Она не могла рассмотреть лицо Лиз Бомонт - оно было
залито кровью Клоусона, не смогла увидеть женскую руку, высовывающую
парочку гномов для демонстрации их улыбающемуся Таду. Она вспомнила, что
это фото особенно раздражало Клоусона. - "Какая чушь! - воскликнул тогда
он. - Она ненавидит домашнее хозяйство - я помню, как она заявляла об этом
в интервью сразу после публикации первого романа Бомонта".
На стене поверх прибитого языка были написаны кровью при помощи
пальца следующие слова:
ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ СНОВА
- Иисус Христос, - подумалось вдруг ей. - Ведь это же совсем как
роман Джорджа Старка... то, что обычно проделывает Алексис Мэшин.
Сзади нее послышался мягкий звук, как от легкого удара.
Доди Эберхарт вскрикнула и круто обернулась. Мэшин шел к ней со
своими ужасными ножницами, обагренными кровью Фредерика Клоусона. Его лицо
представляло собой лишь сетку шрамов, которыми разукрасила его Нони
Гриффитс в самом конце романа "Путь Мэшина" и...
Но на самом деле здесь никого не было. Просто захлопнулась дверь, и
все, а это нередко случается с дверьми.
"Что же это? - снова спросили самые потаенные закоулки ее мозга, все
более громким и испуганным голосом. - Надо было остаться там, на лестнице,
в стороне, не открывать эту проклятую дверь - и у тебя не было бы никаких
проблем. Тебе же вполне хватило бы небольшой щели у двери, чтобы позвать
его, даже без крика".
Теперь ее глаза снова обратились на пивные бутылки, стоявшие на
кофейном столике. Одна пустая. Другая полупустая, с еще не осевшим
колечком пены внутри горлышка.
Убийца был за дверью, когда она вошла. Если бы она повернула к нему
голову, она бы тотчас увидела его... и, конечно, уже была бы на том свете,
как и Клоусон.
И пока она стояла там, потрясенная столь красочным зрелищем, убийца
просто вышел из квартиры, закрыв дверь.
Ноги не выдержали этого напряжения, она рухнула на колени с грацией
слонихи, и в такой позе очень напоминала девушку, принимающую причастие в
церкви. Ее мозг исступленно прокручивал одну и ту же мысль, подобно белке,
бегущей в своем колесе: Ох, я не должна кричать, он ведь вернется, ох, я
не должна кричать, он ведь вернется, я не должна кричать...
А потом она услышала его тяжелые шаги по паркету коридора. Позднее
она убедилась, что эти придурочные Шульманы снова запустили свое стерео, и
она попросту приняла тяжелый звук бас-гитары за шаги убийцы, но в тот
момент она готова была поклясться, что это был Алексис Мэшин и он
вернулся... человек столь целеустремленный н убийственный, что даже смерть
не смогла бы остановить его.
Впервые в жизни Доди Эберхарт упала в обморок.
Она очнулась минуты через три, не ранее. Ноги по-прежнему не держали
ее, и потому она поползла по коридору к выходу, а волосы закрывали ее
лицо. Она подумала, стоит ли открывать дверь на лестничную площадку, чтобы
выглянуть туда, но не решилась сделать это. Вместо этого, она закрыла
замок не все обороты, вытащила щеколду и вставила дверную цепочку в
металлический паз. Проделав все это, она уселась против двери, замерев и
затаившись. Она ясно сознавала, что забаррикадировалась здесь вместе с
окровавленным трупом, но это было еще не так уж и плохо. Это было даже
совсем не плохо, если учесть все другие альтернативы.
Мало-помалу ее силы восстанавливались, и она уже смогла твердо стоять
на ногах. Она проскользнула по коридору в самый его конец и добралась до
кухни, где стоял телефон. Она старалась не смотреть на гостиную, где
находилось то, что осталось от мистера Большой кадр, хотя это и было
ненужным занятием: она надолго запомнила до мельчайших подробностей всю
эту жуткую картину. Она вызвала полицию и, когда она прибыла, никого не
впустила до тех пор, пока не было просунуто под дверь служебное
удостоверение одного из полисменов.
- Как зовут вашу жену? - спросила она копа, чье имя на ламинированном
картоне было обозначено как Чарльз Ф. Туми-младший. Ее голос звучал
визгливо и трепетно, совсем не так, как обычно. Близкие друзья (если бы
они имелись у нее) ни за что не узнали бы этот голос.
- Стефани, мэм, - терпеливо ответил из-за двери допрашиваемый
полисмен.
- Я могу позвонить н проверить это в вашем участке, вы это знаете! -
почти истерически провизжала она.
