К сожалению, память меня подвела, и, когда Адам, всунув голову в кухню, спросил, где его диски, которые он подготовил к поездке, я опрометчиво сказал, что их взяла Тося послушать.
А когда он пошел наверх к Тосе прояснить вопрос о пище духовной, я была занята внизу делами земными — готовила для Бориса клецки на вчерашнем курином бульоне, потому что собачий корм кончился, а в магазин мне ехать не хотелось. Я слышала только, как хлопнула дверь и Голубой сбежал по лестнице.
— Она дымит как паровоз! — Он побледнел от волнения.
— Что там дымит? — спросила я рассеянно, потому что клецки имеют свойство сильно пригорать, стоит только отвлечься.
— Тося курит! Брось, к черту, эту еду и сделай что-нибудь! Как-нибудь среагируй!
— Не ори на мою мать! — крикнула Тося. Топот ее ног раздался сразу же, как Адам спустился.
Я отвернулась от плиты, на которой весело булькали клецки, и замерла. Еще никогда я не слышала, чтобы Адам говорил таким тоном, и не видела, чтобы Тося таким образом вела себя с Адамом. В мозгу вспыхнул красный сигнал тревоги: не вмешивайся, не реагируй! Как это так — ребенок курит, к тому же так нагло, не скрывая этого, в своей комнате? Почему Адам вошел к ней, почему она с нами не считается, почему она на него кричит, что мне делать? И по новой — не реагируй: если встанешь на сторону Адама, будешь против собственной дочери, если не поддержишь Адама, одобришь курение. Не реагируй. По-видимому, я побледнела.
— Тося, это правда? — спросила я, бездарно пытаясь сподобиться на некий объективизм, совершенно ненужный в данной ситуации.
— А не надо было входить ко мне в комнату! — крикнула Тося, а Адам развернулся и вышел из кухни.
Мне стало нехорошо. Когда-то это должно было случиться, но почему именно сейчас, почему сегодня?
— Тося, как ты разговариваешь с Адамом?
— Ты всегда на его стороне! — заявила моя дочь. У меня потемнело в глазах.
— Тося! Ты же говорила, что не куришь! Ты не имеешь права курить в этом доме! — набросилась я на дочь. — Я доверяла тебе… а ты…
— Никто меня не понимает! — закричала Тося, а у меня затряслись руки.
— Ты не должна кричать, — сказала я, извлекая из бездонных глубин, в которые провалилась со скоростью света, остатки здравомыслия, — очень тебя прошу, не повышай голос ни на меня, ни на Адама!
— Он мне не отец, чего он ко мне цепляется?! — бросила Тося и помчалась наверх.
Я сняла клецки с плиты и поставила их в мойку, заткнула пробкой отверстие, наполнила раковину холодной водой. Борис терпеливо сидел посреди кухни и внимательно за мной наблюдал, я достала из-под стола его миску и поставила на столешнице. Ну вот, мечта о хорошей семье развеялась как прекрасный сон. Тося, почти уже взрослая девушка, вела себя как ребенок из плохого учебника для разведенных родителей.
Дорогая читательница!
Нельзя постоянно находиться между Сциллой и Харибдой. Ребенок не вправе держать под контролем Вашу жизнь, а к Вашему новому мужу ему следует относиться с уважением. Чувства к отцу — независимо от того, сколько он Вам причинил неприятностей, — не изменятся, дети просто любят своих родителей, и нельзя их лишать этого. Но каковы бы ни были ее чувства к отцу, ребенок должен относиться к Вашему супругу (а также к его друзьям, родственникам и т.д.) с уважением. Добиваться корректного поведения, не позволять ни мужу, ни ребенку манипулировать собой — Ваш долг, если Вы хотите создать новую хорошую семью, в которой не будет элементов соперничества (твой муж для тебя важнее меня) и в которой установятся здоровые отношения, основанные на дружбе, взаимоуважении и понимании…
Клецки остыли, на мансарде воцарилась тишина, в комнате внизу тоже. Ни радио, ни телевизора. Я наложила Борису полную миску еды, помыла кастрюлю, протерла столешницы, поставила на плиту воду и насыпала в стакан чай. Борис громко зачавкал, а я села за стол, ожидая, когда закипит вода.
Куда мне идти? К Тосе, которая ведет себя как соплячка, к тому же еще курит? Или к Адаму, который ни за что получил по башке? Я должна поговорить с Тосей, но она в таком состоянии, что любой разговор обречен на провал.
Больше всего мне хотелось убежать из дома, но, к сожалению, я уже была взрослой.
Адам сидел на тахте и смотрел куда-то в пространство.
— Хочешь чаю?
— Да, пожалуй, — кивнул он, а у меня сердце сжалось от грусти.
Я принесла чай и села рядом.
— Ты не должна была спрашивать, правда ли это, — заговорил Адам. — Ты поставила под сомнение мои слова.
— Я не знала, что сказать.
Наверное, он прав, сейчас скажет, что не выдержит этого, что представлял себе все по-другому, как станут любить его и не будет скандалов с подрастающей барышней. И вообще, зачем ему такая новая семья, в которой ему кричат, что он — не отец.
— Но я тоже вел себя как идиот, — добавил он чуть погодя. — Я должен был сам с ней поговорить, а не бежать к тебе.
— Ну, знаешь, — обиделась я, — я должна быть в курсе.
— Но не так, как получилось, — махнул он рукой. — Я не в форме, немного нервничаю из-за этой поездки. Ну что же, она права, я ей не отец.
Я встала и пошла к Тосе. Постучала. Тишина.
— Тося? Тишина.
— Тося, я хочу с тобой поговорить!
— А я не хочу! — огрызнулась Тося.
Мы ужинали отдельно. Вернее, я ничего не ела, потому что у меня свело желудок. Адам сделал себе бутерброды и отправился к компьютеру. Тося, разобиженная, спустилась на кухню, сделала себе бутерброды и ушла наверх.
Поговорю с ней завтра, когда буду в состоянии что-либо усвоить из своих мудрых советов, которых у меня полно в компьютере.
ОСТАВЬ МОЮ ТОСЮ В ПОКОЕ!
Я попросила в редакции три дня отпуска, правда, что же это за отпуск, если все равно придется править тексты, оставшиеся с прошлой недели. Адама нет, снова поехал «уладить кое-какие вопросы», а мне бы так хотелось посидеть с ним по-домашнему, спокойно провести время, натопить камин и просто побыть. Я надеялась, что последние дни мы проведем вместе — Голубой, Тося и я. Но сегодня вечером обещали заехать Агнешка с Гжесиком — мол, надо же с Адасем попрощаться, — а завтра зайдут Реня и Уля с мужьями. Послезавтра я даю прощальный семейный обед, вот и побыли вместе. Ну и жизнь… Может, оно и лучше, потому что Тося дуется, а у меня сводит дыхание от переживаний.
И еще этот чертов, противный Якуб, в котором мы так обманулись. Откуда в молодых людях берется потребность изменять красивым девушкам? Я должна в конце концов подняться наверх и поговорить с Тосей, как женщина с женщиной.
Дверь заперта. Я постучала.
— Не хочу с тобой разговаривать! — отозвалась дочь, рожденная мной в муках.
— Тося, прошу тебя!
Я стояла под дверью и раздумывала, правильно ли я себя веду. Но, как утверждает Адам, не беда, если она тебя не впускает, придет время и она вспомнит, как ты стояла под этой дверью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69