– Да, я его делала. Еще тогда, когда была… там, за границей. – Джини невольно покраснела. – Как только месячные не пришли в первый раз, я сразу же отправилась к врачу и…
– Вы поторопились. Разве вам не известно, что проверяться нужно, лишь выждав некоторое время?
– Известно, конечно, но я была так… Мне просто не терпелось узнать и… Как бы то ни было, потом я еще делала тесты: в прошлом месяце, в этом… Я купила экспресс-тесты. В аптеке.
Джини умолкла, словно услышав со стороны, как странно и безжизненно звучит ее голос. В кабинете было невыносимо жарко. Доктор нетерпеливо взглянул на часы.
– Как я и ожидала, тесты показали отрицательный результат. Я знала, что не беременна, поскольку принимаю противозачаточные таблетки. По крайней мере, тогда принимала. А вернувшись в Лондон, перестала…
– Почему?
– Потому что… Короче, здесь, в Лондоне, я ни с кем не живу.
– Ну, это дело поправимое, – небрежно бросил доктор. Джини чувствовала его нарастающее раздражение. – Кроме того, эти экспресс-тесты на беременность, которые продаются в аптеках, могут подвести. Особенно, если вы неточно следуете инструкциям…
– Поверьте, я вполне способна прочитать напечатанные на пакетике инструкции.
– Конечно, конечно.
Сама того не замечая, Джини повысила голос, и это было ее ошибкой. Видимо, проникшись к ней еще большей антипатией, доктор тоже изменил тон. Теперь он с ней говорил мягко и успокаивающе, как с ненормальной.
– Ну, что ж, – сказал он, – я не думаю, что у вас серьезные проблемы. Возможно, вы несколько драматизируете ситуацию. Тем не менее, мы, конечно, сделаем анализ, чтобы окончательно рассеять подозрения относительно возможной беременности. Я также попрошу вас сделать анализ крови. Что мне не нравится, так это потеря веса. Сейчас вами займется медсестра, а ко мне приходите через три дня.
Вернувшись в этот же кабинет через три дня, она застала за столом уже другого врача – женщину. Тот, первый, отправился, как выяснилось, по срочному вызову. Докторица оказалась жизнерадостной и немногословной. Исследование на беременность дало отрицательный результат, анализ крови также оказался вполне удовлетворительным. Она уверенно поставила диагноз «стресс» и велела Джини принимать успокоительное. Придя домой, Джини высыпала таблетки на ладонь и, почувствовав неудержимую злость, спустила их в унитаз.
* * *
«Борись с демонами», – часто говорил Паскаль. Если бы Джини обратилась за советом к своей мачехе Мэри или к друзьям, те сказали бы ей то же самое. Однако Мэри, с которой они были так близки, уехала на три месяца в Штаты, а к друзьям Джини обращаться не захотела – даже к Линдсей. Успешно бороться с демонами можно было только в одиночку и только собственными силами.
Она изо всех сил пыталась работать, но у нее ничего не получалось. Старалась спать, но и из этого ничего не выходило. А по утрам, мечтая о том, чтобы день пролетел поскорее, Джини выходила на улицу.
Обычно у нее не было какого-то определенного маршрута. В ту пятницу, на которую была назначена их встреча с Линдсей, она пошла вверх к Портобелло, затем свернула вниз к Холланд-парку, после этого – налево к Шепард-Буш и под конец двинулась в обратном направлении к Ноттинг-хилл-гейт. Моросил мелкий дождь, и автомобили с шуршанием катили по мокрому асфальту. В магазинах и ресторанах кипела чужая, ставшая для нее далекой жизнь. «Это нормально, нормально, нормально! – твердила себе Джини. Это совершенно нормально, когда люди ходят по магазинам, когда встречаются друзья. Это будет совершенно нормальный уикэнд. И я сама должна быть как все – говорить с людьми, делать покупки, торопиться по делам».
– Только представь себе, Джини: выходные в деревне! – уговаривала ее Линдсей. – Ведь тебе же нравится Шарлотта, нравится Макс, нравятся маленькие максята. Ты не имеешь права превращаться в отшельницу! Все, решено: ты едешь! Я заеду за тобой на машине – и никаких возражений!
Джини все же попыталась спорить. Сказала, что выходные в деревне – это всего лишь очередная разновидность валиума, что она вовсе не превращается в отшельницу или затворницу, что ей просто нравится одиночество и есть над чем поразмыслить.
– Чушь собачья! – оборвала ее Линдсей. – Ты и так чересчур много думаешь, вот-вот мозги закипят! Скоро вернется Паскаль…
– Может, скоро, а может, и нет.
– …И кого он здесь найдет? Развалину! От тебя уже половина осталась! Насквозь больная, грустная! Ты не работаешь, не пишешь, нигде не появляешься… Очнись, Джини!
– Хорошо, – покорно проговорила та только для того, чтобы прервать этот словесный поток. – Я поеду с тобой, буду есть, буду разговаривать. Не хочу, чтобы меня считали неврастеничкой.
– Ты еще не неврастеничка, – убежденно проговорила Линдсей, – но непременно станешь ею, если не возьмешь себя в руки и не изменишь свою жизнь.
Теперь Джини с удивлением обнаружила, что ноги сами привели ее к дому Линдсей, хотя она поначалу и не собиралась встречаться с подругой. Поднявшись по ступенькам, она позвонила и наконец услышала голос Тома. Джини любила Тома, она помнила его еще маленьким болезненным мальчиком.
– Ой, привет! – заулыбался Том, широко распахивая дверь и выходя на крыльцо. – Заходи. Я – один. Бабушка поехала в «Хэрродс» за футбольными бутсами, а мама звонила и велела накормить тебя бутербродами, она задерживается.
Джини смотрела на Тома, которого не видела с тех самых пор, когда уехала в Сараево. Он изменился: отрастил хвостик и как-то по-новому стал говорить. На нем были поношенные джинсы и старый свитер. Том вырос и возмужал, но был по-детски открыт и непосредствен.
– Разве Линдсей не предупредила тебя, что я худею? – спросила Джини.
– Тогда я сварю кофе. И где-то тут еще оставались бисквиты.
Том смущенно повернулся к ней спиной, стал рыться в стенных шкафах, затем попытался наполнить водой кофеварку над раковиной, забитой грязной посудой.
– Черт! – пробормотал он сквозь зубы. – Может, мне лучше сначала прибраться, пока не вернулась мама. У нас ведь – расписание дежурств. По идее мама сейчас должна устранять бардак в ванной, а бабуля – мыть посуду. Но она терпеть не может мыть тарелки. Говорит, что у нее от чистящего средства сыпь появляется.
– Удобный предлог, – сказала Джини, знавшая Луизу давным-давно.
– Ага, вот и я то же говорю.
– Давай, помогу. Я буду мыть, ты вытирай – так мы быстрее справимся. Во сколько приедет Линдсей?
– Обещала в половине второго, может, в два. У нее – запарка, в понедельник она отваливает в Париж. А сегодня – с тобой, за город. Ураган, а не женщина. – Парень ухмыльнулся. – Из-за этого она чувствует себя виноватой. Да к тому же у нее на работе какой-то козел, с которым у них чуть ли не ядерная война, задержал ее сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177