- Я знаю это, миссис Эберхарт, - согласился голос, - но не будет ли
вам чуточку спокойнее, если вы просто впустите нас, как вы полагаете?
А поскольку она еще столь же легко узнавала голос копа, как легко
почуяла Запах Беды, она не колеблясь открыла дверь и позволила войти Туми
с коллегой. Когда они присоединились к ней, Доди сделала то, чего с ней
никогда ранее не случалось: она истерично разрыдалась.
Глава 7. ДЕЛО ПОЛИЦИИ
1
Тад сидел наверху в кабинете и писал, когда появилась полиция.
Лиз читала книгу в гостиной, а Уильям и Уэнди возились в детском
манеже, каждый на выбранной им стороне. Она подошла к двери и выглянула в
одно из узких декоративных окон рядом с дверью, перед тем как открыть ее.
Эта привычка появилась у нее после того, что было шутливо названо
"дебютом" Тада в журнале "Пипл". Слишком много визитеров - любопытствующих
зевак, как из соседних мест, так и из самого этого городка и даже
несколько человек совсем издалека (это были ярые поклонники Старка)
требовали этой меры предосторожности, чтобы не превратить их дом в
проходной двор. Тад называл это "синдромом глазения на живых крокодилов" и
сказал, что синдром должен исчезнуть через неделю-другую. Лиз надеялась,
что он будет прав. Она все время опасалась, как бы кто из визитеров не
оказался сумасшедшим охотником на крокодилов, того самого сорта, что и
убийца Джона Леннона, а потому сперва рассматривала всех посетителей через
боковое окошко. Она не была уверена, что распознает настоящего
сумасшедшего, если увидит его, но она, по крайней мере, обеспечит Таду
покой в те два часа по утрам, когда он работал. После этого утреннего
бдения он сам ходил открывать дверь, обычно глядя на нее, как виноватый
мальчуган, и она не знала, как реагировать на этот взгляд.
Три человека на крыльце этим субботним утром не были поклонниками
таланта ни Бомонта, ни Старка, она это сразу определила, да и никак не
смахивали на сумасшедших... скорее это были патрульные полицейские из
полиции штата. Она открыла дверь, чувствуя то невольное замешательство,
которое испытывают даже ни в чем не повинные люди, когда у них без
какого-либо приглашения появляется полиция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
залито кровью Клоусона, не смогла увидеть женскую руку, высовывающую
парочку гномов для демонстрации их улыбающемуся Таду. Она вспомнила, что
это фото особенно раздражало Клоусона. - "Какая чушь! - воскликнул тогда
он. - Она ненавидит домашнее хозяйство - я помню, как она заявляла об этом
в интервью сразу после публикации первого романа Бомонта".
На стене поверх прибитого языка были написаны кровью при помощи
пальца следующие слова:
ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ СНОВА
- Иисус Христос, - подумалось вдруг ей. - Ведь это же совсем как
роман Джорджа Старка... то, что обычно проделывает Алексис Мэшин.
Сзади нее послышался мягкий звук, как от легкого удара.
Доди Эберхарт вскрикнула и круто обернулась. Мэшин шел к ней со
своими ужасными ножницами, обагренными кровью Фредерика Клоусона. Его лицо
представляло собой лишь сетку шрамов, которыми разукрасила его Нони
Гриффитс в самом конце романа "Путь Мэшина" и...
Но на самом деле здесь никого не было. Просто захлопнулась дверь, и
все, а это нередко случается с дверьми.
"Что же это? - снова спросили самые потаенные закоулки ее мозга, все
более громким и испуганным голосом. - Надо было остаться там, на лестнице,
в стороне, не открывать эту проклятую дверь - и у тебя не было бы никаких
проблем. Тебе же вполне хватило бы небольшой щели у двери, чтобы позвать
его, даже без крика".
Теперь ее глаза снова обратились на пивные бутылки, стоявшие на
кофейном столике. Одна пустая. Другая полупустая, с еще не осевшим
колечком пены внутри горлышка.
Убийца был за дверью, когда она вошла. Если бы она повернула к нему
голову, она бы тотчас увидела его... и, конечно, уже была бы на том свете,
как и Клоусон.
И пока она стояла там, потрясенная столь красочным зрелищем, убийца
просто вышел из квартиры, закрыв дверь.
Ноги не выдержали этого напряжения, она рухнула на колени с грацией
слонихи, и в такой позе очень напоминала девушку, принимающую причастие в
церкви. Ее мозг исступленно прокручивал одну и ту же мысль, подобно белке,
бегущей в своем колесе: Ох, я не должна кричать, он ведь вернется, ох, я
не должна кричать, он ведь вернется, я не должна кричать...
