Однако я не на шутку встревожилась — может, он знает что-нибудь, чего не знаю я?
— Тося? Странная?
— Юдита, давай встретимся, прошу тебя.
Это прозвучало так серьезно, что я договорилась со своим экс-супругом на пятницу. Чего уж там, проблемы будут у Йоли, не у меня.
Жаль, что нет Адасика, он бы мне посоветовал, как с ним разговаривать, чтобы не испортить отношений с Тосей.
Что я могу поделать, если не питаю симпатии к своему бывшему?
Я села в поезд и поехала в редакцию. В сумке — дискета со статьей, получился неплохой текст о том, что, собираясь начать новую жизнь, следует быть весьма осторожным, очень легко поверить иллюзиям, будто бы все можно изменить, что и в новой действительности человек не свободен, ему приходится заботиться о хлебе насущном, а родной банк тебя в твоей же свободной стране может оставить в дураках.
Текст я сдала. В редакции небольшое затишье, как раз подписан новый номер, а потому, не вдаваясь в подробности, я чинно удалилась на встречу со своим экс-муженьком.
Эксик был в сильном возбуждении: мол, ты понимаешь, наша дочь уже совсем взрослая, кто б мог подумать, что так быстро…
Я, я бы могла подумать, тем паче, осел, что тебе не было до нее никакого дела.
И может быть, нам сделать ей приятное, она будет рада, так важно, чтобы родители все-таки были вместе и не таили обиду…
Я бы ни за что в жизни ничего таить в себе к тебе не желала в данный момент. Даже обиду.
И что я думаю по поводу технических параметров этой аппаратуры?
Ничего. Любые параметры любой техники меня мало интересуют, осел. Она просто должна быть красивой.
Ах, женщины, вы ищете яркое и красивое, в то время как система подъема басов имеет существенное значение при воспроизведении музыки…
Существенны уши, эх ты, глухой осел!
А помню ли я, как маленькая Тося разобрала его радиоприемник? Ах, какой же это был прелестный ребенок!
Помню. Скандал с хлопаньем дверью и риторическим вопросом, воспитывает ли кто-нибудь ее.
Я, я воспитывала. Жаль, что не научила ее разбирать всю остальную твою технику, осел: машину, телевизор, электронную записную книжку, где фигурировала Йоля… Тьфу, что я такое несу? Нет, мне уже не жаль.
Я вежливо и мило ему улыбнулась, чего уж там! Будь со мной Адась, мы бы отвели душу… Присмотрели бы с ним заодно посудомоечную машину — купим, когда он вернется. И Адась быстро бы что-нибудь выбрал, в звуковоспроизводящей технике он разбирается лучше всех в мире. Во всяком случае, в нашей деревне. И обсуждать бы ничего не стал.
Но диапазон частот и выходная мощность, вы понимаете, мы с женой дочери к восемнадцатилетию, понимаете…
С бывшей женой, к счастью, осел.
Я приторно улыбнулась. Эксик рассматривал музыкальные центры с видом знатока, а я про себя подумала, что кто-то очень точно подметил — мужчины любят игрушки. Достаточно мужчине показать что-нибудь блестящее, сверкающее, играющее, портативное и требующее по крайней мере двухсот двадцати вольт или пары батареек, и он не в состоянии спокойно пройти мимо. Я наблюдала, как в Эксике просыпается павлин. Пушится хвост, расправляются плечи, ему хотелось удивить продавца осведомленностью, а я должна была прийти в восторг от производимого им впечатления.
Но я думала об Адасике.
НЕТ У МЕНЯ ДЕПРЕССИИ!
Сегодня дважды Польский телекомм, проявив несказанную благосклонность, соединил меня с моим почтовым ящиком. Пусто. Ничего, никакого ответа. Я не люблю электронную почту. Обычное письмо ждешь спокойно неделю или две, а тут — как будто бы кто-то обязан писать нам каждый день — заглядываешь то и дело в почтовый ящик. И стало мне — совсем безосновательно — так горько на душе, а виной всему был компьютер. Когда пришла Уля, я подала чай и вздохнула:
— Осень тянется бесконечно долго.
— Вот и отлично, — сказала Уля. — Может, лето тоже будет длинным.
— И льет! — напомнила я ей. По окнам барабанил дождь — так, что все гудело.
— Очень хорошо. Земля сухая.
Я умолкла. В доме было холодно и сыро, что представлялось мне весьма несправедливым в это время года. В городе я промокла, в поезде стояла. Камила разводится, а Анета ездила в Колобжег, дорога у нее была — ну сущий ад! Жизнь действительна жестока.
— Я устала. Белье не сохнет. Мне надо ехать с Тосей к ортодонту, а у меня нет машины, и нужно поменять права, а у меня только одна фотография из тех, что я делала на паспорт. — Я принялась что есть мочи жаловаться, и мне делалось все легче.
— Замечательно! — утешила меня Уля. — Мы поедем вместе. Я подвезу тебя. Впрочем, на этом снимке ты выглядишь кошмарно.
