Кому пришла в голову дурацкая идея ехать за границу? У Голубого ум за разум зашел? Ехать летом, ну, почти летом, в жаркие страны? Тем временем как Мазурские озера такие красивые, намного красивее Тенерифе. Что же хорошего там, где такие толпы туристов, что шагу не ступишь, и солнце палит целый день? Конечно, на Мазурах могут быть комары и мошки. Но мошки не выносят запах ванили. Если я куплю какие-нибудь духи с чудесным, стойким ванильным ароматом, они, наверное, не будут меня кусать? Нет. Конечно, нет. И какая экономия! Собственно, мне больше хочется купить духи, чем тур на Тенерифе. Придется как-то объяснить Адасику, что путешествие под парусами по озерам не идет в сравнение ни с чем… Или нет, у меня есть идея получше! Мы поедем на море! Но на польское, а не какое-то чужеземное! Там и чудесно, и совсем недорого, мы сэкономим уйму денег, в это время года в некоторых местах на море не очень много народу и можно гулять по пляжу, собирать камни и плескаться в белых пенистых барашках. И ладно уж, пусть приедет к нам мама или папа, если Тося тоже мечтает от нас отдохнуть и побыть одна дома.
НАКОНЕЦ МЫ ОДНИ
Я сидела на берегу чудесного польского моря. Дуло — хоть святых выноси. Оказалось, однако, что газеты не врут, ледниковый период не за горами, кто б мог представить себе в августе такую температуру? Я сидела в куртке, закутавшись в плед, и глазела на волны. Что-что, а уж волн правительство не отберет у меня ни за какие деньги. Утром я выползла вся разбитая, Голубой молчит, но я вижу, что он не доволен. На Мазурах, кажется, сейчас замечательно, да и погода самая что ни на есть подходящая для парусных эскапад — тоже гуляет ветер. Клянусь, никогда не буду упрямиться, настаивать на своем, убеждать. Торжественно обещаю: если Адам что-либо предложит, соглашусь, сделаю именно так, даже если его предложение будет таким же нелепым, как мое — поехать на море. Я попробовала бродить босиком по песку, но он ледяной, словно только что из холодильника, и мокрый.
Адасик, тоже в куртке, сел рядом, я отвернула край пледа, и мы прижались друг к другу.
— Прости, — собралась я с мужеством.
— Да что там… — вздохнул он тяжело. — Ты в общем-то была права, на Мазурах наверняка такая куча парусников, что не развернешься, а здесь совсем пусто…
Я уж было собралась его подколоть, но, если честно, он прав, хотя и не совсем, потому что на горизонте, со стороны Колобжега, на волнах колыхалось что-то крошечное. Так что в общем-то нельзя сказать, чтобы здесь было абсолютно пусто.
Сидели мы так, сидели, пока я не почувствовала, что мне насквозь продувает голову. Тося, конечно, осталась дома, не захотела ехать, и хорошо. В кои-то веки мы можем побыть вдвоем. Я попросила мою маму, чтобы она приехала на эти пять дней — разве можно ребенка оставить без присмотра? Тося ужасно разозлилась, обозвав меня матерью-извращенкой, мол, когда она была намного младше, я поехала на Кипр, и ее можно было оставить одну, а когда она повзрослела — нельзя. Разумеется, тогда я за нее не боялась. В крайнем случае она бы осталась голодной, и это было самое страшное, что могло произойти. А теперь? Восемнадцатилетнюю девушку подстерегает масса искушений, из которых самым опасным мне представляется Якуб. Спят ли они уже? Не хочу даже об этом думать. Во всяком случае, моя мама проследит, я надеюсь, чтобы Тося не наделала глупостей. Мама сказала, что с радостью приедет, потому что надо рассадить юкки, а в сентябре у нее не будет времени. Они едут с моим отцом за грибами. И зачем они развелись? Ну конечно, они едут не вместе, а только в одно и то же место, потому что друзья папы ездят туда охотиться, вернее, они уже не охотятся, а только бывают там. У одного из приятелей есть жена, которая дружна с мамой и тоже любит собирать грибы, хотя, впрочем, всегда приятнее путешествовать вдвоем…
Адам разгребал руками влажный песок, а возле самой воды сидели, свернувшись клубками, чайки и даже не поднимали головы. У меня нет никакого желания выходить замуж при таких погодных условиях. Хотелось бы, чтобы светило солнце, было тепло, а если подождать до возвращения Адама, то я могла бы сбросить пару килограммов и выглядеть божественно. Правда, хорошо бы иметь в Америке мужа, а не жениха. Однако если ему захочется выкинуть какой-нибудь номер, то он сделает это независимо от того, жена я ему или нет. И в этом случае лучше не быть женой. Но с другой стороны, хотя бы раз в жизни женщине положено счастливое замужество.
