Порой берега островов почти смыкались, и лодка скользила в зарослях ивняка, ольхи, казуарин и тополей. В кронах на все голоса распевали птицы. Пару раз путники видели гордых, высокомерных рысей, которые спускались к озеру на водопой, выдр и усердных трудяг-бобров.
Ночами вокруг костра мерцали сквозь туман зеленоватые вспышки, окруженные тусклыми ореолами. Мгла курилась, изредка обнажая черные воды, а то и вовсе таяла, и тогда путники любовались бархатной мантией неба, богато расшитого жемчужинами звезд.
Диармид все чаще вспоминал Муирну, пытаясь хотя бы таким образом вернуть сестру. Она жива и невредима, убеждал себя эрт, она обязательно отыщется, надо лишь немного подождать…
Заразные сулисиды не оставляли смертных в покое, каждую ночь слетаясь на теплое человечье дыхание. Они парили над самым костром и кровожадно выли. Одна из лукавых тварей чуть не подобралась к Диармиду. К счастью, Эррантри заверещал, разбудил эрта, и тот успел полоснуть сулисиду кинжалом. Хрупкое существо пало на землю, и Диармид добил его камнем. Труп тут же растекся, превратившись в ничто; остался лишь расплывчатый рисунок с багровым пятном посередине. Прочие твари все также назойливо скулили, не обращая никакого внимания на происшедшее. Похоже, их вовсе не заботил собственный род.
Однажды ясным утром, наполняя бурдюк прозрачной водой из источника, Имриен поймала улыбчивый взгляд Торна: тот отмывал свой клинок от зелени. Девушка шутливо плеснула в дайнаннца водой. Мужчина ответил. Имриен уронила бурдюк и зачерпнула побольше — обеими руками. Бриллиантовые брызги так и засверкали, разлетаясь во все стороны. Тут обоими завладело беспричинное веселье, и они расшалились, как дети. В лагерь Имриен и Торн возвращались, отряхивая мокрые волосы. В сердце девушки царил неописуемый сумбур: она была смущена, потрясена и счастлива в одно и то же время.
Две ночи подряд бродячий ветер отгонял прочь стаи сулисид, однако поверхность озера оставалась непотревоженной, переливаясь тысячей пылающих изумрудов и ледяных вспышек. Вечерами девушка и бывший охранник лечили травяными растираниями натруженные за день плечи. Порой дайнаннец подолгу рассказывал попутчикам о жизни дикого леса, а иногда Торн замыкался в себе и часами молча смотрел на тихие воды Мирринора. Какая-то затаенная тоска пряталась на дне этих глаз даже в светлые минуты радости.
Опасность нагрянула, когда ничто не предвещало беды. Скрыв лодку в камышах, путники брели по берегу — как вдруг деревья закачались от могучего ветра, заревели, будто семь тысяч умалишенных, огромная тень затмила жемчужину солнца и пала с неба на Имриен. Шестифутовые перепончатые крылья с когтистыми пальцами на концах мощными взмахами срывали с деревьев листья. Глубоко посаженные глазки метали молнии из-под костлявых надбровных дуг, а острый клюв разевался, показывая красную пасть с двойными рядами зубов. Лапы чудовища рассекали воздух серпами когтей, стараясь достать жертву.
Тут визг возвысился до немыслимых ноток, словно стальной буравчик проник в голову девушки. Тиракс взмыл к облакам и рухнул на траву. В глазницах существа торчали оперенные концы стрел.
Победный звон тетивы еще не затих. Отставив оружие, прямой, точно струна, Торн проследил за падением чудовища. Несколько мгновений тиракс бил бесперыми крыльями по земле, но вскоре затих.
Диармид осторожно подошел к твари, осмотрел ее и вернулся, недоверчиво качая головой.
— Я уж не мечтал уцелеть. Надо же, всего два выстрела — и каждый прямо в точку!
— Тиракса по-другому не убьешь. Глаза — единственное слабое место.
— Понимаю, сэр Длинный Лук. Просто я никогда не видел подобной меткости.
— Дайнаннцев обучают стрельбе.
— Не думал, что человеку под силу такое! Похоже, ты подлинный рыцарь без страха и упрека, — кисловато улыбнулся эрт.
Торн одарил его странным взглядом. Дайнаннец был почти зол.
— Еще чего! Мне есть в чем упрекнуть себя. Я знал страх и не раз поддавался ему в решающую минуту. Но и поплатился жестоко…
Он замолчал. Набравшись храбрости, Диармид спросил:
— Вытащить стрелы?
— Не надо, оставь.
Путники тронулись дальше. Эрт все еще не мог прийти в себя от удивления.
— Получается, лук — главное оружие Братства? — не выдержал он.
— Нет.
— Тогда, разумеется, меч? — гнул свое Диармид.
— И не меч.
