Лицо под слоем косметики, едва покажется – и сразу же исчезает.
– Н-да, это многое объясняет, – продолжил Роуленд. – Или вот еще – возьмем акцент Лазара. Очень странный акцент. Но я-то хорошо знаю: так говорят по-французски в Новом Орлеане. Может быть, сама Казарес смогла избавиться от этого выговора, так ведь и образование она получила получше, чем ее братец. Что более важно, это полностью объясняет ее патологическую скрытность. Все время петляет, запутывает след. Ты можешь себе такое представить, Линдсей? Если, конечно, наши догадки соответствуют действительности. Это же надо столько лет притворяться друг другу совершенно чужими, лгать, скрывать такой факт жизни от всего мира!
– Нет, не представляю, – честно ответила Линдсей. – Могу только догадываться, насколько это ужасно – все равно, что продать душу дьяволу. Ведь они скрывали не только факт своего родства. А их любовная, кровосмесительная связь?! Кстати, если верить слухам, они до сих пор состоят в близких отношениях. И еще, Роуленд, этот ребенок не дает мне покоя. – Лицо Линдсей приняло озабоченное выражение. – Думаю, он и Летиции покоя не давал. Как ты думаешь, что с ним стало? Умер? Сдан в приют? Наверное, все-таки умер. Можно предположить, что у него был какой-то дефект…
– Ребенок брата и сестры? Наверное, ты права.
– А если жив? Представь себе, Роуленд, ему уже за двадцать. Вполне взрослый человек, старше Тома. Но они не могли признать его своим, может быть, даже были лишены возможности видеть его. Как же это ужасно! Что с тобой, Роуленд?
– Ничего. – Он посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом, а потом, словно опомнившись, помотал головой. – Все это не более чем домыслы. Как их проверишь? У нас нет ничего конкретного. Мы даже не знаем фамилию Марии Терезы и ее брата.
– Но даже если бы в твоем распоряжении были какие-нибудь факты, если бы узнали их фамилию, – пробормотала Линдсей, накладывая готовый омлет на тарелки, – то и в таком случае как бы ты смог навести справки?
– Положим, кое-что можно проверить, и не зная фамилии. Начать хотя бы с Лафитт-Грантов, с той школы при женском монастыре. Естественно, с фамилией удалось бы продвинуться гораздо дальше или быстрее. Например, установить дату и место рождения Марии Терезы и ее брата, а уже затем узнать, где и когда родился их ребенок, выяснить, жив он или нет. Не исключено, что, сверившись с иммиграционными списками, удалось бы протянуть эту нить во Францию, в этом случае мы могли бы узнать, где же они жили после того, как покинули Новый Орлеан. Таким образом появился бы ключ к отгадке тайны, где и как Лазар сумел впервые подзаработать деньжат. Вероятно даже, мы смогли бы узнать, когда именно они взяли себе новые имена. Впрочем, такое расследование может продлиться целую вечность, но так ни к чему и не привести. К тому же, как ты сама сказала, это информация второго плана, а потому и должна там оставаться.
Линдсей молчала. Ей неожиданно пришло в голову, что есть способ гораздо более быстрый и надежный узнать прежнюю фамилию Марии Казарес и ее брата. Однако она предпочла пока не делиться своими соображениями с Роулендом.
Они наконец принялись за ужин. «Вот уж действительно всякая всячина», – подумала Линдсей. Вначале был съеден омлет с гренками, потом – гренки с паштетом. Не удовлетворившись этим, Роуленд съел еще тарелку кукурузных хлопьев. И как в него столько влезает? Ест все подряд, а все равно тощий как тростинка. Несправедливо это… Роуленд налил в чашки кофе. Сейчас он был тих и задумчив. Сумбурная трапеза начиналась довольно-таки оживленно, однако некоторое время спустя Линдсей почувствовала, что Роуленд опять ушел в себя.
– Извини, – встрепенулся он, поймав на себе ее настороженный взгляд. – Я просто зациклился на этой истории с Лазаром. Ничего с собой поделать не могу, думаю только о нем – и точка. Такое со мной часто происходит. Уж если задумаюсь над чем-нибудь крепко, то все остальное для меня словно исчезает. К тому же есть в этом деле одна вещь, которая особенно меня беспокоит.
– В том, что я тебе рассказала?
– Да, но лишь отчасти. Тут все гораздо сложнее… Понимаешь, Линдсей, сейчас я не могу тебе все объяснить. Вот распутаем весь этот клубок, тогда и выложу все.
– А Джини знает? Ведь вы вместе будете распутывать это дело со Старом.
– Во всяком случае, предполагаем.
– Значит, это имеет какое-то отношение к смерти Кассандры? Связано каким-то образом с Амстердамом?
