Ислам призван упразднить прочие религии. То, что на Храмовой горе сияет золотой купол мечети Омара и серебряный купол мечети Аль-Аксы, понимается как зримое доказательство того, что ислам достиг исторической победы и что мусульмане истинные наследники ветхозаветного Бога.
Каун взял бутылку виски, убрал её в холодильник и внятно закрыл дверцу.
— Я думаю, — сказал он, — все эти взаимосвязи нам в общих чертах известны, а в той части, которую мы не знаем, они могут интересовать нас лишь чисто теоретически. Разве что если вы объясните, какое отношение всё это имеет к нашему поиску видеокамеры.
— Ах да, — Гутьер отложил альбом в сторонку, ещё немного покрутился в кресле, которое очевидно причиняло ему массу неудобств, и несколько мгновений подыскивал подходящее начало: — Если ваша теория верна в том, что касается видеокамеры и отважного исследователя-камикадзе, который в обозримом времени отправится с ней в прошлое, чтобы заснять Иисуса Христа… — он смотрел при этом, как нарочно, на Эйзенхардта, как будто именно тот был самым решительным сторонником такого толкования, — …э-э, мы могли бы размотать клубок в обратную сторону следующим образом: допустим, в один прекрасный, не столь отдалённый день придёт ко мне молодой человек и спросит, где в Палестине году, скажем, в тридцать пятом можно спрятать предмет так, чтобы быть в полной уверенности, что спустя две тысячи лет его можно будет найти в этом месте нетронутым. Не правда ли, ведь именно в этом состоит вопрос, который мы здесь ставим перед собой?
Каун кивнул:
— Именно так.
Канадский историк хоть и был пьян, но логические возможности его мышления от этого не пострадали.
— Спонтанно я бы ответил ему: спрячьте ваш предмет в каком-нибудь пустынном месте, неважно где, главное, чтобы поглубже — тогда ему ничего не сделается.
Медиамагнат откашлялся:
— Это не совсем то, что я надеялся от вас услышать, если быть откровенным.
Гутьер поднял руку:
— Погодите. Я ещё не закончил. Поскольку тут бы я поразмыслил ещё немного и обнаружил, что на этот вопрос не так-то просто ответить. Ведь я хочу не просто укрыть что-то, я хочу это потом вновь разыскать. Вот проблема. Палестина была плотно заселена в течение последних пяти тысяч лет. Тут одна культура громоздится на другой, почти любое строение стоит на руинах предыдущего, любая святыня скрывает под собой другую святыню. И ландшафт драматически изменил свой вид с течением времени. Если взять карту Израиля и отметить на ней чёрным цветом все места — каждую археологическую раскопку, каждый построенный дом, каждую известную нам дорогу, то наверняка ещё останутся кое-где светлые места. Но у этой страны за плечами две тысячи беспокойных лет. Фактически не найдётся кусочка земли шириной в ступню, о котором можно было бы наверняка сказать, что этот кусочек последние две тысячи лет оставался нетронутым. — Он посмотрел на всех по очереди, ответил на скептический взгляд Эйзенхардта, улыбнулся согласному кивку Уилфорда-Смита и наконец перевёл взгляд на Кауна, который прилагал усилия, чтобы скрыть своё разочарование. И затем он добавил: — За одним исключением.
Эйзенхардт наблюдал, как глаза магната сузились, превратившись в щёлочки. Казалось, он терпеть не мог подобные риторические игры, разве что если играл в них сам.
— А именно?
— Я ещё раз подчёркиваю, что это для меня игра мысли, — сказал Гутьер. — Шальная теория, не более того. Поэтому прошу вас, не делайте меня ответственным за то, что я здесь сейчас навыдумываю.
— Обещаю. Итак, какое такое место вы имеете в виду?
— Я обратил бы внимание того гипотетического молодого человека на то, что мечеть Омара сооружена над большим, неправильной формы обломком скалы размерами примерно тринадцать на семнадцать метров. С этой скалы Мохаммед был похищен на небо. Эта скала, которую мусульмане называют Сахрв, состоит из первородного камня и перед этим служила в иудейском храме в качестве жертвенного алтаря. Уже для них она была священна, поскольку речь идёт о вершине горы Мориах, о скале, на которой Бог испытывал Авраама, требуя от него, чтобы тот принёс в жертву своего сына Исаака.
В помещении установилась растерянная тишина.
— Единственное место, — невозмутимо заявил Гутьер, — о котором мы с абсолютной уверенностью можем сказать, что оно оставалось нетронутым последние две тысячи лет — это та самая, священнейшая из всех скал. Камень в мечети Омара.
