Оба из первой машины обернулись. Увидели своих сменщиков. Их вопросительные взгляды. Они показали новоприбывшим простой знак, подняв руку и сложив большой и указательный палец буквой О, или, если угодно, цифрой ноль. Это означало, что ничего не произошло. Никто из тех троих, чьи фотографии торчали у них перед глазами почти десять часов, так и не появился.
Один из приехавших в задней машине кивнул, и передние завели мотор. Задняя машина проехала немного вперёд, на место, где только что стояла первая.
— Теперь скорее есть! — сказал обращаясь к соседу один из уехавших. — Я умираю от голода.
***
Эйзенхардт закрыл за собой дверь туалета, с тяжёлым чувством откинулся на неё всем своим корпусом и уставился на дверь напротив. Прошло время, прежде чем он понял, что совершенно не знает, что делать. Куда идти?
Что говорить? И что это может изменить? Будущее стояло впереди, непоколебимое, как камень. Неизменимое, прочно вписанное в книгу жизни. Фаталисты были правы.
Он позавидовал персонажам своих романов: они обладали энергией и находчивостью в самых безвыходных ситуациях. Будь он сам такой, как они, у него бы сейчас не завязывались узлом кишки.
Он вернулся в кухню. Сквозь дверь в переговорную комнату было слышно, как оба профессора дискутируют, часто упоминая слово апостол. Эйзенхардт остановился, взявшись за ручку двери. Нет, он не сможет переступить порог этой комнаты, как ни в чём не бывало. Нет.
Он пошёл назад в свою спальню, упал на кровать и закрыл руками лицо. Ничего не слышать, ничего не видеть. Всё затемнить. Но вскоре он убрал с лица руки и уставился в потолок.
Было ещё что-то. Это что-то смутило его в разговоре Кауна с гостем из Ватикана. Была какая-то фраза, которая запустила его мыслительный процесс, заставила работать его воспоминания, взволновала его подсознание. Он привстал, опираясь на локоть, и посмотрел на маленький письменный стол, на котором постепенно скопились все книги, которые он нашёл в шкафу. Лидия недаром говорила, что для него это типично: все его спальни имеют тенденцию быстро превращаться в библиотеки.
Как это было? Джон Каун прочитал вслух визитную карточку этого худого господина из Рима. Он называл его патер Скарфаро. Член какой-то Конгрегации… Хм-м. Эйзенхардт встал, переложил несколько книг в стопках и нашёл то, что искал. Книга о римско-католической церкви и о Ватикане. Он заглянул в оглавление и открыл на искомой странице. Всего было девять Конгрегаций, высших управляющих органов с законодательными и судебными полномочиями во всех сферах церкви. Эйзенхард поднял брови: принцип разделения властей, казалось, прошёл мимо церкви, не коснувшись её. Он читал дальше. Конгрегация вероучения описывалась самой первой.
В своих романах Эйзенхардту часто приходилось описывать, как люди в моменты внезапного испуга чувствовали, что кровь застывает у них в жилах. Теперь он впервые испытал это на собственной шкуре.
Конгрегация вероучения, было написано в книге, является очень древней организацией. Её основал ещё Папа Грегор IX в 1231 году, то есть почти восемьсот лет назад. Правда, тогда она называлась иначе, не так, как теперь. Вплоть до 1908 года эта организация носила имя, которое на протяжении сотен лет внушало ужас и трепет, которое стало синонимом огня и пыток, потоков крови и мрачного средневековья. Он и не догадывался, что эта организация всё ещё существует.
Конгрегация вероучения — таково было сегодняшнее название Святейшей Инквизиции.
29
СРОЧНО — СЕКРЕТНО
Джон, банки давят на нас из-за падения курса. М-р Сазерлэнд из Первого Национального собирается созвать в ближайшую среду наблюдательный совет для экстренного заседания. Очевидно, будет поставлен вопрос о вашей позиции как председателя правления. С.
Этого быть не могло. Стивен моргал, глядя на узкую полоску бумажки, которую только что выдал ему банкомат, перед тем как выплюнуть его карту VISA.
Лимит превышен, — было там напечатано.
Банкомат как-то необычно долго возился с картой, которую Стивен сунул ему в щель. А теперь шторка из нержавеющей стали со зловещей неудержимостью закрылась, отгородив Стивена от клавиатуры, на которой он набрал желательную сумму наличных денег.
Вот так сюрприз. Стивен снова спрятал карточку в бумажник и уступил место у банкомата следующему клиенту — пышнотелой даме с высоким начёсом, которая бросила в его сторону подозрительный взгляд.
