Так чем же заинтересовать 75-ти летнюю старушку? Уж не тщеславием ли? На него ведь падки в любом возрасте.
— Я сейчас работаю над экспозицией о Дракуле, с которой поеду по разным городам и странам. Я хочу вас сфотографировать для стенда, ведь именно вы подарили эти бесценные четки.
— Почему подарила? Продала…
— Не важно. Главное, ваша семья бережно хранила их столько лет. Конечно, хотелось бы еще что-нибудь из тех времен. Так думаете в Арефе нет смысла искать дальше? Здесь ведь туристов практически не бывает, может, что-нибудь и сохранилось?
Марта заметно колеблется и Лилиан искусно делает равнодушное лицо.
— Не знаю, правильно ли делаю, но вы мне нравитесь, дочка. Жаль, что я такая старая и одинокая, что так и смогла обзавестись детьми, ведь эту вещь наша семья уже века передает по наследству вместе с четками. А кому передавать мне?!
Тяжело вздохнув, старушка начинает копаться в комоде и извлекает оттуда некий предмет, завернутый в рваную тряпицу — бывшую юбку минимум прабабушки.
Лилиан особого нетерпения не выказывает, но внутри все замирает в ожидании. И чудо ложится ей в руки в виде Ладони.
— Эта вещь такая же старая, как и четки. Я говорила, что один из моих предков участвовал в восстании?!
Лилиан так поглощена Ладонью, что не сразу отвечает:
— Да, говорили.
— Но кое о чем умолчала. Когда замок Келед пылал, из склепа вылетела большая черная птица. Она пыталась ускользнуть, но мой родственник — один из самых метких деревенских охотников, выстрелил в нее. И когда птица упала к его ногам, она неожиданно рассыпалась, а в куче пепла лежал этот самый амулет… Так что забирай его и помни о старой Марте. А фотографию я лучше дам другую, где помоложе.
Фантастика, да и только! Из всех легенд и верований, связанных с Дракулой, история о трех Ладонях и кровавом камне выглядела наименее правдоподобной. И вот одна из них. На большом пальце гравировка М — уж не Мириам ли?
— Спасибо, Марта, даже не знаю, как благодарить…
Лилиан полезла за бумажником, из которого отсчитала пять сотенных купюр с портретом американского президента:
— Возьмите…
Марта поколебалась, но деньги взяла. Может, новый телевизор купит, да и крышу подлатать пора.
— Спасибо тебе, дочка.
— Это вам спасибо!
— Храни тебя бог.
Едва выйдя от старушки, Лилиан достала небольшой перочинный ножик и острием проткнула себе указательный палец, словно для анализа крови. Сначала слишком слабо и аккуратно, и кровь не хотела выдавливаться, а потом ткнула посильнее и бережно нанесла капельку на камень Ладони.
Господи, да он действительно светится!
ЮБИЛЕЙНАЯ ВЫСТАВКА
К началу 1991 года Лилиан становится одним из известнейших специалистов в хитрой области вампирологии не только в Румынии, где детей уж с трех лет пугают злобным Дракулой, но и в остальном цивилизованном мире, живо интересующимся этой проблемой. Образно говоря, становится не слюнявой поэтессой, а маститым поэтом. Карьера в самом разгаре. Режиссёры, ставящие соответствующие фильмы, приглашают ее консультировать, газеты и телестудии наперебой берут интервью, американский Клуб Поклонников Дракулы выбирает почетным председателем, журнал New Times печатает главы из будущей книги. И сразу же сенсация:
Лилиан публикует документы, из которых следует, что Брэм Стоккер украл свой знаменитый роман у некого Джеймса Буттера, написавшего его в 1891 году и выславшего в издательство Коринф, где Стоккер работал редактором. Через несколько недель настоящий автор неожиданно погиб, разорванный на куски сворой бродячих собак. Вряд ли Стоккер науськивал свору, но творчески сумел воспользоваться сложившимися обстоятельствами и присвоил авторство. Очень осторожный, он ждал до 1897 года, перед тем как издать роман под собственной фамилией. Спорная версия, и документы сомнительные, но получилось выигрышно — кто же не любит скандальных разоблачений?!
К столетию же реального, с ее точки зрения, написания романа, Лилиан организует выставку Дракула — века страха, которая с успехом путешествует по городам Румынии, странам Восточной Европы, а 28 августа 1991 года прибывает в Москву. В Москве, только что отправившейся от последствий путча и уверенно идущей по пути развала СССР, выставка арендует три небольших зала Центрального Дома Художников(ЦДХ) и начинает принимать первых посетителей. Не так чтобы толпа и давка, но желающих хватает.