Я прижалась к своему Голубому. Никто не смотрит — значит, и стыдиться мне нечего. Он обнял меня, мы посидели так молча. Он не знает — и хорошо, — что я думаю о его дурацкой, безумной идее поехать в эту проклятую Америку! Ненавижу страны, которые лежат далеко, в других полушариях! Почему Соединенные Штаты не граничат с нами? Находились бы они где-нибудь в районе Словакии — тогда, извольте-пожалуйста, можно было бы смотаться на пару деньков. Но нет, как назло, они открыты в такой дали этим идиотом Колумбом, который не ужился с женой и слонялся по морям-океанам в поисках развлечений. И почему он не плавал по Балтике и не открыл Америку здесь? Всё всегда против меня. На черта такой отпуск — наши последние недели вдвоем, а мы сидим как дураки у замерзающего моря. И все из-за меня. «Не хочу, чтобы он уезжал, не хочу! — повторяла я мысленно. — Не уезжай никуда!»
— Знаешь что? — Адам прервал мои размышления. — Пойдем-ка лучше домой, сыграем в скраббл, так и быть, а потом сходим в то кафе, которое приглянулось нам вчера вечером… Съедим что-нибудь вкусненькое, выпьем немного и воспользуемся тем, что мы одни, хорошо? И может, наконец обсудим наши планы на будущее…
Надеюсь, что в эти планы входит секс. Вчера после дороги мы свалились без задних ног, не помню даже, сказал ли кто-либо из нас: «Спокойной ночи, дорогой (дорогая)!»
Плед не отряхивался, песок прилип намертво. Чайки вдруг взмыли вверх, хлопая крыльями. Я всегда считала, что это хорошенькие маленькие птички, и издалека они так и выглядят, но вблизи — прямо-таки Хичкок.
Мы вернулись в дом пани Ирэны, и вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, я мгновенно заснула. Голубой разбудил меня в шесть, потому что у него от голода сводило живот.
В кафе было пусто, только в углу за столиком сидел один мужчина, перед ним — пиво, а сверху, на картине, — корабль, который вопреки законам природы висел на гребне вздыбленной волны, совершенно не погруженный в воду, без людей, а вдали свирепствовал шторм.
Официантка принесла меню, я протянула руку, но она и не собиралась нам его дать, лишь улыбнулась:
— Лучше я сама вам что-нибудь предложу, вы ведь не знаете, что стоит выбрать.
— Все-таки мы хотели бы заглянуть в меню, — ответил Адам и с ликующим видом взглянул на меня, а официантка, покосившись на него с недоверием, положила меню на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
НАКОНЕЦ МЫ ОДНИ
Я сидела на берегу чудесного польского моря. Дуло — хоть святых выноси. Оказалось, однако, что газеты не врут, ледниковый период не за горами, кто б мог представить себе в августе такую температуру? Я сидела в куртке, закутавшись в плед, и глазела на волны. Что-что, а уж волн правительство не отберет у меня ни за какие деньги. Утром я выползла вся разбитая, Голубой молчит, но я вижу, что он не доволен. На Мазурах, кажется, сейчас замечательно, да и погода самая что ни на есть подходящая для парусных эскапад — тоже гуляет ветер. Клянусь, никогда не буду упрямиться, настаивать на своем, убеждать. Торжественно обещаю: если Адам что-либо предложит, соглашусь, сделаю именно так, даже если его предложение будет таким же нелепым, как мое — поехать на море. Я попробовала бродить босиком по песку, но он ледяной, словно только что из холодильника, и мокрый.
Адасик, тоже в куртке, сел рядом, я отвернула край пледа, и мы прижались друг к другу.
— Прости, — собралась я с мужеством.
— Да что там… — вздохнул он тяжело. — Ты в общем-то была права, на Мазурах наверняка такая куча парусников, что не развернешься, а здесь совсем пусто…
Я уж было собралась его подколоть, но, если честно, он прав, хотя и не совсем, потому что на горизонте, со стороны Колобжега, на волнах колыхалось что-то крошечное. Так что в общем-то нельзя сказать, чтобы здесь было абсолютно пусто.
