Примитивную управленческую структуру прошлых веков необходимо было усовершенствовать. Филипп II уже начал этот процесс, назначив чиновников (получавших от короля жалованье) на некоторые посты в королевском домене; этих чиновников называли на севере бальи, а на юге — сенешалями. В то же время в центральных областях страны были расширены старые административно-хозяйственные институты, не справлявшиеся уже со все увеличивавшимся потоком документации, вызванным юридической и военной деятельностью светских властей. Были учреждены постоянные административные должности. Подобные перемены не могли не сказаться на изменении самой природы управления государством, однако же основные цели короля пока оставались прежними. Создание корпуса чиновников на жалованье, установление постоянных государственных институтов, зарождение «эмбрионального» аппарата управления в Париже — все это уже вполне могло помочь осуществить основные задачи Капетингов: усилить феодальные права монархии и стать верховными суверенами. Однако следовавшим за Людовиком Святым французским королям оказалось все труднее воплощать эту идею в жизнь, ибо практические возможности не поспевали за их желаниями. Филипп IV Красивый был первым из монархов, кому довелось вплотную столкнуться с подобными проблемами, произраставшими непосредственно из тех побед, которые Капетинги одержали как феодальные монархи и верховные суверены.
Вряд ли когда-либо удастся воссоздать точный облик короля Филиппа IV, однако современники, похоже, единодушно считали его статным красавцем, бледнолицым и светловолосым. Он был прекрасным рыцарем и охотником88. Однако его личность как бы заслоняет от нас небольшая группа государственных деятелей, которые, похоже, и «делали политику», т. е. формулировали и осуществляли задачи государства. С 90-х годов XIII в. главной фигурой среди них являлся Пьер Флот, хранитель печати и канцлер королевства, занимавший эти посты до самой своей смерти в 1302 г. Затем, в 1307 г., хранителем печати стал Гийом де Ногаре, оказывавший огромное влияние на короля до своего последнего дня — он умер в 1313 г. Однако примерно с 1310 г. королевский камергер Ангер-ран (Энгерран) де Мариньи становится, по всей видимости, также одной из наиболее влиятельных фигур среди советников короля. Флот, родом из Дофине и весьма знатного происхождения, и Ногаре, родом из-под Тулузы, посвященный в рыцари самим королем в 1299 г., были юристами, наиболее яркими представителями так называемых легистов, которые заняли столь выдающееся положение при Филиппе IV89. Тесно связан с Ногаре также другой легист, Гийом де Плезиан (Плезьян), который часто действовал от имени Ногаре. Мариньи был менее типичен в этом узком кругу близких королю лиц. Он происходил из небогатой дворянской семьи из норманской части Век-сена и не был столь блестяще образован, как королевские легисты. Его по-настоящему сильной стороной были финансы и дипломатия, и, став в 1308 г. главой финансового ведомства, действовал он весьма эффективно. В последние три-четыре года правления Филиппа Красивого вся переориентация королевской политики, отказавшейся от великих юридических битв под руководством Флота и Ногаре, произошла, похоже, под самым непосредственным влиянием Мариньи90.
Свидетельства современников короля Филиппа не слишком хорошо помогают проникнуть за ту «ширму», которой «отгородили» его от истории королевские министры. Когда эти современники бывали недовольны действиями короля, они чаще всего прибегали к расхожим аргументам. Так, например, монах Ив из Сен-Дени считал, что грабительские денежные реформы и тяжкие поборы «в значительной степени производятся по подсказке советников короля, а не по воле самого государя»91. Не все, впрочем, были настолько ограниченными. Анонимный автор, писавший в первые годы правления Филиппа IV, критиковал короля за то, что тот окружил себя «вилланами», т. е. ворами и бандитами всех мастей, людьми, которые уже по природе своей жестоки, испорченны и злобны. Эти люди, считал он, подобны язве, которую необходимо исцелить, чтобы все государство выздоровело. Справедливость и не ночевала в королевстве, потому что король почти все свое время проводит на охоте, писал этот автор92. Еще более прямо высказывался Бернар Сэссе, епископ Памье, которому пришлось сурово поплатиться за свои слова. Как то было указано в доносе на него, епископ сравнивал короля с совой, которую птицы в древности избрали своим царем из-за ее необычайной красоты, хотя на самом деле сова оказалась птицей совершенно никчемной. Епископ якобы утверждал далее: «таков и наш французский король, который красивее всех на свете, но только и умеет, что пялить на других глаза, как сова». И далее: «Хуже того: королевству французскому суждено пережить свое падение именно во время правления этого короля, поскольку он десятый по счету король со времен Гуго Капета» — так якобы говорил ему Людовик Святой, когда Сэссе был еще аббатом Памье93. Другие же современники Филиппа IV, напротив, его идеализировали. Гийом де Ногаре, чье возвышение и последовавшее благосостояние почти полностью зависели от королевской милости, выступил на заседании суда, посвященного расследованию преступлений Бонифация VIII и состоявшегося уже после кончины последнего, с таким панегириком королю:
Господин наш король — прямой потомок французских монархов, которые начиная с далекого предка господина нашего короля Пипина Короткого все были людьми богобоязненными, пламенными и стойкими защитниками истинной веры и Святой матери-церкви. Они изгнали из ее лона множество вероотступников, однако более других отличился в защите веры и Господа наш государь. Он всегда был строг и целомудрен — как до брака, так и вступив в него — и всегда отличался особой скромностью и сдержанностью как в облике своем, так и в речах, ничем не проявляя ни гнева своего, ни неприязни к кому-либо, и всех любил. Он — воплощение милосердия, доброты, сострадания и благочестия, истинно верующий христианин. Он строит храмы Божий, он добродетелен и прекрасен ликом, он великодушен и добр даже к своим врагам, когда им приходится предстать перед ним, и это его руками Господь творит настоящие чудеса, исцеляя больных94.
