— Господи, — повторил он, проводя рукой по моим волосам. — Только тебя здесь не хватало.
— Мы нашли ту главу в оксфордском архиве, — шептала я. — Я боялась, что ты…
Я не смогла договорить. Теперь, когда мы его нашли, когда он был здесь, живой и невредимый, меня трясло с головы до ног.
— Убирайтесь отсюда, — приказал он, но тут же прижал меня к себе. — Нет, слишком поздно — нельзя тебе оставаться там одной. До заката всего несколько минут. Вот… — он сунул мне фонарь, — подержи, а ты, — он оглянулся на Барли, — помоги мне с крышкой.
Барли мгновенно вышел вперед, хотя мне показалось, что и у него дрожат колени, и помог отцу сдвинуть крышку большого саркофага. Теперь я видел, что у отца под рукой прислоненный к стене длинный кол. Он, наверно, приготовился увидеть в саркофаге ужасную тварь, за которой так долго охотился, но никак не то, что там оказалось. Я повыше подняла фонарь, чтобы разглядеть то, чего мне совсем не хотелось видеть, и все мы заглянули внутрь — в пыльную пустоту.
— О, господи, — сказал отец.
Я никогда не слышала в его голосе такой ноты беспредельного отчаяния, и тогда мне вспомнилось, что он однажды уже заглядывал в эту пустоту. Отец шагнул ближе. Заскрежетал по камню сползавший кол. Я ждала, что он зарыдает, станет рвать на себе волосы, склонится над пустой гробницей, но он застыл в горестной неподвижности.
— Господи, — снова повторил он еле слышно. — Я думал, наконец нашел место, вычислил время… я думал…
Он не договорил, потому что в непроницаемой тени древнего трансепта прозвучали шаги и на свет выступило существо, подобного которому я никогда не видела. Зрелище было настолько странным, что я не сумела бы закричать, даже если бы у меня не перехватило горло. Мой фонарь выхватил из темноты ноги, одну руку и плечо, но лицо осталось темным, а я слишком перепугалась, чтобы поднять луч выше. Я прижалась теснее к отцовскому плечу, с другой стороны то же сделал Барли, и мы более или менее преградили ему дорогу к саркофагу.
Существо приблизилось еще немного и остановилось. Лицо так и осталось в тени. Теперь я видела, что это человеческая фигура, но двигалась она так, как не двигаются люди. На ногах у него были черные сапоги, не похожие ни на одни сапоги, какие мне приходилось видеть, и, переступая по камням, они производили странный глухой звук. К их каблукам спускался плащ или, может быть, более густая тень, а колени и бедра были обтянуты темным бархатом. Ростом он был ниже отца, но из-за ширины плеч и широкого плаща казался нечеловечески огромным. Должно быть, плащ был с капюшоном, потому что лицо представлялось сплошной тенью. Когда минули секунды паники, я разглядела его руки, белевшие, как кость, на темной ткани, и перстень на пальце.
Он был так реален, так близок к нам, что захватывало дух, и при этом мне чудилось, что, стоит только пересилить себя и шагнуть ему навстречу, способность дышать вернется ко мне, и скоро меня уже тянуло к нему. Серебряный кинжал лежал в кармане, но никакая сила не заставила бы меня сейчас потянуться за ним. Что-то поблескивало в тени его лица — красноватые глаза? обнаженные в улыбке зубы? — и тут из тени потоком прорвались слова. Я говорю — потоком, потому что в его резкой гортанной речи смешались неразличимо множество языков — или это был один неведомый язык? Мгновение спустя в потоке слов возник для меня смысл, улавливаемый кровью, а не слухом.
— Добрый вечер. Поздравляю.
К отцу вернулась жизнь. Не знаю, где он взял силы заговорить.
— Где она? — выкрикнул он, и голос его срывался от страха и ярости.
— Вы замечательный ученый.
Не знаю отчего, в этот миг мое тело словно бы по собственной воле потянулось к нему. Почти тотчас же отец нащупал и крепко сжал мою руку, так что фонарь в ней покачнулся и по стенам заплясали кошмарные тени и блики. И в их отблесках я на миг увидела лицо Дракулы: изгиб густых усов к углам рта и скулу — наверняка она не была голой костью.
— Вы оказались настойчивее всех других. Идите со мной, и я дам вам знание десяти тысяч жизней.
Не знаю, каким образом я понимала его, но я догадалась, что он зовет моего отца.
— Нет! — крикнула я, в безумном страхе осмелившись обратиться к этому существу и чувствуя, как на мгновение помутились мои мысли.
Мне почудилось, что на лице стоящего перед нами мелькнула улыбка, хотя тень снова поглотила его черты.
— Идите со мной или отпустите свою дочь.
— Что? — чуть слышно спросил меня отец, и тогда мне стало ясно, что он не понимает, а может быть, и не слышит Дракулу.
Он отозвался только на мой крик.
Существо замерло на минуту, словно обдумывая что-то. Носок совершенно реального сапога прочертил по камню. В могучем теле под темной тканью ощущалось изящество позы и движения, старинная привычка властвовать.
— Я долго ждал ученого ваших дарований.
Теперь голос звучал мягко и нес в себе неопределенную угрозу. Темнота, истекавшая от его темной фигуры, постепенно обволакивала нас.
— Придите ко мне по собственной воле.
Теперь мой отец чуть подался к нему, так и не выпустив моей руки. Если он и не понимал, то явно чувствовал что-то.
Плечи Дракулы дрогнули, он перенес тяжесть своего огромного тела с одной ноги на другую. Близость его тела подобна была близости самой смерти, однако он жил и двигался.
— Не заставляйте меня ждать. Если не придете вы, я сам приду к вам.
Мне казалось, что отец собрал последние силы.
— Где она? — крикнул он. — Где Элен?
Фигура перед нами выпрямилась, и я различила гневный блеск глаз, зубов, костей в тени надвинутого капюшона, нечеловеческую руку, сжавшуюся в кулак на краю светлого пятна. Перед нами был зверь, готовый к прыжку, готовый броситься на нас, и тут на невидимой лестнице за его спиной застучали шаги и воздух шевельнулся, отвечая невидимому движению. С воплем, вырвавшимся, казалось, не из моего горла, я вскинула фонарь, и тогда мне на миг полностью открылось лицо Дракулы — я никогда не забуду его, — а за ним я, обомлев, увидела вторую фигуру, такую же неясную и темную, но меньше ростом, угловатее — фигуру обычного человека. По-видимому, он только что спустился по лестнице и шагнул вперед, зажав в поднятой руке что-то блестящее. Однако Дракула уже почувствовал его присутствие и, обернувшись, отбросил его ударом кулака. Удар был настолько силен, что коренастый мужчина отлетел назад, с размаху ударившись о стену склепа. Мы услышали глухой стук, затем стон. Дракула в кошмарной растерянности поворачивался из стороны в сторону — то к нам, то к стонущему человеку.
На лестнице снова зазвучали шаги — легкие шаги — и мелькнул яркий луч фонарика. Дракула был застигнут врасплох — он опоздал обернуться, а когда шевельнулся, мелькнув расплывшимся темным пятном, луч фонаря уже выхватил его из темноты и коротко прогремел выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188