Я взяла фото. Кошмарно? Безусловно, полупрофиль с открытым ухом и впрямь не верх художественного мастерства, но неужели так кошмарно?
— Вот видишь, как хорошо, что надо еще раз сфотографироваться! Наконец-то будешь выглядеть как человек… — Подруга отложила мой не самый плохой снимок и отпила чай.
— Ну, знаешь ли… — Меня задели за живое.
— Что? — улыбнулась Уля. — Да и погода самая что ни на есть подходящая для женских посиделок, разве нет? В кои-то веки пошел дождь, мир сразу стал таким уютным, правда?
Нет, неправда. Коты через окно влезли в спальню, и теперь на письменном столе и на подушке следы их грязных лап. Я весь день провела в городе. Ждала транспорт на остановках и мокла. И в придачу Камилин развод! Каждый раз, когда кто-нибудь разводится, мне становится все грустнее. Мир настроен против меня, и Уля тоже.
— Ты только посмотри, что наделали эти коты! — Я повела соседку в спальню. Темные отпечатки лапок красовались не только на подушке и столе, но и на книжной полке, чего я раньше не заметила.
— О, значит, оба вернулись домой! Тебе за них не надо волноваться!
Я молчала. Действительно, оба были дома. Прошлой ночью не вернулся Сейчас, и я не могла заснуть. Сегодня смогу.
— Расскажи мне, что случилось, — предложила Уля.
— Я встречалась с Камилой… — неуверенно начала я. В общем-то Камила не просила меня, чтобы я сразу все выложила Уле.
— Ой-ой-ой, — засмеялась Уля, — чудесно! И что у нее?
— Кошмар, — собралась я с духом.
— Заболела? — встревожилась подруга.
— Нет… они разводятся. — Я тяжело опустилась на стул и задумчиво уставилась на сад.
— Ох, это кошмарно! — насупилась Уля.
— Не так уж кошмарно…— вздохнула я. — Думаю, даже к лучшему.
— Ведь этот ее муж… — Подруга немного запнулась. — Ведь у него…
— Была другая, — услужливо закончила я.
— Вот именно!
— Была другая! — вырвался у меня отчаянный крик. — И наверное, хорошо, что они расстаются, ей уже не придется страдать из-за его измен, правда?
Уля опешила.
— С этой точки зрения, конечно, хорошо. Но разве они не могли до старости любить друг друга и жить счастливо?
— Ой, Уля, что же это за жизнь, когда тебе изменяют… Ну а Анета была в Колобжеге… — тихо сказала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Тося? Странная?
— Юдита, давай встретимся, прошу тебя.
Это прозвучало так серьезно, что я договорилась со своим экс-супругом на пятницу. Чего уж там, проблемы будут у Йоли, не у меня.
Жаль, что нет Адасика, он бы мне посоветовал, как с ним разговаривать, чтобы не испортить отношений с Тосей.
Что я могу поделать, если не питаю симпатии к своему бывшему?
Я села в поезд и поехала в редакцию. В сумке — дискета со статьей, получился неплохой текст о том, что, собираясь начать новую жизнь, следует быть весьма осторожным, очень легко поверить иллюзиям, будто бы все можно изменить, что и в новой действительности человек не свободен, ему приходится заботиться о хлебе насущном, а родной банк тебя в твоей же свободной стране может оставить в дураках.
Текст я сдала. В редакции небольшое затишье, как раз подписан новый номер, а потому, не вдаваясь в подробности, я чинно удалилась на встречу со своим экс-муженьком.
Эксик был в сильном возбуждении: мол, ты понимаешь, наша дочь уже совсем взрослая, кто б мог подумать, что так быстро…
Я, я бы могла подумать, тем паче, осел, что тебе не было до нее никакого дела.
И может быть, нам сделать ей приятное, она будет рада, так важно, чтобы родители все-таки были вместе и не таили обиду…
Я бы ни за что в жизни ничего таить в себе к тебе не желала в данный момент. Даже обиду.
И что я думаю по поводу технических параметров этой аппаратуры?
Ничего. Любые параметры любой техники меня мало интересуют, осел. Она просто должна быть красивой.
Ах, женщины, вы ищете яркое и красивое, в то время как система подъема басов имеет существенное значение при воспроизведении музыки…
Существенны уши, эх ты, глухой осел!
А помню ли я, как маленькая Тося разобрала его радиоприемник? Ах, какой же это был прелестный ребенок!
Помню. Скандал с хлопаньем дверью и риторическим вопросом, воспитывает ли кто-нибудь ее.
Я, я воспитывала. Жаль, что не научила ее разбирать всю остальную твою технику, осел: машину, телевизор, электронную записную книжку, где фигурировала Йоля… Тьфу, что я такое несу? Нет, мне уже не жаль.
Я вежливо и мило ему улыбнулась, чего уж там! Будь со мной Адась, мы бы отвели душу… Присмотрели бы с ним заодно посудомоечную машину — купим, когда он вернется. И Адась быстро бы что-нибудь выбрал, в звуковоспроизводящей технике он разбирается лучше всех в мире. Во всяком случае, в нашей деревне. И обсуждать бы ничего не стал.
