Еще бы, полгода ожесточенных усилий не дали никаких результатов — и всего лишь из-за упрямства папы! Однако теперь оборона, казалось, прорвана; раз папа в целом готов к сотрудничеству в деле тамплиеров, значит, настало, видимо, время возобновить обсуждение и многих немаловажных деталей. Опытный шантажист и вымогатель, Ногаре вечно высматривал, что бы еще прибрать к рукам. С епископа Труа Гишара, помимо всего прочего обвиненного в отравлении покойной королевы, за год до описываемых событий были сняты все обвинения, однако теперь король послал Клименту просьбу о новом расследовании,
сочтя, что преступление этого епископа есть прямое посягательство на его святейшество папу и на его величество короля, а также на католическую веру. Преступления эти послужат опасным примером, если их оставить без наказания, ибо здесь затронута честь детей и других родственников покойной королевы. Если церковь не отомстит за столь страшное злодеяние и не поможет справедливости восторжествовать, дети и близкие королевы, хоть и окутаны скорбной печалью, будут чувствовать себя не отмщенными, а столь великий грех останется без возмездия.
Климент приказал архиепископу Санса вновь заключить Гишара в тюрьму и 9 августа начать против него судебное расследование, пригласив себе в помощь епископов Орлеана и Осера39.
Более существенным моментом — и для Ногаре, и для папы — было, однако, то, что «дело тамплиеров» как бы переплеталось с давно начатым расследованием преступлений Бонифация VHP40. Хотя в 1307-1310 гг. расследование это продвигалось не так быстро, как «дело тамплиеров», оно беспокоило папу куда сильнее, ибо в результате обвинительного приговора Бонифацию удар пришелся бы в самое сердце папства, значительно подорвав его престиж. Плезиан вновь призывал папу поскорее решить вопрос о канонизации Целестина V, эксгумации Бонифация VIII и сожжении его праха и об отпущении грехов Ногаре и примирении его с церковью, от которой он был отлучен за организацию нападения на Бонифация в Ана-ньи. Плезиан также постоянно оказывал на папу давление, побуждая сменить резиденцию и переехать на постоянное жительство во Францию. Климент с радостью готов был канонизировать Целестина и обещал провести расследование по поводу истинности тех чудес, которые ему приписывали, однако, что касается остального, то энтузиазма он отнюдь не испытывал. Он не мог прямо помешать судебному процессу против Бонифация, но, если верить некоторым источникам, в частности сделанному в XVI в. переводу манускрипта французского автора, современника Климента V, он утверждал, что покойный папа «за время своего правления показал себя добрым христианином и честным деятельным католиком, а потому заслуживает всяческого почтения, и нас (т. е. папу) удивляет просьба короля о расследовании, и мы просим (Филиппа IV) прекратить попытки навязать нам это судебное дело»41. В отношении Ногаре Климент оставался и вовсе непреклонен. По мнению Птолемея Луккского, он говорил о Ногаре «с отвращением» и никогда в жизни не отпустил бы ему грехи42. Что же до постоянной резиденции во Франции, то Климент утверждал, что не может там остаться по двум причинам: во-первых, он собирается ехать в Рим, а во-вторых, его кардиналы пострадали бы, окажись они в «столь дальнем углу христианского мира»43. Но, несмотря на личную неприязнь папы к Ногаре и его благочестивые намерения вскоре отправиться в Рим, всем было ясно: в целом Климент настроен примиренчески. Король, видимо, уехал из Пуатье 24 июля44, однако его министры задержались там, продолжая оказывать на папу давление, и 12 августа, как сообщает Жан Бургонь, папа провел открытую консисторию, где заявил, что с 2 февраля следующего года начнет расследование «тех мрачных предположений», которые были сделаны по адресу Бонифация VIII45.