17
Отправитель: DonaldFrey@aus.new.com
Получатель: JohnKaun@ny.new.com
Сообщение Id:
Тема: Переговоры в Мельбурне
Mime-Version: 1.0
Content-Type: text/plain; charset=iso-8859-l
Джон, из-за переноса сроков в среду переговоры всерьёз оказались под угрозой. Я звонил в Ваш секретариат. Сьюзен Миллер сказала, что Вы находитесь в Израиле. Это так? Прошу Вас, дайте о себе знать.
Сердечно, Дон.
Бумага имела практически безнадёжный вид. Стивен почувствовал, как вспотел. Чёрт побери! Она не была такой истлевшей, когда он достал её из ящика для находок и поместил между дюралевыми тарелками. Неужто она разрушилась от транспортировки? Сотни мельчайших серых клочков были открошены по краям, а остальное выглядело таким пожелтевшим и высохшим, что готово было в любой момент рассыпаться в прах.
Он бросил короткий взгляд в сторону Иешуа. Но тот был не особенно подавлен. Папирусные свитки наверняка выглядели не намного лучше, если их две тысячи лет назад поместили плесневеть в какой-нибудь глиняный кувшин.
Но именно тогда, когда в нём снова воскресла надежда, Иешуа вздохнул и многозначительно сказал:
— М-да…
Не объясняя дальше, что он хотел этим сказать, он приступил к приготовлениям: разложил лупы и пинцеты, выставил ряд плоских пластиковых ванночек и стал настраивать объектив фотоаппарата, который был привинчен к штативу специальным образом — так, чтобы фотографировать строго вертикально.
Стивен взглянул на жалкую кучку пыльной бумаги, которая лежала в помятой дюралевой тарелке и вид имела такой, что её оставалось только вытряхнуть в мусорное ведро. И это его вина. Он оказался ничем не лучше того вандала, который сжёг Александрийскую библиотеку.
В помещении лаборатории было холодно, но Стивен вспотел. Это, как он мгновенно понял, было от страха, такого страха он не испытывал уже много лет. Как он сможет теперь выбраться из этой беды? Но ведь до этого он был достаточно хитроумен, чтобы вообще не попадать в щекотливые ситуации. Достаточно хитроумен, чтобы заранее почуять опасность, правильно истолковать предостерегающие сигналы и своевременно нажать на тормоз или выбрать другую дорогу.
— Ну, получится что-нибудь? — спросил он, наконец-то набравшись смелости, и голос у него охрип.
Иешуа подтянул к себе световую лупу и включил её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Каун взял бутылку виски, убрал её в холодильник и внятно закрыл дверцу.
— Я думаю, — сказал он, — все эти взаимосвязи нам в общих чертах известны, а в той части, которую мы не знаем, они могут интересовать нас лишь чисто теоретически. Разве что если вы объясните, какое отношение всё это имеет к нашему поиску видеокамеры.
— Ах да, — Гутьер отложил альбом в сторонку, ещё немного покрутился в кресле, которое очевидно причиняло ему массу неудобств, и несколько мгновений подыскивал подходящее начало: — Если ваша теория верна в том, что касается видеокамеры и отважного исследователя-камикадзе, который в обозримом времени отправится с ней в прошлое, чтобы заснять Иисуса Христа… — он смотрел при этом, как нарочно, на Эйзенхардта, как будто именно тот был самым решительным сторонником такого толкования, — …э-э, мы могли бы размотать клубок в обратную сторону следующим образом: допустим, в один прекрасный, не столь отдалённый день придёт ко мне молодой человек и спросит, где в Палестине году, скажем, в тридцать пятом можно спрятать предмет так, чтобы быть в полной уверенности, что спустя две тысячи лет его можно будет найти в этом месте нетронутым. Не правда ли, ведь именно в этом состоит вопрос, который мы здесь ставим перед собой?
Каун кивнул:
— Именно так.
Канадский историк хоть и был пьян, но логические возможности его мышления от этого не пострадали.
— Спонтанно я бы ответил ему: спрячьте ваш предмет в каком-нибудь пустынном месте, неважно где, главное, чтобы поглубже — тогда ему ничего не сделается.
Медиамагнат откашлялся:
— Это не совсем то, что я надеялся от вас услышать, если быть откровенным.