Именно на эту удивительную выставку, надев уже ставшими традиционными темные очки и прикрепив бутафорскую накладную бороду, отправился Йон. Он специально выбрал воскресенье, чтобы народу побольше, чтобы не так выделяться. И, конечно же, никаких фиолетовых плащей — обычный серый пиджак.
Не Лилиан является причиной этой маскировки, отнюдь. Конечно, нежелательно, догадайся она о присутствии рядом живого экземпляра, но для этого надо видеть насквозь. Гораздо больше опасений внушают примитивные фотороботы Йона на стендах Их ищет милиция. Единственной похожей частью лица является крючковатый нос, но стоит перестраховаться, ибо портрет сопровождает следующий текст:
Разыскивается особо опасный убийца-маньяк!
Рост высокий, нос крючковатый, неопределенного возраста
Появляется в разных местах в центре Москвы, любит набережные и бульвары.
Анонимность и вознаграждение гарантируется.
Единственный из всех разыскиваемых особо опасных, за помощь в поимке которого назначено вознаграждение — это Йон отмечает с явным удовлетворением. Однако удовлетворение тщеславия собственной исключительностью омрачается более чем справедливым выводом:
(— если деньги платят, активность поисков удесятеряется, могут случайно и прихватить)
Так не пора ли сменить пристанище? Засиделся он в Москве, а чем насиженное место, тем быстрее теряется чувство опасности. Или он стареет. Но это вопрос не сегодняшнего дня. Сегодня надо увидеть Ладонь и подумать, как ее заполучить. Раньше бы птицей в окно, птицей обратно, но после истории с собаками превращаться уже рискованно. Да и энергии каждое превращение требует изрядно, а это новая кровь, новые жертвы, новые следы…
Три небольших зала, отведенные под экспозицию, с трудом вмещают всех любопытствующих. Лилиан с переводчицей Нелли сидят в самом начале экспозиции, продают билеты и регистрируют в журнале тех посетителей, кто не откажется представиться и назвать свой возраст, пол, социальный статус. В особой графе — причина, приведшая сюда. Обычный ответ — любопытство. Бывают и совсем честные — случайно или от нечего делать.
Сейчас Лилиан в плотной осаде, ибо к ней присосалась полубезумная карга с огромной бородавкой на подбородке, вдобавок, не совсем трезвая. Она требует ответить, может ли вампир прожить миллион лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Я сейчас работаю над экспозицией о Дракуле, с которой поеду по разным городам и странам. Я хочу вас сфотографировать для стенда, ведь именно вы подарили эти бесценные четки.
— Почему подарила? Продала…
— Не важно. Главное, ваша семья бережно хранила их столько лет. Конечно, хотелось бы еще что-нибудь из тех времен. Так думаете в Арефе нет смысла искать дальше? Здесь ведь туристов практически не бывает, может, что-нибудь и сохранилось?
Марта заметно колеблется и Лилиан искусно делает равнодушное лицо.
— Не знаю, правильно ли делаю, но вы мне нравитесь, дочка. Жаль, что я такая старая и одинокая, что так и смогла обзавестись детьми, ведь эту вещь наша семья уже века передает по наследству вместе с четками. А кому передавать мне?!
Тяжело вздохнув, старушка начинает копаться в комоде и извлекает оттуда некий предмет, завернутый в рваную тряпицу — бывшую юбку минимум прабабушки.
Лилиан особого нетерпения не выказывает, но внутри все замирает в ожидании. И чудо ложится ей в руки в виде Ладони.
— Эта вещь такая же старая, как и четки. Я говорила, что один из моих предков участвовал в восстании?!
Лилиан так поглощена Ладонью, что не сразу отвечает:
— Да, говорили.
— Но кое о чем умолчала. Когда замок Келед пылал, из склепа вылетела большая черная птица. Она пыталась ускользнуть, но мой родственник — один из самых метких деревенских охотников, выстрелил в нее. И когда птица упала к его ногам, она неожиданно рассыпалась, а в куче пепла лежал этот самый амулет… Так что забирай его и помни о старой Марте. А фотографию я лучше дам другую, где помоложе.
Фантастика, да и только! Из всех легенд и верований, связанных с Дракулой, история о трех Ладонях и кровавом камне выглядела наименее правдоподобной. И вот одна из них. На большом пальце гравировка М — уж не Мириам ли?
— Спасибо, Марта, даже не знаю, как благодарить…
Лилиан полезла за бумажником, из которого отсчитала пять сотенных купюр с портретом американского президента:
— Возьмите…
Марта поколебалась, но деньги взяла. Может, новый телевизор купит, да и крышу подлатать пора.
