«Марик?
Ланен? дочь…
демоны… нет-нет-нет… свет во мраке…
нет-нет…
пропал, пропал, пропал…
губитель приближается… Корли… Кадеран, останови… Кадеран остановлен…
мертв…
мертв, мертв… смерть наступает… свет меркнет… где?
где? пропал, пропал, пропал…
скорый губительостановить… кто они были?
демоны… пропал, пропал, пропал…
нет, нет, не-е-е-е-ет!..»
Содрогаясь, я оборвала с ним связь. Марик существовал теперь в бездонном мраке, но что-то внутри его изувеченного разума непостижимым образом искало света и жизни.
— Сложно сказать, но он, похоже, думает о каком-то скором губителе. Мне кажется, он хочет, чтобы тот был остановлен, но чтобы это сделал Кадеран.
Вариен нахмурился. Я повернулась к Релле:
— Ты когда-нибудь слышала о подобном?
— Да, — ответила она мрачно, глянув волком на мечущееся тело Марика. — Нужно было придушить этого ублюдка гораздо раньше. Это болезнь. Скорый Губитель. Жар, озноб, рвота — каждый второй зараженный умирает в течение суток. Этот недуг насылается демонами. Но для этого требуется могучий заклинатель. Разрази гром этого Кадерана и всех ему подобных!
— Но ведь если Кадеран погиб, он никак не может навлечь на нас беду, — сказала я.
— Не рассчитывай на это. Колдун всегда оставляет после себя какую-нибудь мерзкую гадость подобного рода как заключительное выражение своей порочности, а самого поминай как звали. В таких случаях заклятие должно включать в себя некое звено в виде осязаемого предмета — какую-нибудь магическую штуковину, которая призвана возжечь этот очаг скверны. Если бы мы нашли этот предмет, то нам, возможно, удалось бы остановить напасть.
Я посмотрела на Реллу в изумлении.
— Откуда ты столько обо всем этом знаешь? — спросила я, потрясенная.
— Ты уж не забывай, — ответила она с усмешкой, — что я состою в Безмолвной службе. Мы только и занимаемся тем, что обо всем узнаем да запоминаем. Можешь мне поверить.
— А как может выглядеть этот магический предмет? — спросил Вариен, отнесшийся к ее знаниям совершенно спокойно.
Меня удивило это его спокойствие, пока я не вспомнила, что это до известной степени его обычное состояние. Нельзя ведь прожить тысячу лет, не выработав достаточного хладнокровия ко многим вещам.
— Он должен быть вполне определенным. Я пытаюсь припомнить… Он должен включать в себя грязь, скатанную в шар с кулак величиной, несколько перьев и пригоршню благовония, что используется при окуривании покойников. Возможно, все это вместе завернуто в кусок тряпки и спрятано где-нибудь на корабле.
— Нужно это найти, — сказала я.
Релла
Это была еще одна бессонная ночь. Мы рыскали по всем углам на корабле долгие часы, но ничего не нашли. Я уж начала подумывать, не намолол ли Марик в бреду чего ни попадя, но тут один из его охранников оказался сражен этим недугом.
Тот самый, который последний раз сменил караул у Мариковой каюты.
Мы поместили его в отдельно отгороженном месте и вернулись в каюту. Казалось, мы уже все тут обыскали, однако я знала, что Скорый Губитель первым поражает того, кто находится ближе всех к его вещественному воплощению — предмету, который сдерживал его. Он должен находиться в этой комнате.
В конце концов его нашел Вариен — в тайнике над небольшим столиком, привинченном к полу. Он извлек его, предварительно надев перчатки, как я ему велела; выйдя на палубу, он бросил его за борт, а потом туда же последовали и перчатки.
Последствия оказались вовсе не столь плачевными, как можно было ожидать. Бедняга охранник скончался, но остальные, кто заразился, чувствовали себя лишь немного хуже, чем при сильной простуде. Вариен вроде бы избежал заражения, что меня изрядно удивило, ведь ему пришлось ближе всех соприкоснуться с этой колдовской штуковиной. Думаю, его спасли перчатки.
Майкель помогал нам, как мог, предоставив Марику несколько дней перебиваться самому. К тому времени, когда мы начали вглядываться в морскую даль в ожидании увидеть землю, многие на борту все еще шмыгали носом и чихали, но хуже никому не стало. Было бы ужасно, если бы мы не отыскали эту гадость над столом. Я сама раньше никогда не сталкивалась с таким недугом, но одного взгляда на то, что осталось от тела охранника, хватило мне с лихвой.
И неожиданно поздним утром, на двенадцатый день пути, с марса раздался крик впередсмотрящего. Вдалеке, справа по носу, показался Корли.
Мы были дома.
Ланен
Яркое солнце взбиралось все выше в небо, пока мы приближались к Корли; и вот часа через три я уже подавала на причал швартовы, где их принимали и крепили к палам.
Я разыскала Вариена, пока на корабле царила дикая суета. Каждому из нас были выданы особые бирки, на которых значилось, кто сколько насобирал лансипа, и теперь при сходе на берег всем нам должны были выплатить заработанные деньги. Не успели мы пришвартоваться, как листосборцы кинулись хватать свои пожитки: им не терпелось вновь ступить на твердую землю и получить от людей Марика положенную им плату… кроме того, они просто хотели поскорее убраться с этого проклятого, нечистого корабля, поруганного драконами; о последнем я не сразу догадалась.
Мы с Реллой получили от учетчика свои бирки, после чего я и Вариен разыскали Эдрила — купца, с которым мы заключили сделку на время плавания. Мы сдержали свое слово и вручили ему обещанное золото, сейчас это мне казалось ничтожной малостью. Однако глаза Эдрила расширились от удивления, и он даже поспешил выразить нам свою признательность низким поклоном. Что ж, золото и в самом деле было чрезвычайно редким металлом, а Марик никогда не способствовал внушению чувства преданности к своей личности. У конца сходней толпились листосборцы, ожидавшие платы; получив ее, они расплывались в довольных улыбках и дико смеялись, завидев в толпе у причала родственников и друзей, что собрались приветствовать и славить первый корабль, возвратившийся из этого плаванья за последние сто тридцать лет.
Релла стояла сразу за мной; но я, получив причитающееся вознаграждение, совершенно не намерена была задерживаться. У нас с Вариеном было одно-единственное желание — убраться оттуда как можно быстрее и как можно дальше.
Вариен
Никогда не представлял себе столько гедришакримов… столько людей. Пристань так и кишела ими: они кричали, смеялись, работали, просили подаяния — огромный бурный поток человеческих душ, каждая из которых была занята чем-то своим и в то же время участвовала в общем грандиозном танце. У меня даже голова закружилась.
Мы миновали казначея и направились к общей толпе, когда Релла окликнула нас. Ланен спешила, однако остановилась и подождала, пока старуха нас нагонит.
— Куда теперь, Релла? — спросила она. — Вот ты и разбогатела — куда намереваешься отправиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136