– Прошу тебя, Линдсей, не надо. – Роуленд поднялся из-за стола. – Лучше не спрашивай… Гляди-ка, уже одиннадцатый час. Мне нужно позвонить Джини, я обещал ей. Сегодня она хотела встретиться с Сьюзан Лэндис, а также кое с кем из друзей Кассандры и Майны. Думаю, ей уже удалось что-нибудь узнать. Так я пойду позвоню? А потом вызову тебе такси, ладно? Это займет не более пяти минут.
Пять минут растянулись в пятнадцать. Роуленд вернулся еще более задумчивым и рассеянным, чем прежде. «Такси уже едет», – сообщил он, глядя куда-то мимо нее. Линдсей попыталась изобразить на лице радость.
– Ну и как, есть прогресс?
– К сожалению, нет. Джини удалось поговорить с несколькими девочками из челтенхэмской школы. Одна подтвердила, что Кассандра в разговорах несколько раз упоминала имя Стара. Этим все и ограничилось. Никто из них не смог больше сообщить ничего интересного. От Майны по-прежнему ни слуху ни духу. Если бы она объявилась, то наверняка мы бы об этом уже знали – был бы звонок от Макса или из редакции. Завтра в газете будет материал о смерти Кассандры и исчезновении Майны. С фотографиями обеих. Может, хоть это что-нибудь даст. А пока Джини отправляется в Амстердам, ты – в Париж…
Его слова прервал звонок в дверь.
– Ну вот и твое такси. Подожди секундочку, я сейчас разыщу книги, которые обещал Тому.
Пять минут спустя Линдсей сидела на заднем сиденье малолитражки, прижимая к себе три книги: одну – о Бергмане, другую – о Феллини, плюс объемистый том, посвященный французской nouvelle vague. Дорога домой оказалась долгой. Водитель все время путался – сколько раз он сворачивал не там, где надо, и не столько ехал вперед, сколько разворачивался и возвращался назад. Линдсей сидела нахохлившись и сердито молчала. Конечно, Роуленд был к ней весьма внимателен, но Линдсей не покидало чувство, что, получив всю информацию, он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
В самом деле, чего ей удалось достичь за сегодняшний вечер? Поджарила вполне съедобный омлет на почти непригодной сковороде. Снабдила Роуленда информацией – интригующей, захватывающей. Жаль только, проку от этой информации мало… А Роуленд даже не соизволил хотя бы в двух словах поведать о сути материала, над которым начал работать. Работать вместе с Джини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
– Н-да, это многое объясняет, – продолжил Роуленд. – Или вот еще – возьмем акцент Лазара. Очень странный акцент. Но я-то хорошо знаю: так говорят по-французски в Новом Орлеане. Может быть, сама Казарес смогла избавиться от этого выговора, так ведь и образование она получила получше, чем ее братец. Что более важно, это полностью объясняет ее патологическую скрытность. Все время петляет, запутывает след. Ты можешь себе такое представить, Линдсей? Если, конечно, наши догадки соответствуют действительности. Это же надо столько лет притворяться друг другу совершенно чужими, лгать, скрывать такой факт жизни от всего мира!
– Нет, не представляю, – честно ответила Линдсей. – Могу только догадываться, насколько это ужасно – все равно, что продать душу дьяволу. Ведь они скрывали не только факт своего родства. А их любовная, кровосмесительная связь?! Кстати, если верить слухам, они до сих пор состоят в близких отношениях. И еще, Роуленд, этот ребенок не дает мне покоя. – Лицо Линдсей приняло озабоченное выражение. – Думаю, он и Летиции покоя не давал. Как ты думаешь, что с ним стало? Умер? Сдан в приют? Наверное, все-таки умер. Можно предположить, что у него был какой-то дефект…
– Ребенок брата и сестры? Наверное, ты права.
– А если жив? Представь себе, Роуленд, ему уже за двадцать. Вполне взрослый человек, старше Тома. Но они не могли признать его своим, может быть, даже были лишены возможности видеть его. Как же это ужасно! Что с тобой, Роуленд?
– Ничего. – Он посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом, а потом, словно опомнившись, помотал головой. – Все это не более чем домыслы. Как их проверишь? У нас нет ничего конкретного. Мы даже не знаем фамилию Марии Терезы и ее брата.
– Но даже если бы в твоем распоряжении были какие-нибудь факты, если бы узнали их фамилию, – пробормотала Линдсей, накладывая готовый омлет на тарелки, – то и в таком случае как бы ты смог навести справки?
