Эта система была изначально светской, ее придумали люди, и в большинстве они были, заметьте, набожными христианами. Ими двигала и в данном случае вера. Должны ли мы принимать теперь, от религии что-либо меньшее?
Стоявший у телекамеры режиссер сигнализировал Уиллу руками: закругляйтесь!
Уилл, между тем, следил за часами. Он уже прихватил пару лишних минут, но не хотел завершить свою речь, оставив какое-то время Кэлхоуну для отпора.
— Я знаю, время мое истекает, — сказал Уилл. — И я хотел бы закончить вот чем. Лучшим христианином из всех, кого я знал, был второй муж моей овдовевшей бабушки. Спокойный, застенчивый, сдержанный человек, он принес нашей общине много добра. После его смерти согласно его завещанию на похоронной службе была прочитана вслух выдержка из Библии — вы найдете ее в Святом Благовествовании от Матфея, в шестой главе, это первые шесть стихов, слова Иисуса. Послушайте их.
Уилл раскрыл Библию.
— "Не выставляйте свою веру напоказ перед людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного... — Уилл оглядел примолкнувшую аудиторию и продолжил цитату: — Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получили награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая. Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно... — Уилл подчеркнуто замедлил чтение: — И когда молишься, не будь как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получили, награду свою.
Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему. Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно".
Распорядитель с телевидения выходил из себя.
Уилл закрыл Библию.
— Последнее, что сказал мне дед перед смертью, было: «Уилл, когда, увидишь парня, который станет говорить тебе, какой он хороший христианин, держи руку на своем кошельке». Спасибо вам за ваше внимание.
Уилл сошел с кафедры, исчерпав время свое и Кэлхоуна. Люди рассматривали его пытливо и молча, будто переваривая его речь.
Кэлхоун рванулся к кафедре, но распорядитель резко махнул ему, чтобы он отошел, и сигнализировал хору. Хористы встали, и грянуло пение.
Телевизионные прожекторы погасли. Уилла вывели через боковую дверь.
Глава 31
Кин подошел к телефону.
— Это ваш приятель из федерального ведомства, — услышал он.
— Люблю вот поговорить с приятелями из федерального ведомства, — усмехаясь, ответил Кин.
— Знаете этого парня Ли, который баллотируется в сенат?
— Планирующий пилот? Ну да.
— Думаю, вам стоит знать, что он опознал человека, пытавшегося угробить его аэроплан. Это Перкерсон.
— Вот дерьмо! Готов поспорить, что это связано с кампанией доктора Дона, не так ли? Кэлхоун, Уиллингхэм, Перкерсон — в одной упряжке.
— На вашем месте я бы не говорил этого вслух.
— Но, послушайте же, ваши ребята должны уже быть в курсе дела.
— Это большая политика, приятель. Надо еще доказать эту связь. Только тогда...
— У вас на полковника нет ничего? — спросил Кин.
— Мы знаем, что он лидер. Старейшина, вот как они его называют. Но он сверхосторожен. А Сузи Эдемс вывели из игры. Только она знала все точно.
— Я понял. Какие у вас идеи?
— Думаем, готовится еще одно покушение на Ли. Сегодня в отеле «Омни» будут и наши люди и полиция Атланты. На Перкерсона объявлен федеральный розыск.
— Мне придется порыскать вокруг отеля, — сказал Кин.
* * *
Уилл встретил Кейт у дверей своего номера. Когда они оторвались друг от друга, Кейт спросила:
— Кто эти люди в холле?
— Здесь и моя команда, я тебя познакомлю, и агенты ФБР и копы.
— Ты ведь попал в аварию. Как же?
— Диверсия, Кейт. Я не хотел говорить о деталях по телефону. Они не исключают еще одного покушения.
— Похоже, будет премиленький вечер. Жаль, что ты не предупредил. Я бы хоть пистолет захватила... В воскресенье я в Вашингтоне видела твою проповедь. Я тебе поаплодировала, стоя у телевизора.
— Спасибо, радость моя. В основном, я импровизировал... Но есть еще нечто, что я обязан тебе рассказать. Время и место неподходящее, но, видишь ли, выбора нет. Я должен повиниться, и я боюсь.
— Ол-райт, — вздохнула она, — сними с себя ношу.
— Я нарушил обет целомудрия, понимаешь ли, — неуклюже выговорил он. — Не то, что ты.
Глаза Кейт повлажнели.
— Черт бы тебя побрал, — медленно и с хрипотцой сказала она. — Кто это на тебя польстился? И зачем тебе исповедоваться, если это было случайно... Лучше бы я не знала. Теперь уж выкладывай. Проглочу, может быть.