Неужто он потратил так много с того времени, как приехал в Израиль? Надо было вовремя позаботиться о том, чтобы повысить лимит. Что-то надо предпринять… но что? Позвонить в банк… Если Хью Каннингэм, его оператор, сейчас на месте, то, может быть, можно что-то сделать, хотя бы временно.
Сколько же у него, собственно, осталось наличных денег? Он пересчитал купюры. Еле хватит заплатить завтра утром за отель. Не говоря уже о том, чтобы взять напрокат снаряжение аквалангиста или расплатиться за машину.
А как обстоят дела с другими карточками? У него их было три — VISA, MasterCard и American Express. Вообще-то их было даже пять, но две принимались только в США, причём одна из них — только на бензоколонках. MasterCard приходилась на тот же счёт, что и VISA, с которой он только что потерпел поражение. А вот American Express… С неё можно было получить наличные деньги, но не через автомат. У них где-то в Иерусалиме есть отделение, если он не ошибается. Или только в Тель-Авиве? Ну, это он выяснит.
Нет денег. Невероятно! И как же это плохо сказывается на настроении! Какой толк от суммы на его счёту, если он не может воспользоваться этими деньгами? Чудовищная глупость и легкомыслие, вот что за этим стояло.
Он захлопнул бумажник, ещё не придя в себя от растерянности, сунул его в карман и чуть было не окаменел соляным столбом, увидев идущих навстречу ему по тротуару двух мужчин, поглощённых беседой. Затаив дыхание, изо всех сил стараясь не сделать резкого движения, которое могло бы привлечь внимание, он скользнул в дверь ближайшего магазина.
Но те тоже остановились вместо того, чтобы идти своей дорогой дальше и освободить ему путь! Он сделал вид, что разглядывает предметы, выставленные на витрине, а сам в это время глаз не сводил с этих двоих. Несомненно, то были люди Райана. Он много раз видел их в лагере, и они его тоже знали. Что они здесь делали? Конечно, это могло быть случайностью, что они шли именно по этой улице: судя по их виду, они никого не искали.
Но что за дурацкая случайность!
Кто-то заговорил с ним, остановившись рядом, он ничего не понял, вздрогнул и автоматически ответил:
— Что-что?
— Вы интересуетесь видеокамерами? — продавец переключился на английский. Это был дюжий детина с редкими волосами и носом картошкой.
— Видеокамерами? — Стивен растерянно взглянул сперва на него, потом на витрину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Один из приехавших в задней машине кивнул, и передние завели мотор. Задняя машина проехала немного вперёд, на место, где только что стояла первая.
— Теперь скорее есть! — сказал обращаясь к соседу один из уехавших. — Я умираю от голода.
***
Эйзенхардт закрыл за собой дверь туалета, с тяжёлым чувством откинулся на неё всем своим корпусом и уставился на дверь напротив. Прошло время, прежде чем он понял, что совершенно не знает, что делать. Куда идти?
Что говорить? И что это может изменить? Будущее стояло впереди, непоколебимое, как камень. Неизменимое, прочно вписанное в книгу жизни. Фаталисты были правы.
Он позавидовал персонажам своих романов: они обладали энергией и находчивостью в самых безвыходных ситуациях. Будь он сам такой, как они, у него бы сейчас не завязывались узлом кишки.
Он вернулся в кухню. Сквозь дверь в переговорную комнату было слышно, как оба профессора дискутируют, часто упоминая слово апостол. Эйзенхардт остановился, взявшись за ручку двери. Нет, он не сможет переступить порог этой комнаты, как ни в чём не бывало. Нет.
Он пошёл назад в свою спальню, упал на кровать и закрыл руками лицо. Ничего не слышать, ничего не видеть. Всё затемнить. Но вскоре он убрал с лица руки и уставился в потолок.
Было ещё что-то. Это что-то смутило его в разговоре Кауна с гостем из Ватикана. Была какая-то фраза, которая запустила его мыслительный процесс, заставила работать его воспоминания, взволновала его подсознание. Он привстал, опираясь на локоть, и посмотрел на маленький письменный стол, на котором постепенно скопились все книги, которые он нашёл в шкафу. Лидия недаром говорила, что для него это типично: все его спальни имеют тенденцию быстро превращаться в библиотеки.
