Августина. Можно было наблюдать, как они готовятся принять смерть на костре — исповедавшись, с легкой душой и чистой совестью, проявляя волю и мужество, и все, кто это видел, были восхищены и поражены мужеством и стойким желанием полностью отрицать свою вину. Остальные же двое были брошены в застенок в соответствии с вынесенным приговором105.
Казнь бьут проведена так поспешно, что позднее обнаружилось, что островок Иль-де-Жавио, или Еврейский остров, на котором сожгли руководителей ордена, принадлежал не королю, а монахам Сен-Жермен-де-Пре, так что Филиппу пришлось послать письменное разъяснение, подтверждавшее, что это ни в коей мере не является посягательством на права монастыря106.
Героическая смерть Жака де Моле и Жоффруа де Шарне быстро обросла множеством легенд. Ранним утром в субботу 20 апреля умер папа Климент107. 29 ноября того же года умер Филипп Красивый108. Согласно легенде, Жак де Моле перед смертью призвал их обоих явиться с ним вместе на Суд Божий не позднее чем через год109. Отношение Джованни Виллани к этим событиям также весьма красноречиво:
***
После чего на короля Франции и его сыновей обрушился немалый позор, и они обрели множество врагов — как из-за этого греха, так и из-за нападения на папу Бонифация… Замечательно, что ночью, после того, как великий магистр ордена и его товарищ погибли мученической смертью, их пепел и прах были собраны братьями-мирянами и другими верующими и, подобно священным реликвиям, унесены и спрятаны в надежные и святые места110
10
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Немногие из тех, кто стал свидетелем событий XX в., способны питать какие-то иллюзии относительно репрессивных возможностей государства и его способности произвести полный переворот в умах и душах своих подданных. Сейчас трудно было бы доказывать, как то делали некоторые историки XIX в., что тамплиеры действительно совершали те преступления, которые вменялись им в вину режимом Филиппа Красивого, или же что признания их свидетельствуют о чем-то ином, кроме слабости человека перед пыткой духовной и физической, ибо пытку могут выдержать лишь исключительно сильные личности. Прямая связь между применением пытки и признаниями явственно продемонстрирована материалами следствия по делу тамплиеров, особенно во Франции и в Англии — двух странах, которые в средние века во многих областях сохраняли теснейшие связи. Мало что можно уяснить для себя при мимолетном знакомстве с признаниями подсудимых, в тщетных поисках некоей закономерности, которая могла бы означать их виновность, либо же некоей несообразности, которая могла бы стать доказательством чьей-то невиновности или наоборот, ибо при подобном дилетантском, общем подходе, да еще учитывая широко применявшиеся пытки, любой подобный анализ будет неизбежно неубедительным. Итак, если поверхностный анализ показаний (полученных зачастую под пыткой) ничего не дает, то ничего не дадут и попытки отыскать материальные свидетельства виновности, ибо не было обнаружено ни идолов, ни тайных Уставов, несмотря на хитроумные измышления королевских чиновников и старательные изыскания антикваров и историков XIX в.1. Куда более убедительные результаты дает изучение самих обвинений; если их рассматривать в более широком контексте преследования еретических учений в XII-XIII вв., то само содержание этих обвинений — и это совершенно очевидно — доказывает, что вряд ли тамплиеры были в чем-то виновны. Статьи обвинения представляют собой явную попытку сыграть на глубоко укоренившихся в народном сознании страхах, и прежде всего-в отношении необъяснимых сил окружающего мира. Эти страхи зачастую фокусировались на определенной группе «изгоев», например на евреях. В деле тамплиеров обвинение рассчитывало использовать неизбывно враждебное отношение к ордену после неудач 1291 г., чтобы тамплиеры тоже стали своего рода «изгоями». Однако, как указывает Х.К. Ли, в отличие от катаров ни один тамплиер не был готов принять мученическую смерть за те еретические убеждения, в которых, по мнению следствия, братья так долго упорствовали2, и все же многие из них, включая, наконец, самого великого магистра, были казнены или умерли, но так и не признали себя и свой орден виновными.
