким песком, и ничего живого
не было вокруг. Я не сразу понял, что это не было проекцией
окрестностей биостанции - только когда осмотрелся по сторонам и не
увидел ни пластиформрвых дорожек, ни резервного купола. Видимо, это
был вид, даваемый монитором, установленным где-то в пустыне, и
безжизненная эта картина мгновенно повергла меня в жуткую тоску. Хотя,
казалось бы, куда уж дальше тосковать мне, который знал теперь все и
который совершал поступки, расплатиться за которые вряд ли удасться
даже ценой жизни? Куда уж дальше тосковать?
- Так почему же все-таки здесь нет жизни? - снова спросил я, чтобы
хоть как-то отвлечься.
- Только потому, - ответил Ронкетти не поворачиваясь, - Что мы
постоянно обрабатываем все вокруг биофиксатором. Только потому,
инспектор, только потому, - он выключил проекцию так же внезапно, как
и включил, резко повернулся ко мне, - То, что вы только что видели,
еще полгода назад было покрыто лесом. Нормальным живым лесом, вы
понимаете? И нам, которые пришли сюда только для того, чтобы изучать
этот лес, изучать это чудо, равного которому я не видел, уж можете мне
поверить - нам пришлось убить его.
- Почему? - спросил я. Вопрос вырвался машинально. Я не хотел вникать
во все это, мне не было теперь дела до всего этого, но мозг мой
работал почти инстинктивно, и я почти неосознанно откопал в
мнемоблоках необходимые данные. Вот уже год, как добыча бета-треона на
третьей биостанции держалась на постоянном уровне - зачем было
расширять участки добычи?
- Почему? Да просто потому, инспектор, что старые источники уже не
дают больше бета-треона. Они иссякли после того, как мы уничтожили
жизнь вокруг них, и нам постоянно приходится наступать и наступать все
дальше на лес. Но никого там, - он кивнул наверх, - это все не
волнует. Они озабочены только тем, чтобы мы давали бета-треон, никто
не интересуется ценой, которую за это приходится платить, - он снова
сел на место, мрачный и какой-то нахохленный.
- А вы сообщали об этом?
- Сообщал. Да что толку сообщать - будто они и так не знают? Отчеты
готовим - ежемесячные, ежеквартальные, ежегодные. Научную работу даже
будто бы ведем. Научная работа называется - разрабатываем новые
модификации биофиксаторов после того, как старые перестают
действовать. Слово-то какое выдумали - биофиксатор. Отрава, самая
обыкновенная отрава. Самих же себя обманываем. И это еще называется
биостанция. Тьфу!
- А зачем вам вообще он потребовался, биофиксатор этот?
Он посмотрел на меня как на младенца. Вздохнул. И молча, без
комментариев показал, что происходит с фильтром, поставленным для
получения бета-треона из источника, если вокруг источника сохранилась
жизнь. Это впечатляло. Я, в общем, знал, что организмы Кабенга
способны на многое, но такой эффективности и слаженности в устранении
помехи как-то не ожидал. Всего три-четыре часа, и фильтр, защищенный
керамитовой оболочкой, без следа растворялся в луже едкой слизи,
выделяемой, казалось, всеми окружавшими источник организмами. Через
сутки все выглядело так, будто фильтра никогда не существовало.
- Вот так мы тут и работаем, - сказал Ронкетти после продолжительного
молчания, - И по отчетам у нас все в порядке. Как и у остальных.
Только вот этот порядок скоро нам боком выйдет, - я ничего не ответил
и он после некоторого молчания спросил, - А как дела на Туруу,
инспектор?
- Что вы имеете в виду?
- Когда они достигнут Резервуара?
- Говорят, что со дня на день.
- Ну это они уже полгода как говорят, - сказал он с досадой, - А как
по-вашему, долго еще?
- Я же не специалист. И я был там совсем недолго. Вы, наверное, лучше
меня способны разобраться в ситуации.
- Я-то способен, да у меня с тех пор, как ввели режим А, нет доступа к
их информации. Ну да ладно, не о том речь. Я вот о чем хочу вас...
попросить, что ли. Вы ведь, я слышал, скоро улетаете. Так вот, когда
вы там, наверху будете докладывать о положении дел на Кабенге, скажите
вы им, что еще месяц, максимум два - и нашу биостанцию придется
эвакуировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53