Как это было? Джон Каун прочитал вслух визитную карточку этого худого господина из Рима. Он называл его патер Скарфаро. Член какой-то Конгрегации… Хм-м. Эйзенхардт встал, переложил несколько книг в стопках и нашёл то, что искал. Книга о римско-католической церкви и о Ватикане. Он заглянул в оглавление и открыл на искомой странице. Всего было девять Конгрегаций, высших управляющих органов с законодательными и судебными полномочиями во всех сферах церкви. Эйзенхард поднял брови: принцип разделения властей, казалось, прошёл мимо церкви, не коснувшись её. Он читал дальше. Конгрегация вероучения описывалась самой первой.
В своих романах Эйзенхардту часто приходилось описывать, как люди в моменты внезапного испуга чувствовали, что кровь застывает у них в жилах. Теперь он впервые испытал это на собственной шкуре.
Конгрегация вероучения, было написано в книге, является очень древней организацией. Её основал ещё Папа Грегор IX в 1231 году, то есть почти восемьсот лет назад. Правда, тогда она называлась иначе, не так, как теперь. Вплоть до 1908 года эта организация носила имя, которое на протяжении сотен лет внушало ужас и трепет, которое стало синонимом огня и пыток, потоков крови и мрачного средневековья. Он и не догадывался, что эта организация всё ещё существует.
Конгрегация вероучения — таково было сегодняшнее название Святейшей Инквизиции.
29
СРОЧНО — СЕКРЕТНО
Джон, банки давят на нас из-за падения курса. М-р Сазерлэнд из Первого Национального собирается созвать в ближайшую среду наблюдательный совет для экстренного заседания. Очевидно, будет поставлен вопрос о вашей позиции как председателя правления. С.
Этого быть не могло. Стивен моргал, глядя на узкую полоску бумажки, которую только что выдал ему банкомат, перед тем как выплюнуть его карту VISA.
Лимит превышен, — было там напечатано.
Банкомат как-то необычно долго возился с картой, которую Стивен сунул ему в щель. А теперь шторка из нержавеющей стали со зловещей неудержимостью закрылась, отгородив Стивена от клавиатуры, на которой он набрал желательную сумму наличных денег.
Вот так сюрприз. Стивен снова спрятал карточку в бумажник и уступил место у банкомата следующему клиенту — пышнотелой даме с высоким начёсом, которая бросила в его сторону подозрительный взгляд.
Неужто он потратил так много с того времени, как приехал в Израиль? Надо было вовремя позаботиться о том, чтобы повысить лимит. Что-то надо предпринять… но что? Позвонить в банк… Если Хью Каннингэм, его оператор, сейчас на месте, то, может быть, можно что-то сделать, хотя бы временно.
Сколько же у него, собственно, осталось наличных денег? Он пересчитал купюры. Еле хватит заплатить завтра утром за отель. Не говоря уже о том, чтобы взять напрокат снаряжение аквалангиста или расплатиться за машину.
А как обстоят дела с другими карточками? У него их было три — VISA, MasterCard и American Express. Вообще-то их было даже пять, но две принимались только в США, причём одна из них — только на бензоколонках. MasterCard приходилась на тот же счёт, что и VISA, с которой он только что потерпел поражение. А вот American Express… С неё можно было получить наличные деньги, но не через автомат. У них где-то в Иерусалиме есть отделение, если он не ошибается. Или только в Тель-Авиве? Ну, это он выяснит.
Нет денег. Невероятно! И как же это плохо сказывается на настроении! Какой толк от суммы на его счёту, если он не может воспользоваться этими деньгами? Чудовищная глупость и легкомыслие, вот что за этим стояло.
Он захлопнул бумажник, ещё не придя в себя от растерянности, сунул его в карман и чуть было не окаменел соляным столбом, увидев идущих навстречу ему по тротуару двух мужчин, поглощённых беседой. Затаив дыхание, изо всех сил стараясь не сделать резкого движения, которое могло бы привлечь внимание, он скользнул в дверь ближайшего магазина.
Но те тоже остановились вместо того, чтобы идти своей дорогой дальше и освободить ему путь! Он сделал вид, что разглядывает предметы, выставленные на витрине, а сам в это время глаз не сводил с этих двоих. Несомненно, то были люди Райана. Он много раз видел их в лагере, и они его тоже знали. Что они здесь делали? Конечно, это могло быть случайностью, что они шли именно по этой улице: судя по их виду, они никого не искали.
Но что за дурацкая случайность!
Кто-то заговорил с ним, остановившись рядом, он ничего не понял, вздрогнул и автоматически ответил:
— Что-что?
— Вы интересуетесь видеокамерами? — продавец переключился на английский. Это был дюжий детина с редкими волосами и носом картошкой.
— Видеокамерами? — Стивен растерянно взглянул сперва на него, потом на витрину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148