Во вторник, 13 августа Климент наконец выехал из Пуатье, где оставался безвыездно с 26 мая, постоянно занятый проблемами, связанными с Францией, и в пугающей близости от французских войск46. Тот факт, что папа вообще смог выехать из Пуатье, дает основания предполагать, что французское правительство достигло своих политических целей. Папа явно не смог отвоевать у французского короля право распоряжаться жизнью и имуществом тамплиеров. Это был крупный проигрыш, ибо практически собственность тамплиеров осталась в полном распоряжении Филиппа, несмотря на благие намерения папы помочь Святой Земле. Ему пришлось также возобновить судебное расследование по делу тамплиеров, однако считать это полной капитуляцией папы было бы несправедливо: папа возобновил расследование с таким прицелом, чтобы еще по крайней мере года два никакого окончательного решения относительно судьбы ордена принято не было, после чего он надеялся вынести этот вопрос на Вселенский собор, где его слово было бы решающим. Есть все основания полагать, что в октябре 1307 г. Филипп Красивый рассчитывал завершить дело тамплиеров в течение нескольких недель или, в крайнем случае, месяцев, и когда на его пути к намеченной цели встал разъяренный понтифик, королю пришлось мобилизовать все средства, чтобы заставить папу вынести ордену приговор и закрыть процесс уже в 1308 г. Однако оказалось, что и этого он сделать не в состоянии, поскольку Климент ясно дал понять, что данный вопрос для него по-прежнему остается открытым и, как бы там ни было, огульно обвинять тамплиеров он не станет. Меры относительно имущества ордена, на которые папа согласился пойти, он считал временными, ибо впоследствии все еще могло быть возвращено прежним хозяевам. Несмотря на непрерывное давление, Климент, при всех недостатках своего характера, проявил стойкость и не поступился своими принципами: орден, утверждал он, есть организация духовная и подлежит церковной юрисдикции, так что окончательный приговор тамплиерам — прерогатива папы.
Климент пребывал на своем высоком посту уже три года, но так и не съездил в Италию, не говоря уж о Риме. Вместо этого он вынужден был без конца колесить по Франции и заниматься ее проблемами. Французский король открыто настаивал, чтобы папа окончательно переселился в пределы королевства, где ему — и Климент отлично это понимал — будет значительно легче оказывать на него и кардиналов давление в решении двух основных вопросов: о тамплиерах и о Бонифации VIII, которые папе удалось пока отложить, но которые, и это он тоже отлично понимал, сами собой не исчезнут. Именно это, скорее всего, и повлияло на решение папы в конце лета 1308 г. все-таки покинуть Пуатье и устроить временную резиденцию в Авиньоне. По крайней мере, Авиньон был на пути в Италию и, хотя и близко, но все же вне пределов королевства Капетингов и на достаточном расстоянии от его столицы, находившейся на севере Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
сочтя, что преступление этого епископа есть прямое посягательство на его святейшество папу и на его величество короля, а также на католическую веру. Преступления эти послужат опасным примером, если их оставить без наказания, ибо здесь затронута честь детей и других родственников покойной королевы. Если церковь не отомстит за столь страшное злодеяние и не поможет справедливости восторжествовать, дети и близкие королевы, хоть и окутаны скорбной печалью, будут чувствовать себя не отмщенными, а столь великий грех останется без возмездия.
Климент приказал архиепископу Санса вновь заключить Гишара в тюрьму и 9 августа начать против него судебное расследование, пригласив себе в помощь епископов Орлеана и Осера39.