Вопрос о том, успел ли орден к началу XIV в. так или иначе прийти в упадок, еще более сложен. Безусловно, сосредоточенность на административных и финансовых проблемах всегда представляет собой существенную угрозу духовному развитию любого монашеского ордена, а тамплиеры с самых первых дней своего существования проявляли к этим проблемам достаточно активный интерес, за что орден критиковало папство еще в 1179 г., — иными словами, ордену с самого начала была глубоко небезразлична судьба принадлежавших ему земель, как и предоставленные привилегии, ну а в XIII в. пробуждается уже всеобщая враждебность масс по отношению к богатому и процветающему ордену, связанная отчасти с чересчур высокомерным поведением отдельных тамплиеров. Все монашеские ордена переживают период искушения успехом, приносящим значительные пожертвования, а вслед за ними и ответственность за новые земельные владения, право вершить суд и зависимость от ордена множества людей; также увеличивается и число желающих вступить в орден, причем порой новички могут существенно дискредитировать искренне верующих и преданных ордену братьев. С другой стороны, сама природа рыцарского ордена требует, чтобы он имел достаточно четкую и сильную иерархическую структуру, способную обеспечивать ему в том числе финансовые поступления для экипировки воинов, для содержания и строительства замков, для защиты паломников в Святые места. Расходы такого ордена настолько велики — особенно если принять во внимание еще и обеспечение тылов и перевозок, а также логистику крестовых походов, — что вспомогательные структуры его должны быть весьма обширны, и порой ордену приходится содержать больше штатских, чем воинов. Более того, согласно описям имущества, составленным чиновниками Филиппа Красивого в октябре 1307 г., вряд ли можно предполагать, что эти штатские члены ордена жили в роскоши. Не является почвой для осуждения и недостаточная гибкость политики ордена после падения Акра в 1291 г., ибо, пока госпитальеры захватывали Родос, а тевтонские рыцари консолидировались, чтобы удержать в своих руках Пруссию, тамплиеры упорно следовали своему исконному предназначению, которое, как подчеркивал их Устав и обряд посвящения в орден, требовало, чтобы они, не щадя жизни, защищали Святую Землю и боролись с неверными. По сравнению с этим завоевание островка Родос, находившегося под властью Византии, представляется весьма легкой задачей. Лишь будущее показало, что Римско-католическая церковь никогда более и не отвоевала бы своих позиций на земле Палестины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Казнь бьут проведена так поспешно, что позднее обнаружилось, что островок Иль-де-Жавио, или Еврейский остров, на котором сожгли руководителей ордена, принадлежал не королю, а монахам Сен-Жермен-де-Пре, так что Филиппу пришлось послать письменное разъяснение, подтверждавшее, что это ни в коей мере не является посягательством на права монастыря106.
Героическая смерть Жака де Моле и Жоффруа де Шарне быстро обросла множеством легенд. Ранним утром в субботу 20 апреля умер папа Климент107. 29 ноября того же года умер Филипп Красивый108. Согласно легенде, Жак де Моле перед смертью призвал их обоих явиться с ним вместе на Суд Божий не позднее чем через год109. Отношение Джованни Виллани к этим событиям также весьма красноречиво:
***
После чего на короля Франции и его сыновей обрушился немалый позор, и они обрели множество врагов — как из-за этого греха, так и из-за нападения на папу Бонифация… Замечательно, что ночью, после того, как великий магистр ордена и его товарищ погибли мученической смертью, их пепел и прах были собраны братьями-мирянами и другими верующими и, подобно священным реликвиям, унесены и спрятаны в надежные и святые места110
10
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Немногие из тех, кто стал свидетелем событий XX в., способны питать какие-то иллюзии относительно репрессивных возможностей государства и его способности произвести полный переворот в умах и душах своих подданных. Сейчас трудно было бы доказывать, как то делали некоторые историки XIX в., что тамплиеры действительно совершали те преступления, которые вменялись им в вину режимом Филиппа Красивого, или же что признания их свидетельствуют о чем-то ином, кроме слабости человека перед пыткой духовной и физической, ибо пытку могут выдержать лишь исключительно сильные личности. Прямая связь между применением пытки и признаниями явственно продемонстрирована материалами следствия по делу тамплиеров, особенно