Их были сотни — конных рыцарей, дам в темных вуалях и мужчин в траурных костюмах старомодного покроя. Тусклое видение прошло так близко, что Имриен померещился тихий шелест шелковых платьев.
Некоторые сценки происходили, должно быть, в публичных парках, от которых теперь остались только зубчатые стены оград: пылкие дуэлянты умирали снова и снова, совсем как тогда, в лесу; люди с венками в волосах плясали вокруг костра; полупрозрачная юная пара выбежала из рощицы молодых конских каштанов, взялась за руки и горячо поцеловалась. Талию девушки обвивал пояс из расплывчатых изумрудов.
На холме стоял некогда величавый замок. Многие из его башенок уцелели и доныне, однако верхние этажи бесследно сгинули, и лишь одинокий волынщик вышагивал в пустоте, оплакивая песней погибшего принца, увы, давно позабытого.
Все эти страсти, печали и радости, что составляли чью-то жизнь и затмевали собою весь мир, теперь стали туманными картинками, пятнами в воздухе. Мало что можно было понять из обрывочных сценок, которые так много значили для жителей древнего города. Мысли, разбитые надежды, взлелеянные планы и мечты уподобились сухой листве, гонимой ветром. С каждой шальной бурей город вновь переживал дни былой славы, пульсируя мучительно-прекрасными воспоминаниями в то время, когда металлические вспышки усеивали буйно разросшиеся сады с укромными беседками, и серебристые потоки растекались по поверхностям полуобрушенных куполов, разваливающихся стен, крушащихся парапетов и лестниц, ведущих в никуда.
Имриен плотнее надвинула капюшон. Путники шли по широкой прямоугольной площади, по обеим сторонам которой тянулись ряды каменных драконов. Неожиданно эрт остановился, раскинул руки, задрал голову и прокричал в восторженном порыве:
— Вот он Я — Собственной Персоной! Смотрите все! Я тоже оставил свою метку в этом городе!
Миновав бульвар, путники обернулись. Ликующий призрак Сианада стоял посреди площади. Звенящий ветер улетел прочь, в необозримые дали. Вскоре и странники покинули окраины города. Как раз в этот миг солнце показалось из-за туч.
Сианад обвел взором окрестности, потом покосился на карту.
— Ладно мы немного сбились с дороги тогда, но теперь идем верно.
Он щелкнул пальцем по компасу, стрелка которого не переставала дико вращаться.
— Значит, Кирка Жнеца у нас слева, а Верхолаз вон там. — Он неопределенно помахал рукой. — А мы приближаемся к склону Мрачного Джека. Эти горы зимой покрывает снег — не сейчас, конечно, не в разгар лета. Надо сказать, повезло тебе, Имриен, а то пришлось бы ловить волка и сдирать с него шкуру, чтобы согреться. Знаешь что, ищи круглые камешки по дороге. Пригодятся мне для рогатки, может, и подстрелю кого поменьше на ужин.
Под ногами путников хрустели сухие ветви и полоски сброшенной коры.
«Куда мы идем? — думала девушка, глядя не бесконечные ряды бледных древесных стволов. — Должно быть, никуда».
Здесь даже в тени воздух светился от жары. Где-то впереди пронзительно звенели цикады.
Из-за деревьев появился гибкий стройный юноша. Не прячась и не глядя на путников, он просто зашагал в нескольких ярдах слева от них. Имриен успела подробно разглядеть смуглого незнакомца, прежде чем тот исчез. Внешность была типично эльфийская: удлиненное лицо, вздернутый нос и острые уши; распущенные черные волосы ниспадали до середины спины. Шел юноша босиком, зато его лесной наряд выглядел весьма изысканно. Длинный камзол был сшит из пятиконечных листьев цвета красного вина, скрепленных меж собой зелеными нитками, оторочен пушистым мхом, отделан кружевом дубовой листвы и подпоясан ивовой лозой. Расширяющиеся рукава в оборках спускались до самых икр. На плечах воротник из желтых с бордовыми прожилками листьев цветущей вишни. Штаны из бархатного мха имели на коленях щеголеватые подвязки из плюща. Голову украшала треуголка из сложенных пополам листьев озерной лилии с длинным папоротником вместо султана. Незнакомец держал в руке побег золотарника. У ног юноши трусила маленькая белая свинка с глазками, точно семечки граната, и круглыми ушами, похожими на мягкие малиновые тапочки.
— Я как-то слышал, что он вернулся в Тарв, — прошептал Сианад. — Одна девочка заблудилась в лесу, Гайлледу спас ее и заботился о ней. Когда малышку нашли, она только и рассказывала, что о его доброте. Сейчас девчушка выросла, стала писаной красавицей. Я знаю, это он. Все сходится: и волосы, и одежда. А его красноухая свинка, по-моему, вообще приносит удачу.