Гутьер поднял руку:
— Погодите. Я ещё не закончил. Поскольку тут бы я поразмыслил ещё немного и обнаружил, что на этот вопрос не так-то просто ответить. Ведь я хочу не просто укрыть что-то, я хочу это потом вновь разыскать. Вот проблема. Палестина была плотно заселена в течение последних пяти тысяч лет. Тут одна культура громоздится на другой, почти любое строение стоит на руинах предыдущего, любая святыня скрывает под собой другую святыню. И ландшафт драматически изменил свой вид с течением времени. Если взять карту Израиля и отметить на ней чёрным цветом все места — каждую археологическую раскопку, каждый построенный дом, каждую известную нам дорогу, то наверняка ещё останутся кое-где светлые места. Но у этой страны за плечами две тысячи беспокойных лет. Фактически не найдётся кусочка земли шириной в ступню, о котором можно было бы наверняка сказать, что этот кусочек последние две тысячи лет оставался нетронутым. — Он посмотрел на всех по очереди, ответил на скептический взгляд Эйзенхардта, улыбнулся согласному кивку Уилфорда-Смита и наконец перевёл взгляд на Кауна, который прилагал усилия, чтобы скрыть своё разочарование. И затем он добавил: — За одним исключением.
Эйзенхардт наблюдал, как глаза магната сузились, превратившись в щёлочки. Казалось, он терпеть не мог подобные риторические игры, разве что если играл в них сам.
— А именно?
— Я ещё раз подчёркиваю, что это для меня игра мысли, — сказал Гутьер. — Шальная теория, не более того. Поэтому прошу вас, не делайте меня ответственным за то, что я здесь сейчас навыдумываю.
— Обещаю. Итак, какое такое место вы имеете в виду?
— Я обратил бы внимание того гипотетического молодого человека на то, что мечеть Омара сооружена над большим, неправильной формы обломком скалы размерами примерно тринадцать на семнадцать метров. С этой скалы Мохаммед был похищен на небо. Эта скала, которую мусульмане называют Сахрв, состоит из первородного камня и перед этим служила в иудейском храме в качестве жертвенного алтаря. Уже для них она была священна, поскольку речь идёт о вершине горы Мориах, о скале, на которой Бог испытывал Авраама, требуя от него, чтобы тот принёс в жертву своего сына Исаака.
В помещении установилась растерянная тишина.
— Единственное место, — невозмутимо заявил Гутьер, — о котором мы с абсолютной уверенностью можем сказать, что оно оставалось нетронутым последние две тысячи лет — это та самая, священнейшая из всех скал. Камень в мечети Омара.
17
Отправитель: DonaldFrey@aus.new.com
Получатель: JohnKaun@ny.new.com
Сообщение Id:
Тема: Переговоры в Мельбурне
Mime-Version: 1.0
Content-Type: text/plain; charset=iso-8859-l
Джон, из-за переноса сроков в среду переговоры всерьёз оказались под угрозой. Я звонил в Ваш секретариат. Сьюзен Миллер сказала, что Вы находитесь в Израиле. Это так? Прошу Вас, дайте о себе знать.
Сердечно, Дон.
Бумага имела практически безнадёжный вид. Стивен почувствовал, как вспотел. Чёрт побери! Она не была такой истлевшей, когда он достал её из ящика для находок и поместил между дюралевыми тарелками. Неужто она разрушилась от транспортировки? Сотни мельчайших серых клочков были открошены по краям, а остальное выглядело таким пожелтевшим и высохшим, что готово было в любой момент рассыпаться в прах.
Он бросил короткий взгляд в сторону Иешуа. Но тот был не особенно подавлен. Папирусные свитки наверняка выглядели не намного лучше, если их две тысячи лет назад поместили плесневеть в какой-нибудь глиняный кувшин.
Но именно тогда, когда в нём снова воскресла надежда, Иешуа вздохнул и многозначительно сказал:
— М-да…
Не объясняя дальше, что он хотел этим сказать, он приступил к приготовлениям: разложил лупы и пинцеты, выставил ряд плоских пластиковых ванночек и стал настраивать объектив фотоаппарата, который был привинчен к штативу специальным образом — так, чтобы фотографировать строго вертикально.
Стивен взглянул на жалкую кучку пыльной бумаги, которая лежала в помятой дюралевой тарелке и вид имела такой, что её оставалось только вытряхнуть в мусорное ведро. И это его вина. Он оказался ничем не лучше того вандала, который сжёг Александрийскую библиотеку.
В помещении лаборатории было холодно, но Стивен вспотел. Это, как он мгновенно понял, было от страха, такого страха он не испытывал уже много лет. Как он сможет теперь выбраться из этой беды? Но ведь до этого он был достаточно хитроумен, чтобы вообще не попадать в щекотливые ситуации. Достаточно хитроумен, чтобы заранее почуять опасность, правильно истолковать предостерегающие сигналы и своевременно нажать на тормоз или выбрать другую дорогу.
— Ну, получится что-нибудь? — спросил он, наконец-то набравшись смелости, и голос у него охрип.
Иешуа подтянул к себе световую лупу и включил её.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148