Бывший охранник беспомощно умолк, и Торн пояснил:
— Первое оружие дайнаннца — он сам, его сильное тело и острый ум. Этого достаточно, чтобы выжить и исполнить свой долг перед Королем-Императором. Когда тебе грозит опасность, оглядись и почти всегда найдешь камень, палку или что-нибудь в этом роде. Наконец, есть много способов завладеть оружием противника.
— С голыми руками против ножа? Что-то не верится…
Потеряв терпение, дайнаннец швырнул свои вещи наземь и остановился.
— Доставай кинжал.
Эрт с готовностью повиновался. Мужчины смерили друг друга взглядами. Вокруг высокими свечками горели золотистые тополя, и сухие листья кружились в воздухе, словно клочки солнечного шелка.
— Ну а теперь попробуй воспользоваться им, — бросил Торн. Вооруженная рука взметнулась — но не далее, чем на четверть дюйма. Стальной захват, удар в низ живота, бросок через бедро — и вот уже Диармид распластался ниц. Немыслимая сила сжимала его правое запястье, пока побелевшие пальцы не выронили кинжал. Дайнаннец подобрал клинок, отпустил противника и сделал шаг назад.
Эрт поднялся, тяжело дыша. Сердце девушки медленно ударило пять раз. Торн вернул Диармиду оружие. Эрт спрятал клинок в ножны и проворчал:
— Научишь меня так драться?
Торн кивнул. И, взглянув на Имриен, прибавил:
— Эти приемы подходят и для женщин тоже. Суть в том, чтобы направить силу противника против него самого.
Диармид еще немного пообижался, но его неприязнь к победителю довольно быстро рассеялась без следа. Как только выдавалась лишняя минута, эрт сам просил Торна рассказать о заповедях Дайнаннского Братства или научить основным приемам безоружного боя. Захваты, зажимы, удары ногами, броски… Диармид старательно выполнял все указания добровольного наставника. Время летело незаметно.
А вот натаскивать эрта в стрельбе Торн поначалу отказался.
— Никто не может хорошо целиться из чужого лука, — втолковывал он. — Это все равно что биться чужим мечом. Кроме всего прочего, я левша, и мастер учел это, создавая оружие.
Но, видя настойчивость пылкого воина, дайнаннец все же пошел на уступки. Теперь Диармид не упускал случая поупражняться в новом искусстве.
Как бы ни сблизились трое за время путешествия, Имриен сердцем чуяла огромную бездну, что пролегла между ними и рыцарем дикого леса. О нет, он не такой, как все…
Однажды она спросила Диармида:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Ночами вокруг костра мерцали сквозь туман зеленоватые вспышки, окруженные тусклыми ореолами. Мгла курилась, изредка обнажая черные воды, а то и вовсе таяла, и тогда путники любовались бархатной мантией неба, богато расшитого жемчужинами звезд.
Диармид все чаще вспоминал Муирну, пытаясь хотя бы таким образом вернуть сестру. Она жива и невредима, убеждал себя эрт, она обязательно отыщется, надо лишь немного подождать…
Заразные сулисиды не оставляли смертных в покое, каждую ночь слетаясь на теплое человечье дыхание. Они парили над самым костром и кровожадно выли. Одна из лукавых тварей чуть не подобралась к Диармиду. К счастью, Эррантри заверещал, разбудил эрта, и тот успел полоснуть сулисиду кинжалом. Хрупкое существо пало на землю, и Диармид добил его камнем. Труп тут же растекся, превратившись в ничто; остался лишь расплывчатый рисунок с багровым пятном посередине. Прочие твари все также назойливо скулили, не обращая никакого внимания на происшедшее. Похоже, их вовсе не заботил собственный род.
Однажды ясным утром, наполняя бурдюк прозрачной водой из источника, Имриен поймала улыбчивый взгляд Торна: тот отмывал свой клинок от зелени. Девушка шутливо плеснула в дайнаннца водой. Мужчина ответил. Имриен уронила бурдюк и зачерпнула побольше — обеими руками. Бриллиантовые брызги так и засверкали, разлетаясь во все стороны. Тут обоими завладело беспричинное веселье, и они расшалились, как дети. В лагерь Имриен и Торн возвращались, отряхивая мокрые волосы. В сердце девушки царил неописуемый сумбур: она была смущена, потрясена и счастлива в одно и то же время.
Две ночи подряд бродячий ветер отгонял прочь стаи сулисид, однако поверхность озера оставалась непотревоженной, переливаясь тысячей пылающих изумрудов и ледяных вспышек. Вечерами девушка и бывший охранник лечили травяными растираниями натруженные за день плечи. Порой дайнаннец подолгу рассказывал попутчикам о жизни дикого леса, а иногда Торн замыкался в себе и часами молча смотрел на тихие воды Мирринора. Какая-то затаенная тоска пряталась на дне этих глаз даже в светлые минуты радости.