— Ну вот, — сказал он. — Поэтому я тебя и просил не читать газет в пути из Атланты.
— Боже мой!
— Ну, понимаешь ли, девица была свидетельницей в процессе, это бывшая подружка моего клиента. — Он поднял руку. — Чарлена Джойнер, о ней писали, да и на телеэкране ты могла ее видеть.
— Как же! — вспомнила Кейт. — Секс-бомба! Не только я обратила внимание на эту сучку.
— Короче, она застала меня на ферме врасплох. Единственный раз...
— Можешь дальнейшее не рассказывать.
— Нет, рука Господа настигла меня. Мой клиент подал вчера апелляцию. На том основании, что его интересы, якобы, не были должным образом представлены защитой: адвокат домогался его подружки и в связи с этим был заинтересован в том, чтобы его осудили.
— Забавно, — сказала она. — Из этой истории можно сделать роман.
— Пожалуйста, нет, — взмолился он. — Я достаточно наказан.
— Итак, весь мир теперь знает о твоем приключении в стоге сена. Как, говоришь, ее звать?
— Чарлена. Да, весь мир это знает, по крайней мере, вся Джорджия. Чарлена вчера вечером в шестичасовых новостях всем все объяснила.
Кейт помрачнела.
— Боже, как это скажется на голосовании? — спросила она.
— Мои специалисты думают, — сказал Уилл с вымученной улыбкой, — что это очень даже мне кстати. Многие избиратели считали меня, с подачи Мака, затем и Кэлхоуна, скрытым гомосексуалом. И лишь потому были против.
— А теперь ты повеса, верно? О, бабник...
— Для некоторых — да.
— Но как же ты управился с репортерами?
— Провел поздним вечером пресс-конференцию и рассказал все, как есть. В конце концов моя сексуальная жизнь никого не касается; да и она не замужем и давно совершеннолетняя.
— Будучи пойман с поличным, говори правду. Мне это нравится.
— Сможешь ли ты простить? Она взяла его лицо в руки.
— Бог простит, парень. Он любит покаявшихся. Уилл поцеловал ее руки, и они вышли в холл.
— Кейт, это Том Блэк и Китти Конрой, которые провели всю работу в кампании. Том и Китти, вот — Кетрин Рул, она же Кейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Стоявший у телекамеры режиссер сигнализировал Уиллу руками: закругляйтесь!
Уилл, между тем, следил за часами. Он уже прихватил пару лишних минут, но не хотел завершить свою речь, оставив какое-то время Кэлхоуну для отпора.
— Я знаю, время мое истекает, — сказал Уилл. — И я хотел бы закончить вот чем. Лучшим христианином из всех, кого я знал, был второй муж моей овдовевшей бабушки. Спокойный, застенчивый, сдержанный человек, он принес нашей общине много добра. После его смерти согласно его завещанию на похоронной службе была прочитана вслух выдержка из Библии — вы найдете ее в Святом Благовествовании от Матфея, в шестой главе, это первые шесть стихов, слова Иисуса. Послушайте их.
Уилл раскрыл Библию.
— "Не выставляйте свою веру напоказ перед людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного... — Уилл оглядел примолкнувшую аудиторию и продолжил цитату: — Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получили награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая. Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно... — Уилл подчеркнуто замедлил чтение: — И когда молишься, не будь как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получили, награду свою.
Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему. Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно".
Распорядитель с телевидения выходил из себя.
Уилл закрыл Библию.
— Последнее, что сказал мне дед перед смертью, было: «Уилл, когда, увидишь парня, который станет говорить тебе, какой он хороший христианин, держи руку на своем кошельке». Спасибо вам за ваше внимание.
Уилл сошел с кафедры, исчерпав время свое и Кэлхоуна. Люди рассматривали его пытливо и молча, будто переваривая его речь.
Кэлхоун рванулся к кафедре, но распорядитель резко махнул ему, чтобы он отошел, и сигнализировал хору. Хористы встали, и грянуло пение.
Телевизионные прожекторы погасли. Уилла вывели через боковую дверь.
Глава 31
Кин подошел к телефону.
— Это ваш приятель из федерального ведомства, — услышал он.
— Люблю вот поговорить с приятелями из федерального ведомства, — усмехаясь, ответил Кин.
— Знаете этого парня Ли, который баллотируется в сенат?
— Планирующий пилот? Ну да.
— Думаю, вам стоит знать, что он опознал человека, пытавшегося угробить его аэроплан. Это Перкерсон.