– Положим, кое-что можно проверить, и не зная фамилии. Начать хотя бы с Лафитт-Грантов, с той школы при женском монастыре. Естественно, с фамилией удалось бы продвинуться гораздо дальше или быстрее. Например, установить дату и место рождения Марии Терезы и ее брата, а уже затем узнать, где и когда родился их ребенок, выяснить, жив он или нет. Не исключено, что, сверившись с иммиграционными списками, удалось бы протянуть эту нить во Францию, в этом случае мы могли бы узнать, где же они жили после того, как покинули Новый Орлеан. Таким образом появился бы ключ к отгадке тайны, где и как Лазар сумел впервые подзаработать деньжат. Вероятно даже, мы смогли бы узнать, когда именно они взяли себе новые имена. Впрочем, такое расследование может продлиться целую вечность, но так ни к чему и не привести. К тому же, как ты сама сказала, это информация второго плана, а потому и должна там оставаться.
Линдсей молчала. Ей неожиданно пришло в голову, что есть способ гораздо более быстрый и надежный узнать прежнюю фамилию Марии Казарес и ее брата. Однако она предпочла пока не делиться своими соображениями с Роулендом.
Они наконец принялись за ужин. «Вот уж действительно всякая всячина», – подумала Линдсей. Вначале был съеден омлет с гренками, потом – гренки с паштетом. Не удовлетворившись этим, Роуленд съел еще тарелку кукурузных хлопьев. И как в него столько влезает? Ест все подряд, а все равно тощий как тростинка. Несправедливо это… Роуленд налил в чашки кофе. Сейчас он был тих и задумчив. Сумбурная трапеза начиналась довольно-таки оживленно, однако некоторое время спустя Линдсей почувствовала, что Роуленд опять ушел в себя.
– Извини, – встрепенулся он, поймав на себе ее настороженный взгляд. – Я просто зациклился на этой истории с Лазаром. Ничего с собой поделать не могу, думаю только о нем – и точка. Такое со мной часто происходит. Уж если задумаюсь над чем-нибудь крепко, то все остальное для меня словно исчезает. К тому же есть в этом деле одна вещь, которая особенно меня беспокоит.
– В том, что я тебе рассказала?
– Да, но лишь отчасти. Тут все гораздо сложнее… Понимаешь, Линдсей, сейчас я не могу тебе все объяснить. Вот распутаем весь этот клубок, тогда и выложу все.
– А Джини знает? Ведь вы вместе будете распутывать это дело со Старом.
– Во всяком случае, предполагаем.
– Значит, это имеет какое-то отношение к смерти Кассандры? Связано каким-то образом с Амстердамом?
– Прошу тебя, Линдсей, не надо. – Роуленд поднялся из-за стола. – Лучше не спрашивай… Гляди-ка, уже одиннадцатый час. Мне нужно позвонить Джини, я обещал ей. Сегодня она хотела встретиться с Сьюзан Лэндис, а также кое с кем из друзей Кассандры и Майны. Думаю, ей уже удалось что-нибудь узнать. Так я пойду позвоню? А потом вызову тебе такси, ладно? Это займет не более пяти минут.
Пять минут растянулись в пятнадцать. Роуленд вернулся еще более задумчивым и рассеянным, чем прежде. «Такси уже едет», – сообщил он, глядя куда-то мимо нее. Линдсей попыталась изобразить на лице радость.
– Ну и как, есть прогресс?
– К сожалению, нет. Джини удалось поговорить с несколькими девочками из челтенхэмской школы. Одна подтвердила, что Кассандра в разговорах несколько раз упоминала имя Стара. Этим все и ограничилось. Никто из них не смог больше сообщить ничего интересного. От Майны по-прежнему ни слуху ни духу. Если бы она объявилась, то наверняка мы бы об этом уже знали – был бы звонок от Макса или из редакции. Завтра в газете будет материал о смерти Кассандры и исчезновении Майны. С фотографиями обеих. Может, хоть это что-нибудь даст. А пока Джини отправляется в Амстердам, ты – в Париж…
Его слова прервал звонок в дверь.
– Ну вот и твое такси. Подожди секундочку, я сейчас разыщу книги, которые обещал Тому.
Пять минут спустя Линдсей сидела на заднем сиденье малолитражки, прижимая к себе три книги: одну – о Бергмане, другую – о Феллини, плюс объемистый том, посвященный французской nouvelle vague. Дорога домой оказалась долгой. Водитель все время путался – сколько раз он сворачивал не там, где надо, и не столько ехал вперед, сколько разворачивался и возвращался назад. Линдсей сидела нахохлившись и сердито молчала. Конечно, Роуленд был к ней весьма внимателен, но Линдсей не покидало чувство, что, получив всю информацию, он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
В самом деле, чего ей удалось достичь за сегодняшний вечер? Поджарила вполне съедобный омлет на почти непригодной сковороде. Снабдила Роуленда информацией – интригующей, захватывающей. Жаль только, проку от этой информации мало… А Роуленд даже не соизволил хотя бы в двух словах поведать о сути материала, над которым начал работать. Работать вместе с Джини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177