Современная же точка зрения по поводу Филиппа IV примерно такова: этот монарх был центральной контролирующей и управляющей силой в королевстве, организатором его внешней и внутренней политики, внимательнейшим образом следившим за исполнением своих указов, так что он никак не может рассматриваться как бесполезная и безликая фигура, «лицо» которой составляют его министры, заправляющие всем. Ближайших помощников он выбирал себе сам, и за все годы его правления ни один из них не играл в делах Филиппа первую скрипку, подменяя его самого95.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Вряд ли когда-либо удастся воссоздать точный облик короля Филиппа IV, однако современники, похоже, единодушно считали его статным красавцем, бледнолицым и светловолосым. Он был прекрасным рыцарем и охотником88. Однако его личность как бы заслоняет от нас небольшая группа государственных деятелей, которые, похоже, и «делали политику», т. е. формулировали и осуществляли задачи государства. С 90-х годов XIII в. главной фигурой среди них являлся Пьер Флот, хранитель печати и канцлер королевства, занимавший эти посты до самой своей смерти в 1302 г. Затем, в 1307 г., хранителем печати стал Гийом де Ногаре, оказывавший огромное влияние на короля до своего последнего дня — он умер в 1313 г. Однако примерно с 1310 г. королевский камергер Ангер-ран (Энгерран) де Мариньи становится, по всей видимости, также одной из наиболее влиятельных фигур среди советников короля. Флот, родом из Дофине и весьма знатного происхождения, и Ногаре, родом из-под Тулузы, посвященный в рыцари самим королем в 1299 г., были юристами, наиболее яркими представителями так называемых легистов, которые заняли столь выдающееся положение при Филиппе IV89. Тесно связан с Ногаре также другой легист, Гийом де Плезиан (Плезьян), который часто действовал от имени Ногаре. Мариньи был менее типичен в этом узком кругу близких королю лиц. Он происходил из небогатой дворянской семьи из норманской части Век-сена и не был столь блестяще образован, как королевские легисты. Его по-настоящему сильной стороной были финансы и дипломатия, и, став в 1308 г. главой финансового ведомства, действовал он весьма эффективно. В последние три-четыре года правления Филиппа Красивого вся переориентация королевской политики, отказавшейся от великих юридических битв под руководством Флота и Ногаре, произошла, похоже, под самым непосредственным влиянием Мариньи90.
Свидетельства современников короля Филиппа не слишком хорошо помогают проникнуть за ту «ширму», которой «отгородили» его от истории королевские министры. Когда эти современники бывали недовольны действиями короля, они чаще всего прибегали к расхожим аргументам. Так, например, монах Ив из Сен-Дени считал, что грабительские денежные реформы и тяжкие поборы «в значительной степени производятся по подсказке советников короля, а не по воле самого государя»91. Не все, впрочем, были настолько ограниченными. Анонимный автор, писавший в первые годы правления Филиппа IV, критиковал короля за то, что тот окружил себя «вилланами», т. е. ворами и бандитами всех мастей, людьми, которые уже по природе своей жестоки, испорченны и злобны. Эти люди, считал он, подобны язве, которую необходимо исцелить, чтобы все государство выздоровело. Справедливость и не ночевала в королевстве, потому что король почти все свое время проводит на охоте, писал этот автор92. Еще более прямо высказывался Бернар Сэссе, епископ Памье, которому пришлось сурово поплатиться за свои слова. Как то было указано в доносе на него, епископ сравнивал короля с совой, которую птицы в древности избрали своим царем из-за ее необычайной красоты, хотя на самом деле сова оказалась птицей совершенно никчемной. Епископ якобы утверждал далее: «таков и наш французский король, который красивее всех на свете, но только и умеет, что пялить на других глаза, как сова». И далее: «Хуже того: королевству французскому суждено пережить свое падение именно во время правления этого короля, поскольку он десятый по счету король со времен Гуго Капета» — так якобы говорил ему Людовик Святой, когда Сэссе был еще аббатом Памье93. Другие же современники Филиппа IV, напротив, его идеализировали. Гийом де Ногаре, чье возвышение и последовавшее благосостояние почти полностью зависели от королевской милости, выступил на заседании суда, посвященного расследованию преступлений Бонифация VIII и состоявшегося уже после кончины последнего, с таким панегириком королю:
Господин наш король — прямой потомок французских монархов, которые начиная с далекого предка господина нашего короля Пипина Короткого все были людьми богобоязненными, пламенными и стойкими защитниками истинной веры и Святой матери-церкви. Они изгнали из ее лона множество вероотступников, однако более других отличился в защите веры и Господа наш государь. Он всегда был строг и целомудрен — как до брака, так и вступив в него — и всегда отличался особой скромностью и сдержанностью как в облике своем, так и в речах, ничем не проявляя ни гнева своего, ни неприязни к кому-либо, и всех любил. Он — воплощение милосердия, доброты, сострадания и благочестия, истинно верующий христианин. Он строит храмы Божий, он добродетелен и прекрасен ликом, он великодушен и добр даже к своим врагам, когда им приходится предстать перед ним, и это его руками Господь творит настоящие чудеса, исцеляя больных94.
Современная же точка зрения по поводу Филиппа IV примерно такова: этот монарх был центральной контролирующей и управляющей силой в королевстве, организатором его внешней и внутренней политики, внимательнейшим образом следившим за исполнением своих указов, так что он никак не может рассматриваться как бесполезная и безликая фигура, «лицо» которой составляют его министры, заправляющие всем. Ближайших помощников он выбирал себе сам, и за все годы его правления ни один из них не играл в делах Филиппа первую скрипку, подменяя его самого95.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126