— Вот дерьмо! Готов поспорить, что это связано с кампанией доктора Дона, не так ли? Кэлхоун, Уиллингхэм, Перкерсон — в одной упряжке.
— На вашем месте я бы не говорил этого вслух.
— Но, послушайте же, ваши ребята должны уже быть в курсе дела.
— Это большая политика, приятель. Надо еще доказать эту связь. Только тогда...
— У вас на полковника нет ничего? — спросил Кин.
— Мы знаем, что он лидер. Старейшина, вот как они его называют. Но он сверхосторожен. А Сузи Эдемс вывели из игры. Только она знала все точно.
— Я понял. Какие у вас идеи?
— Думаем, готовится еще одно покушение на Ли. Сегодня в отеле «Омни» будут и наши люди и полиция Атланты. На Перкерсона объявлен федеральный розыск.
— Мне придется порыскать вокруг отеля, — сказал Кин.
* * *
Уилл встретил Кейт у дверей своего номера. Когда они оторвались друг от друга, Кейт спросила:
— Кто эти люди в холле?
— Здесь и моя команда, я тебя познакомлю, и агенты ФБР и копы.
— Ты ведь попал в аварию. Как же?
— Диверсия, Кейт. Я не хотел говорить о деталях по телефону. Они не исключают еще одного покушения.
— Похоже, будет премиленький вечер. Жаль, что ты не предупредил. Я бы хоть пистолет захватила... В воскресенье я в Вашингтоне видела твою проповедь. Я тебе поаплодировала, стоя у телевизора.
— Спасибо, радость моя. В основном, я импровизировал... Но есть еще нечто, что я обязан тебе рассказать. Время и место неподходящее, но, видишь ли, выбора нет. Я должен повиниться, и я боюсь.
— Ол-райт, — вздохнула она, — сними с себя ношу.
— Я нарушил обет целомудрия, понимаешь ли, — неуклюже выговорил он. — Не то, что ты.
Глаза Кейт повлажнели.
— Черт бы тебя побрал, — медленно и с хрипотцой сказала она. — Кто это на тебя польстился? И зачем тебе исповедоваться, если это было случайно... Лучше бы я не знала. Теперь уж выкладывай. Проглочу, может быть.
— Ну вот, — сказал он. — Поэтому я тебя и просил не читать газет в пути из Атланты.
— Боже мой!
— Ну, понимаешь ли, девица была свидетельницей в процессе, это бывшая подружка моего клиента. — Он поднял руку. — Чарлена Джойнер, о ней писали, да и на телеэкране ты могла ее видеть.
— Как же! — вспомнила Кейт. — Секс-бомба! Не только я обратила внимание на эту сучку.
— Короче, она застала меня на ферме врасплох. Единственный раз...
— Можешь дальнейшее не рассказывать.
— Нет, рука Господа настигла меня. Мой клиент подал вчера апелляцию. На том основании, что его интересы, якобы, не были должным образом представлены защитой: адвокат домогался его подружки и в связи с этим был заинтересован в том, чтобы его осудили.
— Забавно, — сказала она. — Из этой истории можно сделать роман.
— Пожалуйста, нет, — взмолился он. — Я достаточно наказан.
— Итак, весь мир теперь знает о твоем приключении в стоге сена. Как, говоришь, ее звать?
— Чарлена. Да, весь мир это знает, по крайней мере, вся Джорджия. Чарлена вчера вечером в шестичасовых новостях всем все объяснила.
Кейт помрачнела.
— Боже, как это скажется на голосовании? — спросила она.
— Мои специалисты думают, — сказал Уилл с вымученной улыбкой, — что это очень даже мне кстати. Многие избиратели считали меня, с подачи Мака, затем и Кэлхоуна, скрытым гомосексуалом. И лишь потому были против.
— А теперь ты повеса, верно? О, бабник...
— Для некоторых — да.
— Но как же ты управился с репортерами?
— Провел поздним вечером пресс-конференцию и рассказал все, как есть. В конце концов моя сексуальная жизнь никого не касается; да и она не замужем и давно совершеннолетняя.
— Будучи пойман с поличным, говори правду. Мне это нравится.
— Сможешь ли ты простить? Она взяла его лицо в руки.
— Бог простит, парень. Он любит покаявшихся. Уилл поцеловал ее руки, и они вышли в холл.
— Кейт, это Том Блэк и Китти Конрой, которые провели всю работу в кампании. Том и Китти, вот — Кетрин Рул, она же Кейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86