во Франции и в Англии — двух странах, которые в средние века во многих областях сохраняли теснейшие связи. Мало что можно уяснить для себя при мимолетном знакомстве с признаниями подсудимых, в тщетных поисках некоей закономерности, которая могла бы означать их виновность, либо же некоей несообразности, которая могла бы стать доказательством чьей-то невиновности или наоборот, ибо при подобном дилетантском, общем подходе, да еще учитывая широко применявшиеся пытки, любой подобный анализ будет неизбежно неубедительным. Итак, если поверхностный анализ показаний (полученных зачастую под пыткой) ничего не дает, то ничего не дадут и попытки отыскать материальные свидетельства виновности, ибо не было обнаружено ни идолов, ни тайных Уставов, несмотря на хитроумные измышления королевских чиновников и старательные изыскания антикваров и историков XIX в.1. Куда более убедительные результаты дает изучение самих обвинений; если их рассматривать в более широком контексте преследования еретических учений в XII-XIII вв., то само содержание этих обвинений — и это совершенно очевидно — доказывает, что вряд ли тамплиеры были в чем-то виновны. Статьи обвинения представляют собой явную попытку сыграть на глубоко укоренившихся в народном сознании страхах, и прежде всего-в отношении необъяснимых сил окружающего мира. Эти страхи зачастую фокусировались на определенной группе «изгоев», например на евреях. В деле тамплиеров обвинение рассчитывало использовать неизбывно враждебное отношение к ордену после неудач 1291 г., чтобы тамплиеры тоже стали своего рода «изгоями». Однако, как указывает Х.К. Ли, в отличие от катаров ни один тамплиер не был готов принять мученическую смерть за те еретические убеждения, в которых, по мнению следствия, братья так долго упорствовали2, и все же многие из них, включая, наконец, самого великого магистра, были казнены или умерли, но так и не признали себя и свой орден виновными.
Вопрос о том, успел ли орден к началу XIV в. так или иначе прийти в упадок, еще более сложен. Безусловно, сосредоточенность на административных и финансовых проблемах всегда представляет собой существенную угрозу духовному развитию любого монашеского ордена, а тамплиеры с самых первых дней своего существования проявляли к этим проблемам достаточно активный интерес, за что орден критиковало папство еще в 1179 г., — иными словами, ордену с самого начала была глубоко небезразлична судьба принадлежавших ему земель, как и предоставленные привилегии, ну а в XIII в. пробуждается уже всеобщая враждебность масс по отношению к богатому и процветающему ордену, связанная отчасти с чересчур высокомерным поведением отдельных тамплиеров. Все монашеские ордена переживают период искушения успехом, приносящим значительные пожертвования, а вслед за ними и ответственность за новые земельные владения, право вершить суд и зависимость от ордена множества людей; также увеличивается и число желающих вступить в орден, причем порой новички могут существенно дискредитировать искренне верующих и преданных ордену братьев. С другой стороны, сама природа рыцарского ордена требует, чтобы он имел достаточно четкую и сильную иерархическую структуру, способную обеспечивать ему в том числе финансовые поступления для экипировки воинов, для содержания и строительства замков, для защиты паломников в Святые места. Расходы такого ордена настолько велики — особенно если принять во внимание еще и обеспечение тылов и перевозок, а также логистику крестовых походов, — что вспомогательные структуры его должны быть весьма обширны, и порой ордену приходится содержать больше штатских, чем воинов. Более того, согласно описям имущества, составленным чиновниками Филиппа Красивого в октябре 1307 г., вряд ли можно предполагать, что эти штатские члены ордена жили в роскоши. Не является почвой для осуждения и недостаточная гибкость политики ордена после падения Акра в 1291 г., ибо, пока госпитальеры захватывали Родос, а тевтонские рыцари консолидировались, чтобы удержать в своих руках Пруссию, тамплиеры упорно следовали своему исконному предназначению, которое, как подчеркивал их Устав и обряд посвящения в орден, требовало, чтобы они, не щадя жизни, защищали Святую Землю и боролись с неверными. По сравнению с этим завоевание островка Родос, находившегося под властью Византии, представляется весьма легкой задачей. Лишь будущее показало, что Римско-католическая церковь никогда более и не отвоевала бы своих позиций на земле Палестины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126