— Прошу прощения! — окликнул его тип, который всё ещё сидел на своём стульчике перед компьютером. — Могу я у вас спросить?
— Конечно, — невесело отозвался Стивен. Тот встал и подошёл нетвёрдой поступью.
— Джордж Мартинес, — представился он и протянул Стивену руку. — Из Бозмана, Монтана.
Стивен пожал протянутую руку с опаской, боясь что-нибудь повредить у этого истощённого человека. Неужто в Бозмане, Монтана, до такой степени нечего есть?
— Стивен Фокс. Я из штата Мэн.
— Очень приятно, Стивен. Я сейчас невзначай услышал кое-что из вашего разговора с юной дамой…
— Невзначай. Понимаю.
Хорошенький эвфемизм для «Я подслушивал». Надо будет взять на вооружение.
— Да, я услышал, что вы сегодня вечером собираетесь ехать в Иерусалим. Это так?
— Да.
— А не будет совсем уж бессовестно с моей стороны попросить вас взять меня с собой?
Стивену пришлось приложить усилия, чтобы на его лице не отразилось чувство протеста. Он собирался сегодня вечером контрабандно отвезти для исследования в лабораторию Рокфеллеровского института документ, которым завладел противозаконно. И самое последнее, в чём он при этом нуждался, был бы незнакомый попутчик.
— В Иерусалим? А что вам там нужно?
— Я хочу посмотреть город.
— Но сегодня шаббат. В городе будет мёртвый покой.
Джордж смущённо покачался туловищем туда-сюда.
— Понимаете, дело вот в чём: я привык каждый вечер ходить в церковь. Мне будет чего-то недоставать, если я не смогу сделать это и здесь. А ведь мы в Святой земле — до всех святых мест здесь рукой подать на машине… Я бы правда хотел побывать там, пусть сегодняшний вечер и не самое лучшее время для этого. А то вдруг нам придётся завтра вечером уже улетать отсюда. Иногда это происходит у нас внезапно и скоропостижно.
— Понимаю. — Он оглядел тощего темнокожего мужчину внимательнее. Собственно, он даже симпатичный. Набожный католик, судя по всему. Вряд ли можно рассматривать его как серьёзного соперника, что касается Юдифи. — Сложность, Джордж, состоит в том, что я не знаю, когда мы вернёмся оттуда. Может, мы вообще не вернёмся сегодня ночью. Вы понимаете? Я могу взять вас с собой туда, нет проблем. Но вам придётся возвращаться потом самостоятельно.
Джордж горячо закивал:
— О, это не проблема. С этим я справлюсь. Там я найду такси. Только отсюда на такси не уедешь, поэтому…
— Окей, — Стивен пожал плечами. — Тогда до вечера.
***
Он дошёл до того, что начал вырывать из флип-чата листы бумаги, расстилать их на большом, пустом столе и исписывать фломастерами — исписывать дико, ожесточённо, без устали. Он писал так, словно за ним кто-то гнался, он использовал все цвета, молниеносно намечал ключевые слова, рисовал большие вопросительные знаки, протягивал связующие линии, очерчивал целые области своей хаотической карты, а другие жирно перечёркивал крест-накрест. Всё это было полным сумасшествием. Писать как безумный было единственным способом оставаться в здравом рассудке. Лишь ближе к вечеру он устало отшвырнул фломастер, откинулся на спинку стула и начал массировать себе правое плечо, которое уже болело от напряжения. Только теперь он заметил, как проголодался, зверски проголодался. Про ланч он совершенно забыл, и никто не пришёл, чтобы напомнить ему об этом. Или, может, кто-то и приходил, постоял в дверях, несколько раз окликая его по имени, но он даже не обернулся. Может, так и было, он не помнил.
А что, если… В этот вопрос он был погружён целиком. Допустим, мертвец на самом деле был камикадзе, неизвестным образом перемещённый во времена Иисуса и обречённый после смерти Христа на кресте остаться в Палестине и закончить там свои дни. Допустим, допустим, допустим.
Он всё ещё не верил в это. Глубоко внутри он чувствовал уверенность — несокрушимую, как стальная несущая балка, — что странствовать во времени невозможно, невозможно отправиться в прошлое, сделать своей современностью то, что прошло.
Как нарочно, именно он, автор в области научной фантастики, наибольший свой успех снискавший именно романами о путешествиях во времени, не верил в это. В ситуации, когда он, казалось бы, должен ликовать — Вот видите? Я же говорил! — в нём пробудился этот голос, который вместо положенного победного клича только и знает, что твердит: Этого не может быть! Это бред!
Однако ему удалось загнать себя в это «А что, если…», затеряться там в дебрях вариантов, а голос сомнения заглушить лихорадочной активностью. И вот перед ним на столе лежит результат его многочасового рабочего упоения: большие листы бумаги, испещрённые записями и значками четырёх цветов так, что они стали похожи на картины абстракционистов.
Начал он с вопроса: а что если бы я писал роман, в котором речь идёт о том, как кто-то отправляется в прошлое, во времена Христа, с видеокамерой в своём багаже? В романе, который он однажды читал и который ему очень понравился, в конце выяснилось, что все люди, присутствовавшие при распятии Христа — солдаты, зеваки, священники, даже палачи, приколачивавшие Иисуса к кресту, — все сплошь были путешественники во времени из различных эпох отдалённого будущего.
Это, естественно, тотчас напомнило ему об аргументах Стивена Хокинга. Если путешествие во времени действительно будет вскоре изобретено, то разве не станут неизбежными туристические поездки в прошлое ради приключений? Встреча с Леонардо да Винчи! Вы увидите, как Микеланджело расписывает Сикстинскую капеллу! Вы будете сопровождать Христофора Колумба в его историческом плавании к Новому Свету! И разве дело не распространит своё действие на все эпохи, на все значительные события? Всё прошлое будет кишеть гостями из будущего, вся история будет полна туристов. И, может быть, это не ограничится простым осмотром достопримечательностей. Взойдите на римский императорский трон! Устраивайте оргии, такие роскошные и развратные, каких больше нигде и никогда не будет!
И если то, во что верят Джон Каун и профессор Уилфорд-Смит, соответствует действительности, то речь здесь идёт не о каком-то далёком открытии, из века, может быть, двадцать четвёртого или тридцать шестого — до того времени напроисходило бы уже столько событий, что многие истории, важные для нас сейчас, ушли бы в небытие, и Колумб с Леонардо да Винчи могли бы не беспокоиться. Нет, речь идёт об открытии, которое случится в ближайшие годы. Видеокамера появится на рынке через три года. Исходя из современной скорости развития производства, нельзя представить, чтобы эта камера оставалась топ-моделью дольше трёх последующих лет. Другими словами, всё случится в ближайшие три-пять лет! Самое позднее — через шесть лет в прошлое отправится человек, кости которого они здесь отрыли.
Следующий вопрос — как это будет осуществляться технически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148