К полудню путники оказались в мглистом ущелье. Под раскидистыми древовидными папоротниками сидели две девы в черных платьях до пят, с венками из кроваво-красных гранатов в длинных волосах цвета воронова крыла. При появлении нежданных гостей обе леди поднялись с травы и направились к небольшому озерцу в лощине. Поднялся сильный ветер — и пара черных лебедей с печальными криками взлетела в небеса.
— Пожалуй, мы отдохнем прямо здесь, — сказал Сианад, присаживаясь у рыжего ручейка. — Не будем тревожить озеро дев-лебедушек.
Вода в источнике была прохладной и сладкой на вкус. Путники набрали полный бурдюк про запас. Сианад раскрыл свой ранец.
— Опять безвкусные финики с изюмом… Я уже скучаю по нормальной пище! Ладно, зато тут еще больше половины. С таким едоком, как ты, нам надолго хватит!
После завтрака эрт принялся собирать круглую гальку по берегам потока. Набив полный карман, он обратился к девушке:
— Посиди здесь, шерна. А я пойду поохочусь. Там в валежнике копошилась стая диких индюшек. Думаю, сумею одну изловить.
«Нет! — Имриен в ужасе вцепилась в его одежду. — Я не буду видеть тебя».
— Не бойся. — Сианад бережно освободился из рук девушки. — Что станется с Большим Медведем? Разве что встречу слишком большую индейку. Ты, главное, береги ранец и никуда не уходи. Да, и не бросай дубинку — ясень сам по себе имеет магическую силу.
И он скрылся в лесу. Громкий треск шагов Сианада тут же заглушило безжалостное, сводящее с ума пение цикад, звенящее со всех сторон.
Имриен бездумно лежала в прохладной колючей траве. Маленькие пузырьки, всплывая, плясали на поверхности волн. От страшного шума раскалывалась голова.
У самой кромки воды захрюкала белая свинка с ушками, похожими на маковые лепестки. Она посмотрела на девушку гранатовыми глазками, отбежала в сторону и замерла, как бы выжидая. Имриен не тронулась с места. Смешной зверек вернулся, снова отбежал и сунул мордочку в траву. Девушку одолело любопытство, и она пошла посмотреть, куда ее зовут. Свинка тут же сорвалась и резво ускакала прочь. Имриен увидела совершенно непримятую траву там, где только что стояли копытца чудесной свинки, а в траве — множество клевера-четырехлистника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Некоторые сценки происходили, должно быть, в публичных парках, от которых теперь остались только зубчатые стены оград: пылкие дуэлянты умирали снова и снова, совсем как тогда, в лесу; люди с венками в волосах плясали вокруг костра; полупрозрачная юная пара выбежала из рощицы молодых конских каштанов, взялась за руки и горячо поцеловалась. Талию девушки обвивал пояс из расплывчатых изумрудов.
На холме стоял некогда величавый замок. Многие из его башенок уцелели и доныне, однако верхние этажи бесследно сгинули, и лишь одинокий волынщик вышагивал в пустоте, оплакивая песней погибшего принца, увы, давно позабытого.
Все эти страсти, печали и радости, что составляли чью-то жизнь и затмевали собою весь мир, теперь стали туманными картинками, пятнами в воздухе. Мало что можно было понять из обрывочных сценок, которые так много значили для жителей древнего города. Мысли, разбитые надежды, взлелеянные планы и мечты уподобились сухой листве, гонимой ветром. С каждой шальной бурей город вновь переживал дни былой славы, пульсируя мучительно-прекрасными воспоминаниями в то время, когда металлические вспышки усеивали буйно разросшиеся сады с укромными беседками, и серебристые потоки растекались по поверхностям полуобрушенных куполов, разваливающихся стен, крушащихся парапетов и лестниц, ведущих в никуда.
Имриен плотнее надвинула капюшон. Путники шли по широкой прямоугольной площади, по обеим сторонам которой тянулись ряды каменных драконов. Неожиданно эрт остановился, раскинул руки, задрал голову и прокричал в восторженном порыве:
— Вот он Я — Собственной Персоной! Смотрите все! Я тоже оставил свою метку в этом городе!
Миновав бульвар, путники обернулись. Ликующий призрак Сианада стоял посреди площади. Звенящий ветер улетел прочь, в необозримые дали. Вскоре и странники покинули окраины города. Как раз в этот миг солнце показалось из-за туч.
Сианад обвел взором окрестности, потом покосился на карту.
— Ладно мы немного сбились с дороги тогда, но теперь идем верно.
Он щелкнул пальцем по компасу, стрелка которого не переставала дико вращаться.