Более существенным моментом — и для Ногаре, и для папы — было, однако, то, что «дело тамплиеров» как бы переплеталось с давно начатым расследованием преступлений Бонифация VHP40. Хотя в 1307-1310 гг. расследование это продвигалось не так быстро, как «дело тамплиеров», оно беспокоило папу куда сильнее, ибо в результате обвинительного приговора Бонифацию удар пришелся бы в самое сердце папства, значительно подорвав его престиж. Плезиан вновь призывал папу поскорее решить вопрос о канонизации Целестина V, эксгумации Бонифация VIII и сожжении его праха и об отпущении грехов Ногаре и примирении его с церковью, от которой он был отлучен за организацию нападения на Бонифация в Ана-ньи. Плезиан также постоянно оказывал на папу давление, побуждая сменить резиденцию и переехать на постоянное жительство во Францию. Климент с радостью готов был канонизировать Целестина и обещал провести расследование по поводу истинности тех чудес, которые ему приписывали, однако, что касается остального, то энтузиазма он отнюдь не испытывал. Он не мог прямо помешать судебному процессу против Бонифация, но, если верить некоторым источникам, в частности сделанному в XVI в. переводу манускрипта французского автора, современника Климента V, он утверждал, что покойный папа «за время своего правления показал себя добрым христианином и честным деятельным католиком, а потому заслуживает всяческого почтения, и нас (т. е. папу) удивляет просьба короля о расследовании, и мы просим (Филиппа IV) прекратить попытки навязать нам это судебное дело»41. В отношении Ногаре Климент оставался и вовсе непреклонен. По мнению Птолемея Луккского, он говорил о Ногаре «с отвращением» и никогда в жизни не отпустил бы ему грехи42. Что же до постоянной резиденции во Франции, то Климент утверждал, что не может там остаться по двум причинам: во-первых, он собирается ехать в Рим, а во-вторых, его кардиналы пострадали бы, окажись они в «столь дальнем углу христианского мира»43. Но, несмотря на личную неприязнь папы к Ногаре и его благочестивые намерения вскоре отправиться в Рим, всем было ясно: в целом Климент настроен примиренчески. Король, видимо, уехал из Пуатье 24 июля44, однако его министры задержались там, продолжая оказывать на папу давление, и 12 августа, как сообщает Жан Бургонь, папа провел открытую консисторию, где заявил, что с 2 февраля следующего года начнет расследование «тех мрачных предположений», которые были сделаны по адресу Бонифация VIII45.
Во вторник, 13 августа Климент наконец выехал из Пуатье, где оставался безвыездно с 26 мая, постоянно занятый проблемами, связанными с Францией, и в пугающей близости от французских войск46. Тот факт, что папа вообще смог выехать из Пуатье, дает основания предполагать, что французское правительство достигло своих политических целей. Папа явно не смог отвоевать у французского короля право распоряжаться жизнью и имуществом тамплиеров. Это был крупный проигрыш, ибо практически собственность тамплиеров осталась в полном распоряжении Филиппа, несмотря на благие намерения папы помочь Святой Земле. Ему пришлось также возобновить судебное расследование по делу тамплиеров, однако считать это полной капитуляцией папы было бы несправедливо: папа возобновил расследование с таким прицелом, чтобы еще по крайней мере года два никакого окончательного решения относительно судьбы ордена принято не было, после чего он надеялся вынести этот вопрос на Вселенский собор, где его слово было бы решающим. Есть все основания полагать, что в октябре 1307 г. Филипп Красивый рассчитывал завершить дело тамплиеров в течение нескольких недель или, в крайнем случае, месяцев, и когда на его пути к намеченной цели встал разъяренный понтифик, королю пришлось мобилизовать все средства, чтобы заставить папу вынести ордену приговор и закрыть процесс уже в 1308 г. Однако оказалось, что и этого он сделать не в состоянии, поскольку Климент ясно дал понять, что данный вопрос для него по-прежнему остается открытым и, как бы там ни было, огульно обвинять тамплиеров он не станет. Меры относительно имущества ордена, на которые папа согласился пойти, он считал временными, ибо впоследствии все еще могло быть возвращено прежним хозяевам. Несмотря на непрерывное давление, Климент, при всех недостатках своего характера, проявил стойкость и не поступился своими принципами: орден, утверждал он, есть организация духовная и подлежит церковной юрисдикции, так что окончательный приговор тамплиерам — прерогатива папы.
Климент пребывал на своем высоком посту уже три года, но так и не съездил в Италию, не говоря уж о Риме. Вместо этого он вынужден был без конца колесить по Франции и заниматься ее проблемами. Французский король открыто настаивал, чтобы папа окончательно переселился в пределы королевства, где ему — и Климент отлично это понимал — будет значительно легче оказывать на него и кардиналов давление в решении двух основных вопросов: о тамплиерах и о Бонифации VIII, которые папе удалось пока отложить, но которые, и это он тоже отлично понимал, сами собой не исчезнут. Именно это, скорее всего, и повлияло на решение папы в конце лета 1308 г. все-таки покинуть Пуатье и устроить временную резиденцию в Авиньоне. По крайней мере, Авиньон был на пути в Италию и, хотя и близко, но все же вне пределов королевства Капетингов и на достаточном расстоянии от его столицы, находившейся на севере Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126