— Насколько я понимаю, молодой человек, это писали вы? Из его пальцев выскользнул лист бумаги и лег на снег рядом с убитым. Это было письмо Раджала. Через мгновение оно должно было обагриться кровью.
ГЛАВА 46
ОТКРОВЕНИЕ В СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ
Первым, что увидел Джем, когда очнулся, была бабочка. Яркая, разноцветная, почти невидимая в лучах солнца, она беспечно порхала над его головой. Лишь на краткий миг она села на ветку и тут же упорхнула. А вот небольшая птичка с красной грудкой задержалась.
— Это «Боб Багряный», — сказал Раджал.
Джем повернул голову и тут же вернул ее в прежнее положение, потому что испугался острой боли в плече. Сколько времени прошло? Он лежал на поросшем травой склоне. Над его головой покачивались покрытые листвой ветки и отбрасывали прохладную тень. Чуть ниже того места, где он лежал, склон был залит лучами солнца. Что же это было за место? Джем здесь никогда не бывал, и все же оно показалось ему до странности знакомым. Но он никак не мог понять, каким образом они могли здесь оказаться. Он решил, что, наверное, бредит, и вздохнул. Как в тумане, вспоминалось ему, что они ехали в карете, что кровь заливала его камзол, вспоминалось искаженное гневом лицо опекуна. Да-да, наверняка он сейчас лежит без сознания и бредит.
Джем сжал в пальцах чехольчик с кристаллом.
— Радж, скажи мне, долго ли мы спим?
Но Раджал не слушал. Он, одетый в яркий костюм пажа, мечтательно смотрел на птицу, перелетающую с ветки на ветку. В руке Радж держал украшенную тонкой резьбой лютню.
— Я выучил песенку про него, — сказал Радж.
— Про него?
— Про Боба Багряного. Один актер, играющий роль «Зеленого с золотом» и только что вернувшийся из Рэкса, сказал мне, что там эту песенку распевают поголовно все. Хочешь, я тебе ее спою, Джем?
И, приняв молчание друга за знак согласия, Раджал стал перебирать струны и запел. Голос его звучал негромко и печально.
Багряную куртку всегда он носил,
Видать, обожал он багрянец.
В Зензане частенько встречали его,
Хотя сам он был не зензанец.
Хочешь знать, где Боб Багряный?
Правда, ты хочешь знать?
В царстве Вианы, в царстве Вианы
Надо его искать!
— Славная песенка, Радж. А дальше знаешь?
Джему удалось осторожно повернуться на бок. Без особого удивления он обнаружил, что на нем — белый балахон, как на монахе. Почему бы это? Он поднял руку и коснулся плеча. Рука сразу намокла. Кровь просачивалась сквозь грубую ткань. Но не только это увидел и почувствовал Джем. Он обнаружил, что кристалл светится. Свет его был виден сквозь чехол. Джем вздохнул. Внизу, на озаренном солнцем склоне, он увидел овец. А может быть, это были козы.
Он храбро сражался с неправдой и злом,
И цвета притом не менял он.
Другим в эту пору стал синий милей,
Но Боб не расстанется с алым!
Хочешь знать, где Боб Багряный?
Правда, ты хочешь знать?
В царстве Вианы, в царстве Вианы
Надо его искать!
Раджал вспомнил еще несколько куплетов, но ничего нового Джем из них не узнал. В каждом куплете рассказывалось о каком-то из подвигов знаменитого разбойника. И как только зензанцы запоминали эти куплеты? В одном куплете пелось про Боба и монаха. В другом — про подвиги Боба в краю Олтби, но ни слова не говорилось о том, что это за край. Затем — про Боба и знатную даму. Про Боба и про побег зензанского принца. Боб то и дело ухитрялся провести синемундирников, и то и дело спасал какого-нибудь несчастного и невинного. А губернатора, естественно, все это приводило в ярость.
Были ли эти истории правдивы? Это, пожалуй, было не важно. Боб служил символом зензанского Сопротивления и сам мог быть как реальной фигурой, так и вымышленной. В куплетах часто упоминались его черный конь, серебряный пистоль, роскошная алая куртка, пелось о том страхе, который этот разбойник внушал эджландцам. Вот в том, что он внушал страх, можно было не сомневаться. Раджал улыбнулся. Конечно же, спроса на эти грубоватые баллады не было ни в аристократических салонах, ни в театрах, где выступали «Маски». Мало того: само их исполнение приравнивалось к государственной измене. Он негромко перебирал струны.
— Радж, это дерево... — проговорил Джем. — Что это за дерево?
— Это яблоня, Джем.
— Ты уверен, Радж?
— Уверен, Джем.
— Но, Радж, плоды на ней какие-то забавные.
— В каком смысле «забавные»?
— Они из золота.
— Да нет, что ты! Это яблоки!
— Яблоки? Ты точно знаешь?
— Конечно! Зеленые яблоки!
— Радж, это все настоящее?
Кровь-то у Джема была настоящая? Раджал аккуратно отложил в сторону лютню и внимательно всмотрелся в расплывавшееся по ткани балахона красное пятно. Джем откинулся на спину. Раджал осторожно открыл плечо Джема и нежно коснулся раны кончиками пальцев. Неужели он думал, что сможет остановить кровотечение? Во взгляде Раджала была печаль — глубокая, неизбывная печаль. Он смутно осознавал, что все, что сейчас происходит, на самом деле нереально. Но другая часть его сознания твердила ему, что реальнее в его жизни не было ничего.
Раджалу вспоминалось все, что произошло с ним за последние луны. Даже дни, проведенные с «Серебряными масками», казалось, отступили в прошлое. Он видел себя во время репетиций, изнурительных тренировок, где его учили гнуться во все стороны. Потом видел себя у зеркала во время гримирования. Он посыпал белой пудрой свой парик. Потом вспомнилось, как он, в плаще с радужной каймой, гордо выходит из кареты. Каким же он был глупцом! Как-то раз он утащил у паяца белила и намазал ими лицо, шею и руки. Его кожа стала белой, белее, чем у Джема. Раджал как зачарованный смотрел на себя в зеркало. А потом сгустились сумерки, и его кожа уже не стала казаться такой белой, а потом пришел паяц, увидел его и обозвал дурачком.
Они часто его так называли — арлекин и паяц. Порой они называли его и неблагодарной тварью, которую следовало бы вышвырнуть в грязь, из которой они его в свое время вытащили. Но на самом деле они вовсе не вытащили его из грязи. Наверное, говоря так, они вспоминали о каком-то другом юноше. И все же что-то в Раджале им нравилось. Ведь не зря же они избрали его своим фаворитом? Радж отвечал на их привязанность и смущенно, и с гордостью. Только поначалу он был шокирован и испуган, но очень скоро понял, что бояться нечего — ну разве что зависти других юношей из труппы. Он понимал, что его недолюбливают, но понимал и другое: никто не решится выступить против него открыто. Разве хоть один мальчишка-ваган, удостоившийся чести поступить в «Маски», рискнул бы лишиться места в труппе из-за глупой гордыни?
Вот и себе Раджал мысленно постоянно твердил то же самое.
Джем назвал его кокоткой, но это было не совсем справедливо. Тело его не было осквернено, если не считать осквернением прикосновения. Много раз старики заставляли его раздеваться донага, и потом он ложился с ними в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167