Сидели мы так, сидели, пока я не почувствовала, что мне насквозь продувает голову. Тося, конечно, осталась дома, не захотела ехать, и хорошо. В кои-то веки мы можем побыть вдвоем. Я попросила мою маму, чтобы она приехала на эти пять дней — разве можно ребенка оставить без присмотра? Тося ужасно разозлилась, обозвав меня матерью-извращенкой, мол, когда она была намного младше, я поехала на Кипр, и ее можно было оставить одну, а когда она повзрослела — нельзя. Разумеется, тогда я за нее не боялась. В крайнем случае она бы осталась голодной, и это было самое страшное, что могло произойти. А теперь? Восемнадцатилетнюю девушку подстерегает масса искушений, из которых самым опасным мне представляется Якуб. Спят ли они уже? Не хочу даже об этом думать. Во всяком случае, моя мама проследит, я надеюсь, чтобы Тося не наделала глупостей. Мама сказала, что с радостью приедет, потому что надо рассадить юкки, а в сентябре у нее не будет времени. Они едут с моим отцом за грибами. И зачем они развелись? Ну конечно, они едут не вместе, а только в одно и то же место, потому что друзья папы ездят туда охотиться, вернее, они уже не охотятся, а только бывают там. У одного из приятелей есть жена, которая дружна с мамой и тоже любит собирать грибы, хотя, впрочем, всегда приятнее путешествовать вдвоем…
Адам разгребал руками влажный песок, а возле самой воды сидели, свернувшись клубками, чайки и даже не поднимали головы. У меня нет никакого желания выходить замуж при таких погодных условиях. Хотелось бы, чтобы светило солнце, было тепло, а если подождать до возвращения Адама, то я могла бы сбросить пару килограммов и выглядеть божественно. Правда, хорошо бы иметь в Америке мужа, а не жениха. Однако если ему захочется выкинуть какой-нибудь номер, то он сделает это независимо от того, жена я ему или нет. И в этом случае лучше не быть женой. Но с другой стороны, хотя бы раз в жизни женщине положено счастливое замужество.
Я прижалась к своему Голубому. Никто не смотрит — значит, и стыдиться мне нечего. Он обнял меня, мы посидели так молча. Он не знает — и хорошо, — что я думаю о его дурацкой, безумной идее поехать в эту проклятую Америку! Ненавижу страны, которые лежат далеко, в других полушариях! Почему Соединенные Штаты не граничат с нами? Находились бы они где-нибудь в районе Словакии — тогда, извольте-пожалуйста, можно было бы смотаться на пару деньков. Но нет, как назло, они открыты в такой дали этим идиотом Колумбом, который не ужился с женой и слонялся по морям-океанам в поисках развлечений. И почему он не плавал по Балтике и не открыл Америку здесь? Всё всегда против меня. На черта такой отпуск — наши последние недели вдвоем, а мы сидим как дураки у замерзающего моря. И все из-за меня. «Не хочу, чтобы он уезжал, не хочу! — повторяла я мысленно. — Не уезжай никуда!»
— Знаешь что? — Адам прервал мои размышления. — Пойдем-ка лучше домой, сыграем в скраббл, так и быть, а потом сходим в то кафе, которое приглянулось нам вчера вечером… Съедим что-нибудь вкусненькое, выпьем немного и воспользуемся тем, что мы одни, хорошо? И может, наконец обсудим наши планы на будущее…
Надеюсь, что в эти планы входит секс. Вчера после дороги мы свалились без задних ног, не помню даже, сказал ли кто-либо из нас: «Спокойной ночи, дорогой (дорогая)!»
Плед не отряхивался, песок прилип намертво. Чайки вдруг взмыли вверх, хлопая крыльями. Я всегда считала, что это хорошенькие маленькие птички, и издалека они так и выглядят, но вблизи — прямо-таки Хичкок.
Мы вернулись в дом пани Ирэны, и вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, я мгновенно заснула. Голубой разбудил меня в шесть, потому что у него от голода сводило живот.
В кафе было пусто, только в углу за столиком сидел один мужчина, перед ним — пиво, а сверху, на картине, — корабль, который вопреки законам природы висел на гребне вздыбленной волны, совершенно не погруженный в воду, без людей, а вдали свирепствовал шторм.
Официантка принесла меню, я протянула руку, но она и не собиралась нам его дать, лишь улыбнулась:
— Лучше я сама вам что-нибудь предложу, вы ведь не знаете, что стоит выбрать.
— Все-таки мы хотели бы заглянуть в меню, — ответил Адам и с ликующим видом взглянул на меня, а официантка, покосившись на него с недоверием, положила меню на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69