— Спасибо тебе, дочка.
— Это вам спасибо!
— Храни тебя бог.
Едва выйдя от старушки, Лилиан достала небольшой перочинный ножик и острием проткнула себе указательный палец, словно для анализа крови. Сначала слишком слабо и аккуратно, и кровь не хотела выдавливаться, а потом ткнула посильнее и бережно нанесла капельку на камень Ладони.
Господи, да он действительно светится!
ЮБИЛЕЙНАЯ ВЫСТАВКА
К началу 1991 года Лилиан становится одним из известнейших специалистов в хитрой области вампирологии не только в Румынии, где детей уж с трех лет пугают злобным Дракулой, но и в остальном цивилизованном мире, живо интересующимся этой проблемой. Образно говоря, становится не слюнявой поэтессой, а маститым поэтом. Карьера в самом разгаре. Режиссёры, ставящие соответствующие фильмы, приглашают ее консультировать, газеты и телестудии наперебой берут интервью, американский Клуб Поклонников Дракулы выбирает почетным председателем, журнал New Times печатает главы из будущей книги. И сразу же сенсация:
Лилиан публикует документы, из которых следует, что Брэм Стоккер украл свой знаменитый роман у некого Джеймса Буттера, написавшего его в 1891 году и выславшего в издательство Коринф, где Стоккер работал редактором. Через несколько недель настоящий автор неожиданно погиб, разорванный на куски сворой бродячих собак. Вряд ли Стоккер науськивал свору, но творчески сумел воспользоваться сложившимися обстоятельствами и присвоил авторство. Очень осторожный, он ждал до 1897 года, перед тем как издать роман под собственной фамилией. Спорная версия, и документы сомнительные, но получилось выигрышно — кто же не любит скандальных разоблачений?!
К столетию же реального, с ее точки зрения, написания романа, Лилиан организует выставку Дракула — века страха, которая с успехом путешествует по городам Румынии, странам Восточной Европы, а 28 августа 1991 года прибывает в Москву. В Москве, только что отправившейся от последствий путча и уверенно идущей по пути развала СССР, выставка арендует три небольших зала Центрального Дома Художников(ЦДХ) и начинает принимать первых посетителей. Не так чтобы толпа и давка, но желающих хватает.
Именно на эту удивительную выставку, надев уже ставшими традиционными темные очки и прикрепив бутафорскую накладную бороду, отправился Йон. Он специально выбрал воскресенье, чтобы народу побольше, чтобы не так выделяться. И, конечно же, никаких фиолетовых плащей — обычный серый пиджак.
Не Лилиан является причиной этой маскировки, отнюдь. Конечно, нежелательно, догадайся она о присутствии рядом живого экземпляра, но для этого надо видеть насквозь. Гораздо больше опасений внушают примитивные фотороботы Йона на стендах Их ищет милиция. Единственной похожей частью лица является крючковатый нос, но стоит перестраховаться, ибо портрет сопровождает следующий текст:
Разыскивается особо опасный убийца-маньяк!
Рост высокий, нос крючковатый, неопределенного возраста
Появляется в разных местах в центре Москвы, любит набережные и бульвары.
Анонимность и вознаграждение гарантируется.
Единственный из всех разыскиваемых особо опасных, за помощь в поимке которого назначено вознаграждение — это Йон отмечает с явным удовлетворением. Однако удовлетворение тщеславия собственной исключительностью омрачается более чем справедливым выводом:
(— если деньги платят, активность поисков удесятеряется, могут случайно и прихватить)
Так не пора ли сменить пристанище? Засиделся он в Москве, а чем насиженное место, тем быстрее теряется чувство опасности. Или он стареет. Но это вопрос не сегодняшнего дня. Сегодня надо увидеть Ладонь и подумать, как ее заполучить. Раньше бы птицей в окно, птицей обратно, но после истории с собаками превращаться уже рискованно. Да и энергии каждое превращение требует изрядно, а это новая кровь, новые жертвы, новые следы…
Три небольших зала, отведенные под экспозицию, с трудом вмещают всех любопытствующих. Лилиан с переводчицей Нелли сидят в самом начале экспозиции, продают билеты и регистрируют в журнале тех посетителей, кто не откажется представиться и назвать свой возраст, пол, социальный статус. В особой графе — причина, приведшая сюда. Обычный ответ — любопытство. Бывают и совсем честные — случайно или от нечего делать.
Сейчас Лилиан в плотной осаде, ибо к ней присосалась полубезумная карга с огромной бородавкой на подбородке, вдобавок, не совсем трезвая. Она требует ответить, может ли вампир прожить миллион лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115