Но диапазон частот и выходная мощность, вы понимаете, мы с женой дочери к восемнадцатилетию, понимаете…
С бывшей женой, к счастью, осел.
Я приторно улыбнулась. Эксик рассматривал музыкальные центры с видом знатока, а я про себя подумала, что кто-то очень точно подметил — мужчины любят игрушки. Достаточно мужчине показать что-нибудь блестящее, сверкающее, играющее, портативное и требующее по крайней мере двухсот двадцати вольт или пары батареек, и он не в состоянии спокойно пройти мимо. Я наблюдала, как в Эксике просыпается павлин. Пушится хвост, расправляются плечи, ему хотелось удивить продавца осведомленностью, а я должна была прийти в восторг от производимого им впечатления.
Но я думала об Адасике.
НЕТ У МЕНЯ ДЕПРЕССИИ!
Сегодня дважды Польский телекомм, проявив несказанную благосклонность, соединил меня с моим почтовым ящиком. Пусто. Ничего, никакого ответа. Я не люблю электронную почту. Обычное письмо ждешь спокойно неделю или две, а тут — как будто бы кто-то обязан писать нам каждый день — заглядываешь то и дело в почтовый ящик. И стало мне — совсем безосновательно — так горько на душе, а виной всему был компьютер. Когда пришла Уля, я подала чай и вздохнула:
— Осень тянется бесконечно долго.
— Вот и отлично, — сказала Уля. — Может, лето тоже будет длинным.
— И льет! — напомнила я ей. По окнам барабанил дождь — так, что все гудело.
— Очень хорошо. Земля сухая.
Я умолкла. В доме было холодно и сыро, что представлялось мне весьма несправедливым в это время года. В городе я промокла, в поезде стояла. Камила разводится, а Анета ездила в Колобжег, дорога у нее была — ну сущий ад! Жизнь действительна жестока.
— Я устала. Белье не сохнет. Мне надо ехать с Тосей к ортодонту, а у меня нет машины, и нужно поменять права, а у меня только одна фотография из тех, что я делала на паспорт. — Я принялась что есть мочи жаловаться, и мне делалось все легче.
— Замечательно! — утешила меня Уля. — Мы поедем вместе. Я подвезу тебя. Впрочем, на этом снимке ты выглядишь кошмарно.
Я взяла фото. Кошмарно? Безусловно, полупрофиль с открытым ухом и впрямь не верх художественного мастерства, но неужели так кошмарно?
— Вот видишь, как хорошо, что надо еще раз сфотографироваться! Наконец-то будешь выглядеть как человек… — Подруга отложила мой не самый плохой снимок и отпила чай.
— Ну, знаешь ли… — Меня задели за живое.
— Что? — улыбнулась Уля. — Да и погода самая что ни на есть подходящая для женских посиделок, разве нет? В кои-то веки пошел дождь, мир сразу стал таким уютным, правда?
Нет, неправда. Коты через окно влезли в спальню, и теперь на письменном столе и на подушке следы их грязных лап. Я весь день провела в городе. Ждала транспорт на остановках и мокла. И в придачу Камилин развод! Каждый раз, когда кто-нибудь разводится, мне становится все грустнее. Мир настроен против меня, и Уля тоже.
— Ты только посмотри, что наделали эти коты! — Я повела соседку в спальню. Темные отпечатки лапок красовались не только на подушке и столе, но и на книжной полке, чего я раньше не заметила.
— О, значит, оба вернулись домой! Тебе за них не надо волноваться!
Я молчала. Действительно, оба были дома. Прошлой ночью не вернулся Сейчас, и я не могла заснуть. Сегодня смогу.
— Расскажи мне, что случилось, — предложила Уля.
— Я встречалась с Камилой… — неуверенно начала я. В общем-то Камила не просила меня, чтобы я сразу все выложила Уле.
— Ой-ой-ой, — засмеялась Уля, — чудесно! И что у нее?
— Кошмар, — собралась я с духом.
— Заболела? — встревожилась подруга.
— Нет… они разводятся. — Я тяжело опустилась на стул и задумчиво уставилась на сад.
— Ох, это кошмарно! — насупилась Уля.
— Не так уж кошмарно…— вздохнула я. — Думаю, даже к лучшему.
— Ведь этот ее муж… — Подруга немного запнулась. — Ведь у него…
— Была другая, — услужливо закончила я.
— Вот именно!
— Была другая! — вырвался у меня отчаянный крик. — И наверное, хорошо, что они расстаются, ей уже не придется страдать из-за его измен, правда?
Уля опешила.
— С этой точки зрения, конечно, хорошо. Но разве они не могли до старости любить друг друга и жить счастливо?
— Ой, Уля, что же это за жизнь, когда тебе изменяют… Ну а Анета была в Колобжеге… — тихо сказала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69