А потом она услышала его тяжелые шаги по паркету коридора. Позднее
она убедилась, что эти придурочные Шульманы снова запустили свое стерео, и
она попросту приняла тяжелый звук бас-гитары за шаги убийцы, но в тот
момент она готова была поклясться, что это был Алексис Мэшин и он
вернулся... человек столь целеустремленный н убийственный, что даже смерть
не смогла бы остановить его.
Впервые в жизни Доди Эберхарт упала в обморок.
Она очнулась минуты через три, не ранее. Ноги по-прежнему не держали
ее, и потому она поползла по коридору к выходу, а волосы закрывали ее
лицо. Она подумала, стоит ли открывать дверь на лестничную площадку, чтобы
выглянуть туда, но не решилась сделать это. Вместо этого, она закрыла
замок не все обороты, вытащила щеколду и вставила дверную цепочку в
металлический паз. Проделав все это, она уселась против двери, замерев и
затаившись. Она ясно сознавала, что забаррикадировалась здесь вместе с
окровавленным трупом, но это было еще не так уж и плохо. Это было даже
совсем не плохо, если учесть все другие альтернативы.
Мало-помалу ее силы восстанавливались, и она уже смогла твердо стоять
на ногах. Она проскользнула по коридору в самый его конец и добралась до
кухни, где стоял телефон. Она старалась не смотреть на гостиную, где
находилось то, что осталось от мистера Большой кадр, хотя это и было
ненужным занятием: она надолго запомнила до мельчайших подробностей всю
эту жуткую картину. Она вызвала полицию и, когда она прибыла, никого не
впустила до тех пор, пока не было просунуто под дверь служебное
удостоверение одного из полисменов.
- Как зовут вашу жену? - спросила она копа, чье имя на ламинированном
картоне было обозначено как Чарльз Ф. Туми-младший. Ее голос звучал
визгливо и трепетно, совсем не так, как обычно. Близкие друзья (если бы
они имелись у нее) ни за что не узнали бы этот голос.
- Стефани, мэм, - терпеливо ответил из-за двери допрашиваемый
полисмен.
- Я могу позвонить н проверить это в вашем участке, вы это знаете! -
почти истерически провизжала она.
- Я знаю это, миссис Эберхарт, - согласился голос, - но не будет ли
вам чуточку спокойнее, если вы просто впустите нас, как вы полагаете?
А поскольку она еще столь же легко узнавала голос копа, как легко
почуяла Запах Беды, она не колеблясь открыла дверь и позволила войти Туми
с коллегой. Когда они присоединились к ней, Доди сделала то, чего с ней
никогда ранее не случалось: она истерично разрыдалась.
Глава 7. ДЕЛО ПОЛИЦИИ
1
Тад сидел наверху в кабинете и писал, когда появилась полиция.
Лиз читала книгу в гостиной, а Уильям и Уэнди возились в детском
манеже, каждый на выбранной им стороне. Она подошла к двери и выглянула в
одно из узких декоративных окон рядом с дверью, перед тем как открыть ее.
Эта привычка появилась у нее после того, что было шутливо названо
"дебютом" Тада в журнале "Пипл". Слишком много визитеров - любопытствующих
зевак, как из соседних мест, так и из самого этого городка и даже
несколько человек совсем издалека (это были ярые поклонники Старка)
требовали этой меры предосторожности, чтобы не превратить их дом в
проходной двор. Тад называл это "синдромом глазения на живых крокодилов" и
сказал, что синдром должен исчезнуть через неделю-другую. Лиз надеялась,
что он будет прав. Она все время опасалась, как бы кто из визитеров не
оказался сумасшедшим охотником на крокодилов, того самого сорта, что и
убийца Джона Леннона, а потому сперва рассматривала всех посетителей через
боковое окошко. Она не была уверена, что распознает настоящего
сумасшедшего, если увидит его, но она, по крайней мере, обеспечит Таду
покой в те два часа по утрам, когда он работал. После этого утреннего
бдения он сам ходил открывать дверь, обычно глядя на нее, как виноватый
мальчуган, и она не знала, как реагировать на этот взгляд.
Три человека на крыльце этим субботним утром не были поклонниками
таланта ни Бомонта, ни Старка, она это сразу определила, да и никак не
смахивали на сумасшедших... скорее это были патрульные полицейские из
полиции штата. Она открыла дверь, чувствуя то невольное замешательство,
которое испытывают даже ни в чем не повинные люди, когда у них без
какого-либо приглашения появляется полиция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140