Опасность нагрянула, когда ничто не предвещало беды. Скрыв лодку в камышах, путники брели по берегу — как вдруг деревья закачались от могучего ветра, заревели, будто семь тысяч умалишенных, огромная тень затмила жемчужину солнца и пала с неба на Имриен. Шестифутовые перепончатые крылья с когтистыми пальцами на концах мощными взмахами срывали с деревьев листья. Глубоко посаженные глазки метали молнии из-под костлявых надбровных дуг, а острый клюв разевался, показывая красную пасть с двойными рядами зубов. Лапы чудовища рассекали воздух серпами когтей, стараясь достать жертву.
Тут визг возвысился до немыслимых ноток, словно стальной буравчик проник в голову девушки. Тиракс взмыл к облакам и рухнул на траву. В глазницах существа торчали оперенные концы стрел.
Победный звон тетивы еще не затих. Отставив оружие, прямой, точно струна, Торн проследил за падением чудовища. Несколько мгновений тиракс бил бесперыми крыльями по земле, но вскоре затих.
Диармид осторожно подошел к твари, осмотрел ее и вернулся, недоверчиво качая головой.
— Я уж не мечтал уцелеть. Надо же, всего два выстрела — и каждый прямо в точку!
— Тиракса по-другому не убьешь. Глаза — единственное слабое место.
— Понимаю, сэр Длинный Лук. Просто я никогда не видел подобной меткости.
— Дайнаннцев обучают стрельбе.
— Не думал, что человеку под силу такое! Похоже, ты подлинный рыцарь без страха и упрека, — кисловато улыбнулся эрт.
Торн одарил его странным взглядом. Дайнаннец был почти зол.
— Еще чего! Мне есть в чем упрекнуть себя. Я знал страх и не раз поддавался ему в решающую минуту. Но и поплатился жестоко…
Он замолчал. Набравшись храбрости, Диармид спросил:
— Вытащить стрелы?
— Не надо, оставь.
Путники тронулись дальше. Эрт все еще не мог прийти в себя от удивления.
— Получается, лук — главное оружие Братства? — не выдержал он.
— Нет.
— Тогда, разумеется, меч? — гнул свое Диармид.
— И не меч.
Бывший охранник беспомощно умолк, и Торн пояснил:
— Первое оружие дайнаннца — он сам, его сильное тело и острый ум. Этого достаточно, чтобы выжить и исполнить свой долг перед Королем-Императором. Когда тебе грозит опасность, оглядись и почти всегда найдешь камень, палку или что-нибудь в этом роде. Наконец, есть много способов завладеть оружием противника.
— С голыми руками против ножа? Что-то не верится…
Потеряв терпение, дайнаннец швырнул свои вещи наземь и остановился.
— Доставай кинжал.
Эрт с готовностью повиновался. Мужчины смерили друг друга взглядами. Вокруг высокими свечками горели золотистые тополя, и сухие листья кружились в воздухе, словно клочки солнечного шелка.
— Ну а теперь попробуй воспользоваться им, — бросил Торн. Вооруженная рука взметнулась — но не далее, чем на четверть дюйма. Стальной захват, удар в низ живота, бросок через бедро — и вот уже Диармид распластался ниц. Немыслимая сила сжимала его правое запястье, пока побелевшие пальцы не выронили кинжал. Дайнаннец подобрал клинок, отпустил противника и сделал шаг назад.
Эрт поднялся, тяжело дыша. Сердце девушки медленно ударило пять раз. Торн вернул Диармиду оружие. Эрт спрятал клинок в ножны и проворчал:
— Научишь меня так драться?
Торн кивнул. И, взглянув на Имриен, прибавил:
— Эти приемы подходят и для женщин тоже. Суть в том, чтобы направить силу противника против него самого.
Диармид еще немного пообижался, но его неприязнь к победителю довольно быстро рассеялась без следа. Как только выдавалась лишняя минута, эрт сам просил Торна рассказать о заповедях Дайнаннского Братства или научить основным приемам безоружного боя. Захваты, зажимы, удары ногами, броски… Диармид старательно выполнял все указания добровольного наставника. Время летело незаметно.
А вот натаскивать эрта в стрельбе Торн поначалу отказался.
— Никто не может хорошо целиться из чужого лука, — втолковывал он. — Это все равно что биться чужим мечом. Кроме всего прочего, я левша, и мастер учел это, создавая оружие.
Но, видя настойчивость пылкого воина, дайнаннец все же пошел на уступки. Теперь Диармид не упускал случая поупражняться в новом искусстве.
Как бы ни сблизились трое за время путешествия, Имриен сердцем чуяла огромную бездну, что пролегла между ними и рыцарем дикого леса. О нет, он не такой, как все…
Однажды она спросила Диармида:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122