— Значит, Кирка Жнеца у нас слева, а Верхолаз вон там. — Он неопределенно помахал рукой. — А мы приближаемся к склону Мрачного Джека. Эти горы зимой покрывает снег — не сейчас, конечно, не в разгар лета. Надо сказать, повезло тебе, Имриен, а то пришлось бы ловить волка и сдирать с него шкуру, чтобы согреться. Знаешь что, ищи круглые камешки по дороге. Пригодятся мне для рогатки, может, и подстрелю кого поменьше на ужин.
Под ногами путников хрустели сухие ветви и полоски сброшенной коры.
«Куда мы идем? — думала девушка, глядя не бесконечные ряды бледных древесных стволов. — Должно быть, никуда».
Здесь даже в тени воздух светился от жары. Где-то впереди пронзительно звенели цикады.
Из-за деревьев появился гибкий стройный юноша. Не прячась и не глядя на путников, он просто зашагал в нескольких ярдах слева от них. Имриен успела подробно разглядеть смуглого незнакомца, прежде чем тот исчез. Внешность была типично эльфийская: удлиненное лицо, вздернутый нос и острые уши; распущенные черные волосы ниспадали до середины спины. Шел юноша босиком, зато его лесной наряд выглядел весьма изысканно. Длинный камзол был сшит из пятиконечных листьев цвета красного вина, скрепленных меж собой зелеными нитками, оторочен пушистым мхом, отделан кружевом дубовой листвы и подпоясан ивовой лозой. Расширяющиеся рукава в оборках спускались до самых икр. На плечах воротник из желтых с бордовыми прожилками листьев цветущей вишни. Штаны из бархатного мха имели на коленях щеголеватые подвязки из плюща. Голову украшала треуголка из сложенных пополам листьев озерной лилии с длинным папоротником вместо султана. Незнакомец держал в руке побег золотарника. У ног юноши трусила маленькая белая свинка с глазками, точно семечки граната, и круглыми ушами, похожими на мягкие малиновые тапочки.
— Я как-то слышал, что он вернулся в Тарв, — прошептал Сианад. — Одна девочка заблудилась в лесу, Гайлледу спас ее и заботился о ней. Когда малышку нашли, она только и рассказывала, что о его доброте. Сейчас девчушка выросла, стала писаной красавицей. Я знаю, это он. Все сходится: и волосы, и одежда. А его красноухая свинка, по-моему, вообще приносит удачу.
К полудню путники оказались в мглистом ущелье. Под раскидистыми древовидными папоротниками сидели две девы в черных платьях до пят, с венками из кроваво-красных гранатов в длинных волосах цвета воронова крыла. При появлении нежданных гостей обе леди поднялись с травы и направились к небольшому озерцу в лощине. Поднялся сильный ветер — и пара черных лебедей с печальными криками взлетела в небеса.
— Пожалуй, мы отдохнем прямо здесь, — сказал Сианад, присаживаясь у рыжего ручейка. — Не будем тревожить озеро дев-лебедушек.
Вода в источнике была прохладной и сладкой на вкус. Путники набрали полный бурдюк про запас. Сианад раскрыл свой ранец.
— Опять безвкусные финики с изюмом… Я уже скучаю по нормальной пище! Ладно, зато тут еще больше половины. С таким едоком, как ты, нам надолго хватит!
После завтрака эрт принялся собирать круглую гальку по берегам потока. Набив полный карман, он обратился к девушке:
— Посиди здесь, шерна. А я пойду поохочусь. Там в валежнике копошилась стая диких индюшек. Думаю, сумею одну изловить.
«Нет! — Имриен в ужасе вцепилась в его одежду. — Я не буду видеть тебя».
— Не бойся. — Сианад бережно освободился из рук девушки. — Что станется с Большим Медведем? Разве что встречу слишком большую индейку. Ты, главное, береги ранец и никуда не уходи. Да, и не бросай дубинку — ясень сам по себе имеет магическую силу.
И он скрылся в лесу. Громкий треск шагов Сианада тут же заглушило безжалостное, сводящее с ума пение цикад, звенящее со всех сторон.
Имриен бездумно лежала в прохладной колючей траве. Маленькие пузырьки, всплывая, плясали на поверхности волн. От страшного шума раскалывалась голова.
У самой кромки воды захрюкала белая свинка с ушками, похожими на маковые лепестки. Она посмотрела на девушку гранатовыми глазками, отбежала в сторону и замерла, как бы выжидая. Имриен не тронулась с места. Смешной зверек вернулся, снова отбежал и сунул мордочку в траву. Девушку одолело любопытство, и она пошла посмотреть, куда ее зовут. Свинка тут же сорвалась и резво ускакала прочь. Имриен увидела совершенно непримятую траву там, где только что стояли копытца чудесной свинки, а в траве — множество клевера-четырехлистника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122