Как-то паша обнаружил пропажу с грядки нескольких огурцов. Заподозрив своих садовников, он приказал вспороть им животы и то ли в пятом, то ли в восьмом обнаружил непереваренные плоды.
Достаточно трудно предположить, что паша считает огурцы на грядках, но есть все основания считать, что именно Влад преподал запоминающийся урок жестокости демоническому русскому царю Ивану Грозному. Который, в свою очередь, воспринял его в соответствии с масштабами подвластной ему территории и собственного безумия.
Достоверно известно, что Иван Грозный зачитывался книгой посольского дьяка Федора Васильевича Куницына, посланника при дворе короля Владимира, которая называлась Сказание о Воеводе-Дракуле. Почитаем и мы:
Однажды объявил Дракула по всей Валлахии, чтобы к нему пришли все те кто стар, немощен, беден. И собралось бесчисленное множество нищих и бродяг. Дракула повелел собрать их в специально построенных хоромах, принести им вдоволь еды и вина. А потом приказал запереть хоромы и поджечь, и сгорели все люди. И так объяснил Дракула свой поступок:
— Пусть не будет нищих на моей земле, а все будут богаты.
Как-то обедал Дракула среди трупов, посаженых на кол, и в том удовольствие находил. Но слуга, подававший яства, терпеть не мог смрада и незаметно заткнул ноздри. Дракула же все увидел и приказал посадить слугу на кол, говоря:
— Там будешь высоко сидеть, и смраду до тебя будет далеко.
Пришли как-то к Дракуле турецкие послы и отказались снять головные уборы, говоря, что у них такой обычай. И приказал Дракула прибить тюрбаны к их головам большими гвоздями, злорадно поучая:
— Пусть не посылает султан свой обычай являть другим государям, которым он чужд, а у себя блюдет.
Во всех казнях лично участвовал воевода, со вкусом руководя процессом и даже подбирая колья — у кого чин выше, тому и кол длиннее, а то и с золочением острия. Массовость этих казней поражало воображение современников — ряды поднятых над землей агонизирующих и корчащихся тел простирались на километры. С тех пор напуганные басурмане, и сами-то никогда не церемонившиеся с пленными, прозвали жестокого воеводу Колосажатель, по-турецки — Казилку-бей, а по-румынски — Цепеш, от слова teapa (кол).
Около десяти лет Влад не знал военных и политических неудач, железной рукой уничтожая врагов не только вне, но и внутри страны, не только врагов, но и всех, имевших несчастье не приглянуться.
Одним из первых местных сановников на кол отправился бездарный воевода Матей со своей многочисленной родней, обвиненные в предательстве. Туда же отправились и все его слуги, обвиненные в потворстве предательству. Ранее принадлежащие Матею обширные земли и другое имущество конфисковали в пользу царской казны, откуда они перешли в собственность Влада. Вскоре он переехал в замок Келед, ставший его главной резиденцией на долгие годы. Тогда никто и не догадывался, на сколько долгие.
Турки, напуганные желанием Влада распространить свое влияние и на соседние страны, в конце концов предложили перемирие. Тогда-то Влад и продемонстрировал свои незаурядные дипломатические способности, заключив несколько выгодных государственных договоров. По одному из них, султан гарантировал Валлахии независимость и выплату изрядной компенсации за причиненный ранее ущерб, по другому — вернул всех пленных и пообещал поощрять взаимную торговлю.
Верой и правдой служил Влад королю все эти годы, но вскоре в его характере стали происходить серьезные изменения. Продолжая столь же активно казнить и выдумывать новые пытки, он неожиданно перестал посещать светские приемы в королевском дворце, устраивать любимые соревнования по скачкам и даже выезжать на соколиную охоту. Не откликался и на заискивающие предложения местных вельмож и правителей соседних стран и областей приехать с визитом. И все больше мрачнел. Казалось, его что-то сильно тяготит и беспокоит. Что-то гложет изнутри.
И вот, во время очередной аудиенции у короля, Влад настойчиво попросил позволения монарха уехать в восточную Венгрию по личным делам. Владимир, не чаявший души в непобедимом воеводе, да и слегка побаивающийся его свирепого нрава, не отказал.
Отсутствовал Влад несколько месяцев, а вернувшись, наглухо заперся в своем замке, перестав показываться в столице. Говорят, так странно на него подействовало длительное пребывание в древней и таинственной стране даков.
Отставшие в развитии от остальной Европы на несколько веков, эти места были в прямом смысле слова забыты как христианским богом, так и христианским дьяволом. Языческая религия не желала их короновать вместо таинственной и кровожадной богини непроходимых лесов Мнеллики. Среди священных дубов и каштанов по-прежнему исполнялись древние —и жестокие ритуалы посвящения солнцу и луне. Драконы и оборотни, несмотря на изгнание заезжими епископами, все также населяли болота и чащобы и являлись по первому зову могущественных колдунов. По крайней мере, так думали темные и запуганные местные жители.
Именно оттуда вернулся Влад и сразу же изменил привычный уклад своей жизни. Он полностью отошел от государственных дел, в которых в какой-то момент даже подменил короля. Он, отмечавший шумным пиром каждую победу, перестал приглашать гостей и разогнал большую часть прислуги, челяди, лакеев. Внутри замковой стены, где располагалось много мастерских, особенно оружейных и гончарных, где работали мельница и пекарня, стало пусто. Всем ремесленникам пришлось поискать для своего бизнеса другое место. Влад стал замкнут и даже аскетичен, его бледное аристократическое лицо все глубже и глубже покрывала печать нового предназначения.
После этого мало кто доподлинно знал, что происходило в Келеде. Подъемный мост практически никогда не опускался, решетка на воротах никогда не поднималась, а малочисленные слуги, оставшиеся работать в замке, редко выходили в деревню. А когда выходили, то быстро напивались в таверне и неумело уходили от расспросов. Конечно, им безумно хотелось рассказать, но обет молчания сковывал болтливые языки. Да и платили им куда больше, чем можно заработать тяжелым сельским трудом, что позволяло надеяться скопить достаточно деньжат для открытия собственного дела… Наивные! Никто из них, дерзнувших перестать работать на графа и попросить расчета, не прожил больше нескольких недель.
Но кое-какие слухи, один странней другого, все-таки просачивались сквозь толщу стен и стену молчания. Шепотом, с оглядкой на тени и темные углы, они пересказывались по большому секрету.
Говорили, что:
— в замке поселились два маленьких мальчика примерно трех лет и девочка, около годика, которых граф называет своими детьми и за которыми присматривает какая-то уродливая сгорбленная старуха в вечно накинутом на голову черном капюшоне,
— в замке по приказу графа наглухо замуровали большинство окон и бойниц, убрали все зеркала и распятия,
— все дни граф теперь проводит, отдыхая в гробу в старом склепе,
— по ночам граф иногда превращается в большую черную птицу и в таком виде покидает пределы замка, направляясь к поселениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115